Внутренний огонь

16.

Мэгги

– Миссис Эндервуд? – произнес в трубке незнакомый голос, — ваш муж – у нас, в Центральной больнице. Он в тяжелом состоянии: сильное алкогольное опьянение и передозировка наркотиками.

Меня как током ударило. Бернард! Да он что окончательно сошел с ума?! Видимо уже давно.

Я моментально приняла для себя решение. Было ли оно правильным? Время рассудит… Я не могу иначе, просто не имею права, я у алтаря давала клятву «...в болезни и здравии». Он, правда, тоже клялся любить и защищать меня… И что? А теперь я с Алексом и мне хорошо, а он – при смерти. И только смерть разлучит нас...

– Мэг, погоди, а тебе не кажется, что это ловушка? А вдруг он совсем не в больнице, и он схватит тебя и снова запрёт, а там и сам Бог знает, что еще придумает, — Алекса сильно задела моя готовность мчаться на помощь. Оно и понятно, только что мы нежились в объятьях друг друга и через мгновение я иду к нелюбимому мужу.

– Значит так, Эй Джей, дабы я была в безопасности и у тебя отсутствовали поводы ревновать, ну быть может, ты захочешь, ты едешь со мной!

– Нет, и сам не поеду, и тебя не пущу, Маргарет. У тебя синдром жертвы и сразу бежишь спасать своего мучителя. Кого здесь нужно спасать – так это тебя. При том от себя самой же! – его лицо было решительным.

И он прав, но…

– Тогда я поеду сама! – я даже немного обиделась.

– Никуда не поедешь, я дверь запру.

Вот еще один со своими заморочками.

– Это что за детские игры? – я наспех натягивала одежду. – И чем ты тогда лучше Эндервуда?

– А ты сравнивать взялась? – по-моему, он рассердился.

– Нет, мой дорогой, вы – слишком разные для сравнений.

И правда я не хотела сравнивать и не могла. Сейчас Алекс был моим спасением, и я даже не посмела бы оскорбить его. Бернард… Дал бы он мне развод, добровольно и без скандала. Но я-то знаю, что это мечты. Он никогда своего не упускает.

Я посмотрела на Эй Джея:

– Хочешь последний аргумент?

– Попробуй, — его тон был скептичным. И сделал такое лицо, что мне захотелось плакать.

И сейчас я была должна это сказать. Пусть рано, пусть глупо, пусть обычно так не делают.

– Ты можешь ничего не отвечать, осудить меня за спешку. Алекс, ты мне нужен, и я хочу сказать, что лю…

– Что люди ошибаются, и ты вернешься к мужу? – перебил он меня.

– Не сбивай меня, – махнула рукой. – Я хочу, сказать, что лю…

– Что любишь своего мужа? – да он издевается.

– Блин, ты – болванище, не буде тогда ничего тебе говорить, ты все время меня перебиваешь и прикалываешься. Как ребенок прямо!

Он резко встал на ноги. Абсолютно голый. Я даже губу прикусила. До чего ж хорош! Потом так же стремительно подскочил ко мне и поцеловал. Такие нежные и властные губы, сейчас они завладели моими, забирая мой кислород и остатки разума.

– Ну если и это тебя не остановит, тогда мне придется ехать с тобой! – сказал он, оторвавшись от меня на мгновение и вернувшись снова к первоначальному занятию.

А потом оделся и мы уже входили в двери медицинского центра.

Остановились возле пожилой медсестры:

– Мэм, не подскажете, мне нужно узнать, в какой палате Бернард Эндервуд?

– А, это тот, с передозом… Дальше по коридору, палата номер 66, но по инструкции я должна буду сообщить копам.

– Давайте решим вопрос без них, — я улыбнулась женщине и протянула ей зажатую в ладони 50-ти долларовую купюру.

– Что Вы делаете? – она уставилась на мою руку, — не положено. Ладно! Я не буду обращаться в полицию и деньги уберите немедленно.

– Спасибо, — только проговорила я, и мы направились в палату 66.

То, что я там увидела, уже было однажды перед моими глазами. В плену трубок лежал мой муж. Как в паутине, подумала я.

За нами в палату вошел доктор.

– Вы – миссис Эндервуд?

– Да, что с ним сейчас?

– Сильная алкогольная и наркотическая интоксикация. У него уже была клиническая смерть, — доктор склонил голову. – И давно он пьет и принимает наркотики?

– 4 года был в завязке, я не понимаю, что стало причиной срыва.

Мужчина усмехнулся:

– Бывших алкоголиков и наркоманов почти не бывает. Это миф! Но ему еще повезло, что ваша горничная его вовремя нашла.

Боже, в голове проносилась всякая ересь. Это из-за нашей ссоры и моего побега. Я приложила столько усилий, чтобы вытянуть его из бездны, и опять… Нет, Мэг, ты, как обычно, берешь всю вину на себя. Но тут и от него тоже многое зависит. Не многое, а все!

– И что дальше? – я задала традиционный вопрос.

– Мы ему уже промыли желудок, закончим прокапывать – и можете забирать. Только очень рекомендую Вам сразу же подыскать соответствующую клинику, еще один такой срыв, и он просто попрощается с жизнью.

Забирать? Куда? По поводу клиники я позвоню, а вот домой… я с ним оставаться не буду.

Когда доктор ушел, я обняла Алекса:

– Прости меня, что притащила тебя сюда, но без тебя мне одной не управиться.

– Какие планы? – он грустно посмотрел на меня.

– Пока неопределённые, надо, чтоб он пришел в себя для начала. В какую клинику его определить, я уже знаю, а потом…

– Надеюсь, ты не собираешься с ним нянчиться, забыла уже? – в глазах Эй Джея блеснул нехороший огонек.

– Постараюсь! Ты меня пойми, я не могу его бросить в таком состоянии.

– Не понимаю, Мэг! Я тебя совершенно не понимаю, это же тиран и мучитель, а ты, как добрая фея, летишь на помощь. Где логика?

– Ее нет! Он же в сущности – неплохой человек, пагубные привычки, да они у всех есть. У тебя вот что, например?

– Не заговаривай мне зубы, Маргарет, жалеешь его? Ты себя бы пожалела. Это все как специально, чтобы тебя вернуть. Неужели ты так наивна? – Алекс сложил руки на груди.

– Из нас двоих наивный – ты… – я начала злиться.

– Конечно наивный, ты мне голову вскружила и решила обратно вернуться под крыло к жестокому мужу.

– Я не сказала, что вернусь к нему, не перекручивай! Алекс, я…

Снова запнулась.

– Так, мне все понятно, Мэг! – его поза стала напряженной.– Я даже не буду ставить тебя перед выбором – я или он.

– Твой выбор очевиден! – говорил он с досадой, — и мне пора!

Его прощальный взгляд пронзил меня острой иглой: столько страсти, столько грусти в этих стальных глазах.

Я хотела было его остановить, но сама себя сдержала. Может даже так и лучше, не буду ему портить жизнь своими проблемами. И хорошо, что недоговорила то, что намеревалась, неуместно и глупо.

Меня просто скрючило от тоски, захотелось закричать и разрушить все, что было в моей досягаемости. И даже переложить вину не на кого. Сама, всё сама! Да я плакать не могу от этой острой боли. И помочь мне некому, я не хочу, чтобы мне помогали! Ничего не хочу! Если бы могла, провалилась бы сквозь землю. Но я еще жива, и мне придется жить. Пусть сердце и разбивается на мелкие кусочки. Идиотское чувство долга и жалость – всё, что осталось. А дальше кромешная тьма. Да мне даже вдохнуть больно. Без него. Дурочка, та побеги, останови его, верни, объясни. Нет же, проглотила печаль. И осталась наедине со своими страхами.

Я села в кресло рядом с Берни. Все что осталось. Хорошо бы удержаться в сознании. Состояние пограничное.

Неожиданно для меня он застонал и открыл глаза.

– Маргарет! – повернул ко мне голову, — я знал, что ты придешь!