Невыносимый

– Не домой, – доносится от двери.

Та, оказывается, давно открыта. На пороге – Игнат Орлов собственной персоной, сложив руки на груди, прислонившись плечом к косяку.

– Хотя, понятие «дом», оно в принципе весьма относительное, – добавляет задумчиво.

Не на меня смотрит, наблюдает за Максом, который при виде него широко и радостно улыбается. А после вовсе спрыгивает с дивана и подбегает к нему, крепко обнимая того за ноги. И пока я пытаюсь зафиксировать в сознании эту картину, так как такое вообще впервые происходит на моей памяти – сын раньше всегда сторонился даже хорошо знакомых людей, выдерживая дистанцию, – мой ребенок добивает уже иным.

– Я скучал по тебе.

Он – что?

Скучал?

По малознакомому человеку?

И ведь не играет. Вон как смотрит с ожиданием и надеждой на Игната снизу-вверх. Который, как мне кажется, выглядит еще более удивленным случившимся, чем я.

– Раз так, значит будем это исправлять, – улыбается он добродушно ребенку, склоняется к нему и продолжает на порядок тише: – Только сперва твою вредную маму уговорим, да?

Максимка тихонько хихикает в ответ.

– Она не вредная. Только чуточку, – показывает двумя пальчиками, насколько чуточку не вредная я.

– Еще какая вредная. И пугливая.

Вот теперь сын смотрит на Игната в откровенном сомнении.

– Вчера вон как за тебя испугалась, – поясняет Орлов.

– Это с ней бывает, да, – тяжело вздыхает мой ребенок.

– Ну, все, хватит! – не выдерживаю уже я, поднимаясь на ноги. – Максим, одевайся, – говорю строго и указываю на лежащую на краю дивана его одежду. – Нам еще с Лаки гулять.

Вот только меня никто не слушает. Оба продолжают болтать о своем. То есть обо мне.

– Еще и ругается, ко всему прочему. Надо что-то с ней делать, а то скоро совсем невыносимой станет.

Максим призадумывается, а потом радостно хлопает в ладоши:

– Я знаю, что надо делать! – и прежде чем Игнат успевает уточнить, что тот имеет в виду, продолжает: – Надо купить ей много-много мороженого с орешками и карамелью, – раскидывает руки в стороны. – Оно ей настроение повышает.

– А она не растолстеет? – сомневается Игнат. – Вдруг ее жених ее тогда бросит и замуж за него она не выйдет? Так и останется одна. С твоим папой.

Я только успеваю мысленно со всей обреченностью простонать, когда слышится гордое и уверенное:

– У мамы нет никакого жениха. Я – ее единственный мужчина!

– Не знаю, я, наверное, что-то перепутал, – напоказ беззаботно пожимает плечом Орлов. – Хорошо, если так.

А сам очень даже красноречиво смотрит исключительно на меня. С торжеством. Уверившийся в своей правоте. Тоже мне охотник за правдой.

Делаю вид, что мне вообще все равно. На его мнение – уж точно.

– Собирайся уже, единственный мужчина, – подталкивает ко мне ребенка.

Вот теперь тот возвращается ко мне и исполняет то, что я просила еще несколько минут назад.

Нормально вообще?

Снова посылаю Игнату выразительный взгляд, вкладывая в него всю свою злость.

Почему он просто не может исчезнуть из нашей жизни? Жил же до этого как-то без нас. Счастливо даже жил, я уверена. Дался ему этот тест ДНК. У него таких потеряшек, возможно, половина города. Шел бы их искать тоже тогда.

Пока думаю об этом, Максим успевает надеть на себя кофту, разуться, облечь ступни в шерстяные носки и просунуть ноги в комбинезон, дальше ему помогаю я. Сперва – с обувью, потом – со всем остальным.

– И мама не толстеет, – вспоминает он вдруг. – Соседка Даша говорит, что такие ведьмы, как мама, не толстеют.

– Ну, раз уж ты у нее единственный мужчина, то это уже не важно. Ты же не бросишь ее, если вдруг случится, что она вдруг все-таки растолстеет? – озадачивается Игнат. – Хотя ты прав, ведьмы – они такие…

– Ага, – кивает он довольно, запрокидывая голову, пока я застегиваю молнию до самого конца. – Они толстеют только когда беременеют.

Шапка, которую я только взяла, чтобы надеть на него, едва не выпадает из моих рук от такого заявления. На Игната я вовсе не смотрю.

– Парень, а ты уверен, что тебе четыре? – призадумывается над услышанным тот.

– Конечно, – не замечает мой мальчик подоплеки в сказанном. – Но я уже умею считать до десяти, и буквы знаю, и дни недели, и месяцы. Меня мама научила. А еще знаю, как делаются дети. И откуда они появляются. И вовсе не из животика, как мама рассказывала. В животике они только живут. Временно. Девять месяцев. Соседка Даша нам с Романом и другими ребятами все-все рассказала!

Он все говорит, а я завязываю веревочки от шапки под его подбородком и мысленно душу ими эту… Дашу, которую, порой, действительно проще убить, чем вовремя заткнуть. Поэтому на домашней детской площадке мы гуляем очень редко. Но метко, да.

– Да ты что? – «поражается» очередному откровению Игнат и берет ребенка за руку, когда я заканчиваю с шапкой. – Ну-ка, пойдем-ка, расскажешь мне тоже, – ведет за собой. – А то я вот не особо в курсе, как, например, ты появился. И, кстати, не девять месяцев, а сорок недель. Если как положено. А это…

Дальше их голоса стихают. А я все сижу. Почему-то и мысли не возникает, что мужчина может увезти Макса куда-то без меня. Настоящая беспечность, если так подумать. Но я верю в это. В конце концов, если бы хотел просто забрать его себе, то сделал бы это еще вчера. Возможностей была куча. Да и пока одеваюсь, замечаю в окне знакомый автомобиль. Оба стоят возле него и снова о чем-то разговаривают.

Смотрю на них и поражаюсь. Нет, не тому, насколько они похожи внешне. Хотя это действительно бросается в глаза. Дело в ином. Жестах. Один в один. Тот же наклон головы. Манера держаться. Жестикуляция руками. Мимика, в конце концов. Все это выдает их родственную связь, как ничто иное. Разве такое возможно? Раньше я так не считала. Но что еще больше поражает во всей этой ситуации – поведение самого Максима. То, как быстро и легко он принял Игната и нашел с ним общий язык. Я, честно, ждала, что сын, как и всегда, будет против. Но нет. Возможно, потому, что мужчина не проявляет при нем мужского интереса ко мне. Или ему достаточно того, что я сама не принимаю Орлова, а значит волноваться не о чем. Не соперник. Или это все та же пресловутая связь отца и сына? Даже не знаю, радоваться мне этому, в таком случае, или наоборот. Хуже то, что в такие моменты я вижу не Игната Орлова – центр преступности нашего города, а Игната, спасшего меня от беды. И объединить их пока в одного человека не получается. Может будет проще, когда смогу это сделать? Но смогу ли? Вот в чем вопрос.

Глава 6

Игнат

Ночь выдается бессонной. Но продуктивной. Х*р его знает, с чего мне в голову шмаляет идея восстановления приобретенной компании, много возни с ней, но большую часть обозначенного времени я посвящаю именно этому. Других тоже нагружаю по полной. Утро – уже другое. В детском саду Максима медицинский кабинет есть в наличии, все остальное – вопрос элементарных деталей и некоторой суммы денег, вкупе с приглашенным специалистом. Результат должен быть готов этим вечером. И, когда мы собираемся ехать в медицинский центр за ним, девчонка из моего прошлого, которое я так и не вспомнил, пока не знает, за чем именно мы поедем. Дальнейший план последующих действий тоже давно и четко складывается в моей голове. В нескольких вариантах. В зависимости от обстоятельств. Я прокручиваю в своей голове каждый из них снова и снова, пока держу за руку мальчишку и веду его к своей машине, а он «учит» меня жизни:

– …и писает в нее, – заканчивает он воодушевленно объяснять, как происходит зачатие.

Я, честно, стараюсь не ржать. Но вполне остро задумываюсь о том, что к вопросу воспитания ребенка кое-кто мог бы подойти с куда большим энтузиазмом.

– Только не как обычно. А по-другому. Забыл, как это называется, – грустно вздыхает Макс.

Мы уже на стоянке, но усаживать его в салон я не спешу, хотя автомобиль давно прогрет и температура внутри позволяет. Останавливаюсь неподалеку от машины.