ВПКУ КГБ СССР

Родители Виталия Соколова собирались встретить новый 1969 год в кругу своей компанией на территории своих друзей. Частный дом в три комнаты на новогодний вечер, да и на всю ночь, переходил в полное распоряжение их старшего сына. Виталий, из-за предстоящей новогодней разлуки с родителями, не грустил, а даже наоборот, своей сияющей улыбкой поощрял решение своих «предков». Младший Соколов – Юра был в таком возрасте, что для компании родителей на правах ребёнка считался взрослым дитём, которому среди взрослых будет совершенно скучно. Поэтому его родители решили, что ему нет надобности, держаться за мамину юбку. Тем более, если эта юбка празднично новогодняя. Но для общества старшего брата Юрик, считался слишком малым. Зато сам молодой Соколов для компании старшего брата таковым себя не считал. И всё же, не смотря на это, он брался «восьмёркой» в расчёт на правах юнги, хотя шестиклассник Юра, как молодой бройлер по своему росту был под стать некоторым друзьям старшего брата.

Если родители великолепной восьмёрки были не против их самостоятельного собрания, то для их девушек в этом плане возникли проблемы. Девушка Мунасипова Ильдуса на второй день школьных зимних каникул выехала с родителями к родственникам в ближайший от Алма-Аты город. Никто из родителей не решился отпустить своё нежное чадо на всю ночь в компанию сверстников без родительского глаза. Единственным исключением было для подруги Игоря Рауфлера – Ирины Мариновой, воспитывавшейся у одинокой и очень больной матери. В связи с неизлечимостью болезни она ещё полгода назад предоставила своей дочери полную самостоятельность. Её мать знала, что она недолго протянет в усталой от болезни жизни и, потому хотела ещё при жизни воспитать в Ирине ту, самостоятельность, которая в скором будущем станет её жизненной необходимостью. К тому же, она полностью доверяла Игорю и желала, чтобы дочь вышла замуж за этого интеллигентного умного и сдержанного парня. Поэтому Ирина в новогодний вечер уже была среди ребят и руководила приготовлениями относительно новогоднего стола.

Родители Миры Чазовой, как и Соколовы, встречали новый год у друзей. Мира наотрез отказалась ехать к друзьям родителей и заявила, что будет дома у телевизора. Зато её младшая сестра с удовольствием готовилась к поездке с мамой и папой. Но эта была, хоть и простая, но хитрая уловка старшей дочери. Заранее было обговорено, что её друг и одноклассник Муратбаев Мурат заедет к ней сразу после ухода её «родичей».

Как-то так сложилось, что у остальных парней компании не было своих девушек.

Всё было замечательно. Ребята активными хлопотами наносили последние штрихи на новогоднюю картину. Все были в сборе, кроме Миры. Как только пробил двадцать первый час Мурат с безотказным Сашкой Пушкиным поехали за ней. К тому же, друзьям и с такси повезло. Только они вышли на улицу Сатпаева, а тут как раз едет свободное такси. Водитель охотно согласился ехать до указанного адреса и вернуться с теми же молодыми людьми обратно сюда же.

Вскоре они обратно вернулись, но уже с Мирой. Одиннадцать молодых людей, ровным счётом футбольная команда, довольно таки неплохо проводили старый год и встретили новый. Но всё же, маленькая, почти не замеченная многими попытка немного внести штрихи грустного, была сделана Сашкой Куплиным. Хотя почему грустного? Ну, да, слова Куплина грустью отозвались в сознании Мурата. Произнося тост за новый 1969 год, он акцентировался на выборе предстоящего пути:

– Ребята, старый год, вот уже прошёл, а новый наступил. Он особенный для нас. Мы в этом году закончим школу. А куда пойдём поступать? Что-то мы об этом никогда не говорили. Нам надо вместе…

– Во, правильно, сейчас мы все пойдём поступать на курсы дедов – морозов, – перебил его Пушкин.

– А давайте, на второй год останемся! Тогда у нас будет время подумать и поговорить об этом, – с иронией в голосе пошутил Игорь, стараясь придать выражению лица полную серьёзность.

– Ну, ты и нашёл время говорить об этом. Не забивай, наши мозги хотя бы сегодня и на все десять дней каникул, – как бы, заканчивая разговор на эту тему, поставил точку хозяин дома.

Но для Муратбаева этот разговор не закончился. Ему стало несколько грустно. Он уже мыслями ушёл в вопрос о том, куда же всё-таки идти поступать, чтобы продолжить образование? Ведь действительно, через полгода надо будет вступать на давно избранный путь. А он, вообще-то, не избирал никакого пути. Просто учился и учился в школе. И о чём только думают родители?! И почему они до сих пор не завели такой разговор? Об учёбе в школе говорили, о друзьях – тоже, о всякой всячине, даже о женитьбе. Правда, о последнем – только в шутку.

В любом месяце 1968 года до выпуска из средней школы казалось так далеко, что и не высвечивалась мысль о дальнейшей жизни. А вот первые часы нового шестьдесят девятого года как бы неожиданно и вплотную приблизили момент выбора высшего учебного заведения, где необходимо было продолжить своё образование с целью овладения какой-либо профессией или хотя бы специальностью. Когда у тебя нет давней детской мечты, то на пороге окончания средней школы – это не простое дело и даже больше, чем не простое. Одни мечтали с детства стать лётчиком или врачом, инженером или моряком, или представителем какой-либо другой уважаемой профессии. А если у тебя не было такой мечты или хотя бы тяготение к какой-либо профессии? Как быть? Надо думать о выборе жизненной дороги или её просто придумать, обманывая своё сознание. Мысли Мурата о выборе будущей профессии в тот новогодний вечер всё же были погашены под напором новогоднего настроения. Как бы ставя в этом точку, Мира взяла Мурата за руку и потянула танцевать.

Новогоднее веселье продолжалось до самого раннего утра. Уставшая и сонная компания к четырём часам утра окончательно притихла, отдаваясь во власть утреннего сна. Отдыхали, кто, где и как мог. Ильдус, Славик и оба Саши оккупировали большой диван. Можно было не сомневаться, что в другое время они вчетвером не смоги бы уместиться на том диване. Ирина и Игорь куда-то исчезли ещё раньше. В самом лучшем положении оказались братья Соколовы. В соседней комнате в своей кровати мирно спал Юра. А Виталий, не раздеваясь, вытянулся во весь свой большой рост на не расправленной тахте. Виктор собрал в ряд четыре стула и довольно таки неплохо устроился на них. Мира и Мурат, сидя рядом в одном кресле пытались подремать. Спинка кресла была низкой, это усложняло возможность свободно откинуться головой назад. В итоге, они решили последовать примеру Игоря и Ирины. Как только услышали на улице стук колёс первого утреннего трамвая, они быстро оделись и вышли из дома.

Было замечательное новогоднее утро. Свежий морозный воздух бодрил и быстро вытеснял из тела усталость и сонливость. Было так тихо, что казалось, хруст снега под ногами был настолько громким, будто он мог разбудить людей, спящих в домах, стоящих вдоль трамвайной улицы Сатпаева. И ни одного человека не было видно ни на Сатпаева, ни на улице Гагарина. Словно всё замерло в безлюдной морозной тиши раннего первого утра нового года. Мурату то пустынное утро напомнило детскую сказку «Пале один на всём свете». Но вслух своей подруге сказал:

– Мы одни на всём белом свете. Никого, ничего, только снег, мы вдвоём и наши шаги. А снег так громко хрустит…

Она улыбнулась, ещё плотнее прижалась к его руке и тихо произнесла:

– А я тоже об этом подумала. Как хорошо! Какие у нас замечательные друзья. Это мой самый лучший новый год.

Сейчас она казалась Мурату совсем другой. Он её такой ещё не видел. Мурат чувствовал, как его охватывало нежное и волнующее чувство, от чего становилось тепло и в тоже время наступало какое-то чувство стеснения. Только позже он поймёт, что это было чувство пленяющей нежности. А тогда, лёгкий жар, ударивший в лицо, привёл его в некоторое смятение.

Когда подошли к остановке они скорее услышали, чем увидели трамвай, движущийся в их сторону по трамвайным путям, где-то там далеко на улице Жарокова.

– А поехали к нам, а то мои тебя давно не видели, – как-то вдруг живо предложила Мира.