Страница 18 из 62
_______________
Сережа X. просит редакцию передать ее Читательнице выражение его к ней чувства высокого уважения и беспредельной преданности. Насчет своих карточек извещает, что сделанный у Досса съем ему не нравится, и для вас он вновь переснимется у Левицкого, фотографа их Императорских величеств. Относительно же съемки карточек (своих) – «Попался» в полном тупике. Известный Помощник Делопроизводителя ждет какого-нибудь ордена, чтобы на карточке явиться кавалером, и потому ни он, ни я не можем сказать, когда же снимется эта карточка.
Саре Васильевне, своей единственной Читательнице, шлет привет редактор Ив. Павлов.
С. Петербург.
Исписано известным пером.
_______________
Среда. № 4
«Попался»
Еженедельное издание случайного происхождения и т. д.
Объяснение редакции с ее публикой
С горестью для себя и для вас Читательница, «Попался» должен объявить, что обещанное в раннем номере участие в издании и других – оказывается пустой надеждой. Предполагавшиеся сотрудники объявляют, что они никак не могут найти пера по руке. Таким образом, волею судеб редакция снова состоит из единственного члена, правда, вооруженного волшебным, известным Читательнице, пером. Помещаем продолжение переливания из пустого в порожнее, начатое в номере 2 под заглавием
Критический период и т. д.
Молодой ум – ум философский. Под этим эпитетом я разумею стремление молодого ума обо всем получить понятие, все сведения свести к известным общим положениям. С одной стороны, решить последние вопросы человеческой жизни и мира: откуда мир, к чему он? и т. д. С другой – все частности жизни и науки выводить из известных главных принципов.
Мне кажется, что такая характеристика справедлива. Нет, действительно, предмета, который бы не интересовал молодой ум. Я припоминаю, что читалось, о чем велись споры тогда – и теперь. Я не знаю предмета, которого бы они не касались. Тут и вопросы из всевозможных наук, тут и философские вопросы о боге, душе и т. д., тут и каждый факт жизни. И это не были разбросанные сведения. Все это должно было, и действительно стремилось, собраться в известную систему. Только, бывало, и слышишь: «общий взгляд», – «общие мировоззрения», – «как же это согласуется с твоим общим взглядом», – «это вполне отвечает моему мировоззрению» – и т. д.
Я ясно помню, как этот общий взгляд являлся живой жгучей потребностью. Мы представляли людей, у которых не было такого взгляда, жалкими. Мы не могли понять, как это можно жить без общего взгляда на мир и жизнь. От всякого нового знакомого мы хотели узнать: имеет ли он общий взгляд?
Молодой ум восприимчивый, свободный, без предрассудков, смелый. Сообразите взгляды, которые окружают начинающего человека: специальные советы детям, ученикам со стороны родителей, взрослых, учителей – и нужно дивиться, как молодой ум выкарабкивается из-под всего этого – и идет с любовью навстречу всевозможным передовым идеям.
Наконец, имейте в виду основное условие деятельности этого ума. Это то, что этот ум пустой и начинающий только наполняться, для которого все ново.
Итак, вот пред вами наш подсудимый, молодой ум. Хорош он или дурен? Пока, как здесь представлен, – о, конечно, хорош! Человек живет умственными наслаждениями, и люди, стоящие во главе человечества, скажут вам, что умственные наслаждения – наслаждения самые резкие, глубокие, почти бесконечные. Человек постоянно работает мыслью, и что же может быть более выгодно ему, окруженному массой нерешенных вопросов? Человек стремится в своем взгляде объять весь мир, а не ограничиться только уголком его. А это есть необходимое условие разумной, достойной жизни и наиболее верного представления вещей. Как бьют, тиранят жизненные мелочи человека, не видящего дальше своего носа, и как бессильны они перед душой людей с широкими взглядами, с мировыми вопросами. И как справедливо оценить отдельный факт по себе, когда ему дает смысл только место в целом! Человек не знает предрассудков, а предрассудки – первые враги истины, которую и нужно. Таким образом, нет спора, что свойства молодого ума – свойства выгодные, желательные для человека.
(Продолжение следует)
Догадался
(из дневника)
Фу-ты, пропасть какая! Иной раз зло на самого себя такое разберет, что вот, кажется, взял бы да и выпорол себя хорошенько. Положим, такие казусы встречаются не часто, благодаря моему прирожденному благодумию и спокойно-философскому взгляду на жизнь. Тем не менее, перед самим собой и перед другими я должен признать, что все у меня как-то не клеится. Хочешь одного – выходит как раз наоборот, совсем другое. Поневоле досада возьмет: судьба играет мной точно пешкой. Да уж поди бы играла-то хорошо, хоть бы какой-нибудь системы придерживалась, порядок соблюдала! Все бы легче было. А то выходит, что сам-то я черт знает, что такое, а жизнь мою и сам Мефистофель ни за какие коврижки не разберет.
И уж бы я не работал над самим собой, не старался изо всех сил, чтобы из меня что-нибудь порядочное вышло. Тогда уж куда ни шло. А вот ведь нет. С тех пор, как я себя помню, я всячески хлопотал об умственном и нравственном усовершенствовании, какую махину книжек прочитал, какие дебаты из-за выеденного яйца вел, что чертям тошно!
Кажется, должен был бы из всего этого существенный толк выйти. Вот поди же ты! Споря с приятелями, такую философию могу распустить, что смотреть самому себе любо-дорого, а уж коли упрусь на чем, так меня и пушкой не сшибить, надивишься, откуда столько характера берется. Кажется, и желать бы больше нечего. Ан вон нет. Как посмотришь на всю свою жизнь, так и оказывается, что и ума-то у тебя иной раз, как будто бы, не хватает, а характера и с куриный ноготок не будет.
Просто ничего понять не могу! Чтобы у меня ума было мало – это совсем неправда. Но пусть не глупее я других, начитаннее же и развитее многих. Характер… Да верно ли у меня его нет, и если верно, то отчего бы такая оказия вышла?
Попробую разобраться. Помню годы молодые (эка черт, ведь я до 30 лет дожил) и буду писать: так лучше думается. Опишу подробно и выясню все до мелочей, как я провел нынешнее лето: скверно, скверно, черт побери, оно прошло! А какие были планы у меня, какие надежды я возлагал на это лето? Пропасть!
Однако попридержу свое негодование и начну рассказывать по порядку. Нужно все обсудить хладнокровно, с толком.
Год жил я с приятелем, неким Сашкой, товарищем по академии. Ну и как водится, все время только и делали, что язык околачивали. Приятели. То мы к ним, то они к нам. Год-то и не видать, как прошел.
Настало лето. Ну, думаю, теперь все поразъедутся, а я – благо экзамен сошел кое-как31, —займусь хорошенько нравственным самоусовершенствованием, начитаюсь всласть. Одно только обстоятельство меня немного смущало: рядом с комнатой, где я жил с товарищем, жила молодая особочка, красоточка ничего себе. Думаю – смущать будет, лучше уеду. Квартиру искать – это тоже, черт возьми, имеет свою приятность. Пожалуй, и про самоусовершенствование позабудешь. Однако я твердо стоял и все собирался себе подходящую уединенную компанию подыскать.
А тут, пока я собирался, то обнаружилось такое обстоятельство, которое устраняло все затруднения, и дело, по-видимому, могло устроиться к полному моему благополучию. Оленька (так звали красоточку), оказалось, втюрившись в Сашку состояла. Такие нежные объяснения в любви мне вдруг пришлось выслушать, что чертям тошно.
Соображаясь с этим, я конечно и решил: «Коли тут такая нежность существует, так зачем же мне и уезжать: не стану я в самом деле приятелю пакостить, счастье разрушать его. Значит и соблазна никакого быть не может». Смекнув так дело, я на радости, что без таскания по квартирам обошлось, полному благодушию предался, по три самовара в день выпивал, нежные арии распевал и все мечтал, как с отъездом Сашки я разным Миллям и Спенсерам предамся32.