Десять

— Он… они в каюте.

— Вот как. — Симон посмотрел на опущенные ресницы Юли. — Хорошо, что ты здесь.

— Перестань!

— Перестал. — Симон примирительно улыбнулся, перекинул руку через живот Юли. — Что ты делала? Тебе не докучали? — Он бросил выразительный взгляд в сторону парней, управляющих катером, которые никак не могли отказать себе в удовольствии бросать взгляды на высокую, с тонкими чертами красавицу.

— Нет, о чём ты? — недоуменно ответила Юля.

— Нельзя оставлять красивую девушку одну, вот о чём.

— Не оставляй, — засияла Юля.

— Больше не оставлю, маленький, — шепнул Симон в шею Юле, переместился губами к ушку, по кромке волос. — Я никогда тебя не оставлю, маленький, ты очень красивая.

Симон устроился рядом, лег на бок, прижал покрепче Юлю, одной рукой придерживая поясницу, другую подложив ей под голову. Юля заметно расслабилась, начала перебирали темные кудри Симона.

— Ты такой холодный. — Юля опустила ладонь на широкие, спортивные плечи Симона.

— Я ещё и мокрый, прости.

— Мне нравится, — с готовностью ответила Юля. На самом деле становилось невыносимо жарко, прохлада моря казалась желанной, как никогда.

— Правда? Пойдем тогда?

— В воду?

— Да, в воду, — ответил Симон, прикасаясь губами к Юлиному плечу. — Пойдём, — приободрил он, поднялся сам, поднял Юлю, не выпуская из объятий. — Давай, маленький!

— Я не умею плавать, ты ведь знаешь, — заупрямилась Юля.

— Ты никогда не научишься, если будешь только смотреть.

— Я боюсь.

— Не бойся. Я рядом, с тобой ничего не случится, просто держись за меня.

— Я читала, что тонущие люди могут утопить…

— Юля, ты слишком много читаешь. Просто сделай шаг.

— Не могу. — В носу предательски защипало, слезы подкатили к глазам, а потом потекли горячими дорожками по щекам. Юля с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.

— Смотри на меня, — слегка повысил голос Симон, обхватил ладонями Юлино лицо и посмотрел прямо в глаза: — Ты можешь. Нет ничего невозможного, человек может все что угодно. Надо просто сделать. Через «страшно», через «не могу».

— Не могу, — продолжала упрямиться Юля. Она действительно боялась воды, глубины, тем более самого настоящего моря!

— Можешь! Тебе нужно лишь спуститься в воду, держась за перила, быстро оттолкнуться, а в воде я тебя поймаю.

— Нет!

— Да! Маленький, да! Как только ты преодолеешь этот страх, ты преодолеешь и другие. Всегда нужно стремиться к недостижимым высотам. Всегда шагать на одну ступеньку выше, чем ты считаешь, что способна. Ты — самая невероятная девушка из всех, кого я встречал, самая удивительная, красивая, умная. Твоя целеустремленность поражает! Только если ставить перед собой на одну ступень больше, чем нужно здесь и сейчас, в итоге будет пройдено больше, — настаивал Симон, когда буквально тащил к трапу плачущую от страха Юлю, игнорируя неодобрительные взгляды арабов. — Не бойся, маленький, я рядом, я тебя поймаю и ни за что не дам попасть воде на твое красивое личико. Ты же этого боишься? — уверенно заявил Симон. — Смелей, я буду рядом.

— На одну ступеньку больше? — нахмурилась Юля, перестав плакать.

— Всего лишь на одну. На один шаг. На один вздох… Маленький, ты должна это сделать сейчас, если отступишь, не осмелишься никогда. Ты не можешь отказаться от этого шага, как и от всех вещей, которые с тобой произойдут благодаря единственному шагу.

Со словами: «одна ступенька» и «просто шаг», Юля спустилась на одну ступень лестницы в воду, отдышалась, потом ещё на одну. Наконец, отцепила руки от поручней, оттолкнулась… прямо в бездну. Не умея плавать, не имея представления, как грести, что делать, когда пойдешь на дно. Она сделала этот шаг и тут же ее пленили сильные руки Симона.

— Расслабься, не хватайся настолько сильно, маленький, — прошептал Симон и подарил ей лёгкий, ненавязчивый и неуместный в такой ситуации поцелуй. — Отпусти руки, я держу тебя, отпускай.

Вода оказалась тёплой, сверкала синевой, отсвечивала бирюзой, изумрудами, прозрачными всплесками. Она была настолько притягательной, что Юле вдруг захотелось увидеть волшебство ближе, прямо перед глазами.

— Ты будешь держать меня? — уточнила Юля, зная наперед ответ.

— Всегда, — ожидаемо подтвердил Симон.

Юля резко ушла под воду, открыла глаза, но увидеть смогла лишь руку Симона. Мгновенно появилась резь в глазах, закончился воздух. Не успела Юля как следует испугаться собственной глупости, Симон выдернул ее из воды, а через несколько секунд усадил на мягкое полотенце и шепнул в посиневшие, трясущиеся губы:

— Что ты делаешь, дурёха? Маска нужна.

— Почему ты не остановил меня? — нахмурилась Юля. Она отлично понимала, что нырнуть не умея задерживать дыхания и даже элементарно держаться на воде, была ее инициатива, но ужасно не хотелось признавать себя виноватой.

— С тобой не случилось ничего страшного, я был рядом. Если бы остановил сейчас, ты бы не решилась никогда.

— На одну ступеньку выше, чем могу? — поняла его мысль Юля.

— Только на одну, маленький. Видишь, теперь у тебя появились новые ступеньки, ты пройдёшь и по ним тоже.

Симона перебирал пряди светлых волос Юли, заплетал их в косы, промакивал полотенцем девичьи плечи. И в его движениях, дыхании, в лёгких поцелуях пальцев виделась настолько неприкрытая любовь, обожание, а то и поклонение Юле, что невольные зрители мизансцены предпочли отвернуться.

Казалась, каждая веснушка Симона влюблена в светловолосую красавицу Юлию. Каждый вздох, каждая мысль, каждая вибрация сильного тела направлена на одно — любить ее.

Любить светлые пряди, открытый взгляд, взмах ресниц, розовые губы, длинную шею. Любить стройные ноги, маленький пупок, тонкие пальцы и маленький шрам на локте. Любить бесконечно, всегда.

По обыкновению, Юля проводила свободное время в комнате Симона. Они сидели на диване, разговаривали, обнимались. Порой стучалась бабушка, интересовалась последними событиями в жизни молодых, иногда приходили друзья, но чаще всего влюбленные были вдвоём, и мало кто решался нарушить их уединение.

Симон уже почти два года жил с бабушкой в небольшой двухкомнатной квартире, в обыкновенном панельном доме с видом на такие же дома и пару деревьев. В прихожей красовались потрепанные обои, кухня была тесной, а слышимость всего, что происходило в соседних квартирах — феноменальной. Но разве это имело значение для Юли, чьё время поглощал институт, и Симона, у которого сборы и соревнования происходили чаще, чем бесконечные зачеты и коллоквиумы у его возлюбленной? Пара просто-напросто проводила время наедине, предаваясь любимому занятию молодости — ничегонеделанию и поцелуям.

— Маленький, у нас перерыв, послабление… мы хотим съездить отдохнуть, — в один из таких вечеров сказал Симон.

— Кто это «мы»? — уточнила Юля.

— Паша, его Светка, я и, может, ты? — тут же откликнулся Симон, назвав имена хороших приятелей.

— Куда? У меня институт… — растерянно пробормотала Юля.

— Египет, — торжественно объявил Симон.

— Ого!

— Поедем со мной?

— Я… я не знаю. — Юля стремительно покрывалась румянцем.

— Что тебя смущает? — уставился Симон на Юлю, но тут в глазах мелькнуло понимание, он тут широко улыбнулся и продолжил: — Мы проводим время вдвоём целыми днями, порой ночами. Маленький, неужели ты до сих пор боишься меня? Я не буду просить заняться со мной любовью.

— Ты не хочешь заняться со мной любовью? — Юля совершенно точно издевалась в этот момент, не со зла, не с целью обидеть, а из желания получить подтверждение собственной привлекательности.

— Не-а, — беззаботно махнул рукой Симон, откинулся на стену, подсунув себе подушку под спину.

— Нахал! — взвизгнула Юля.

— Есть немного, — согласился Симон. — Действительно, что тебя останавливает?

— Папа…

— Маленький, ты ночуешь у меня через день, на Новый год жила три недели, а тур всего-то на десять дней. По-моему, ты выдумываешь себе трудности.