Внутренний огонь

Спектакль подходил к концу, и я снова ёрзал на своем месте, явно раздражая маму.

– Эй Джей, да хорош уже! Ты в туалет хочешь? – мама сердилась

– Нет, просто не терпится увидеть финал! – пришлось искать оправдание.

– Не помню, чтобы так любил балет, засыпал раньше больше!

Я улыбнулся в полумраке:

– Повзрослел! Теперь мне тоже доступны маленькие радости взрослых людей.

– Явно ты что-то задумал, милый, это ещё Сьюз ты можешь обманывать, а я тебя насквозь вижу, Алекс Валетта! – мама поправила очки.

– Мэм, Вы – страшная женщина, – отшучивался я, – и все-то Вы знаете и понимаете. Ходячий рентген!

– Тише, сын, давай уже досмотрим, и потом – дискуссия!

И когда музыка затихла и в зале раздались переливистые аплодисменты, у меня была одна мысль – теперь к ней! После нескольких выходов на бис, занавес был опущен окончательно, и я поспешил на выход. Пытаясь быстро выйти, я лицом к лицу столкнулся с Вайлет.

– Куда так летишь, дорогой? – она одарила меня весьма откровенным взглядом, полным похоти.

– Мне нужно, – не удостоил ответом ее я, и протиснулся в двери.

Я прекрасно знал, где гримерка примы и направился прямиком туда.

Постучал и услышал тихое «Войдите!».

Она сидела на стуле перед зеркалом и смывала грим. Даже не посмотрела в мою сторону.

– Пьер, а давай обсудим логистические детали завтра, я смертельно устала.

– Это не Пьер, а Алекс! – я решил подать голос.

Она резко прекратила свое занятие, и повернула ко мне голову.

– А ты что здесь делаешь? – румяное личико выражало крайнюю степень удивления. Маргарет даже встала.

– Я пришел к тебе, и чтобы сказать... – я оборвал свой порыв.

– Не надо ничего говорить! – она сделала протестующий жест, – уже поздно, милый! Сейчас не до того!

– Хочешь, я просто постою и помолчу, Мэг, если ты не будешь меня слушать? Мне достаточно просто посмотреть на тебя! – изнутри меня разрывало на мелкие части, к горлу подкатывала тошнота.

– Алекс, уходи, пожалуйста, тебе нельзя тут находиться и не нужно!

– Прости меня, Мэгги, – начал я, – виноват, не должен был бросать тебя наедине с твоими проблемами – это ревность и не горжусь своим поступком. Я снова и снова тянулся, чтобы набрать твой номер, сдерживал себя, чтобы приехать и хоть одним глазком взглянуть. Для меня этот чертов месяц был самым длинным в жизни, Мэг, и самым нелегким! Я пойму, если ты не захочешь со мной иметь ничего общего...

– А теперь дай мне сказать, – она прервала меня, – я сама так решила и перекладывать на тебя ответственность было бы совсем нечестно. Все произошло, как должно было... И завтра я уезжаю на полгода с театром. А ты? Ты, мой хороший, живи дальше и постарайся меня забыть. Я не умею быть счастливой.

Я медленно, чтобы не спугнуть, направился к ней:

– Даже не говори такого, кто, как не ты, достоин счастья.

– Я не говорю, что недостойна, говорю, что не умею и другим не даю быть счастливыми, Эй Джей! – она опустила глаза.

Уже подошёл вплотную и обхватил руками ее лицо:

– Маргарет Эндервуд, я тебя прошу не смей даже сомневаться! Ты достойна всего самого лучшего, ты – особенная, единственная во вселенной, уникальная! – стал покрывать ее губы короткими поцелуями, – ты – чудо и я больше не отпущу тебя и не брошу.

Моя атака стала яростной, тормоза были сорваны, а самообладание дало конкретный сбой. Не успел прийти в себя, как моя рука закрывала гримёрку на ключ изнутри, а халат Мэг летел куда подальше.

Все вещи с гримировочного столика падали на пол, и я усадил свою балерину спиной к зеркалу, не миг не отрываясь от сладких уст. Сейчас мной управлял древнейший инстинкт, и не совсем он, а безудержное желание обладать именно этой прекрасной женщиной. Острая потребность вдыхать аромат ее волос и бархатной кожи, касаться пленительных изгибов, ощущать обжигающее тепло ее тела. И сегодня меня сюда привела не слепая животная страсть, а чувство, которое поработило и наполнило меня почти с первой минуты нашего знакомства.

Я не мог оторваться от ее длинной шеи, и она уже ласкала мою, с готовностью вжимаясь в меня. Нет, я не хотел спешить, мне нужно было пить ее возбуждение капля за каплей, хотя моя б воля, я б не медлил. Я хотел запомнить каждое движение, ласку, поцелуй.

Одежда оказалась на полу, я разместился между ее бедер, дразня ее вожделение.

– Давай же! – подталкивала меня она.

– Не торопись, – хрипел я ей на ухо, гася сильную волну желания, чтоб не причинить ей боль.

Мой член касался внутренней стороны ее бедра, и она сама подалась вперёд, чтобы оказаться на нем. И кто я такой, чтоб помешать ей?! Наши ощущения усиливали неконтролируемые стоны, которые мы пытались проглотить, но...

Мне казалось, что их услышат все, но было определенно плевать.

Пока я направлял ее все быстрее, поддерживая под ягодицы, она рисовала на моей спине диковинные узоры своей страсти, впиваясь в кожу временами со всей силы. Но боль в данном случае только заводила.

В освещенном белыми лампами зеркале я видел какой-то неистовый магический танец, частью которого были мы. Это напоминало древний ритуал обретения силы – мы отдавали и брали, делились энергией и повергали друг друга в шок, подходя всё ближе к зыбкой грани между сознанием и забытьём.

Я рывком снял Мэг со столика и властно перевернул к себе спиной, обхватил рукою ее роскошную грудь, слегка прогнул вперёд, продолжая свою атаку. Через зеркало я увидел затуманенные серые глаза, которые смотрели прямо на меня, гипнотизируя. Я настолько сосредоточился на ее взгляде, что и сам не заметил, как нарастил невероятный темп. Она двигалась мне навстречу, громко всхлипывая от чувства наполненности. Я приподнял ее за талию, чтобы получить доступ к ее губам, от чего оказался ещё глубже внутри. Она вскрикнула, а я, сделав несколько сильных толчков, остановился на мгновение, и нанес финальный удар, от которого глаза Маргарет почти закатились, а дрожь ее тела электрическим импульсом понеслась по моей кожи, и когда достигла цели, мой победный стон разорвал тесную гримёрку и расколол реальность на мелкие осколки. Я, невзирая на свое состояние, все так же поддерживал маленькое тельце Мэг, наслаждаясь подрагиванием ее живота и дурея от рваного дыхания, что сочилось из ее уставшего от криков удовольствия горла.

Я коснулся ее мочки губами, уткнулся носом в ушную раковину и потом, оторвавшись наконец, прошептал:

– Я люблю тебя!

Боже как банально, пронеслось в мозгу. Она наверняка примет мое признание за бушующие после секса гормоны, но это абсолютно не так. Эти слова идут изнутри, царапая сердечную мышцу и выбивая воздух из лёгких, стекая теплым мёдом по голосовым связкам и оказываются на горячем языке, покидая мой рот как запретная молитва.

– Я люблю тебя очень сильно! – повторил я ещё раз, чтобы закрепить сказанное.

Плечи Мэг дрогнули, и я увидел, как по ее щекам потекли слезы. Я развернул ее лицом и принялся убирать эти соленые струйки, медленно теряя смысл происходящего.

– Ну что ты? Не надо! – умолял я.

Мэгги прижалась ко мне, пытаясь укрыться от собственной боли-печали, я не брал на себя смелость разбираться в природе такой реакции. Просто спрятал ее лицо на груди.

– Не плач, любимая, это мне в пору рыдать – ты все еще замужем и завтра уедешь надолго, прости меня, что я раньше не сказал и ничего не сделал.

– Эгоист, – всхлипывала она.

– Согласен, – я ловил ее слова.