Хищные сны

— Ну если ты не выкинешь, ее выкину я, — спокойно ответил Бодрый и потянулся к плечу уманки. Та открыла глаза и в ужасе всхлипнула, глаз задергался еще больше, к нему присоединился уголок губ.

— Она не опасна. Не заразна. Чем тебе мешает? — фыркнул Зелень, вклиниваясь между Бодрым и спасенной.

— Она может быть заразна. Если ее трахнул жесткач…

— Что ты мелешь? — вскинулся Зелень и пораженно рыкнул.

— Только не говори, что не слышал. Иногда жесткачи могут и не такое. Сначала тащи ее в сканер и проверь всю до самых пяток, — приказал Бодрый. — Если в ней есть хоть намек, я ее сам лично разорву.

— Сначала лучше бы помыть, — примирительно развел руками Зелень и потащил находку в душевую.

Раздевание заняло много времени. Сначала уманка не поняла, чего от нее хотят, и пробовала отбиваться. Потом встал вопрос как стащить с нее заскорузлую одежду. Уставший за день Зелень, желающий побыстрее обработать свои царапины и ожоги, просто срезал ее грязное барахло и впихнул самку под душ, включил прохладную воду для бодрости и вышел, оставив дверь открытой на случай диверсии. Чем только ему не доводилось заниматься, но купать уманов… это уже был перебор.

Быстренько выкупавшаяся самка выбралась из душа через несколько минут, попросила какое-то полотенце и замерла на пороге, зачем-то прикрывая грудь. В голом виде выглядела она еще непригляднее — худая, аж ребра торчат, вся в синяках, царапинах и ожогах от кислоты жесткачей. Зато теперь стало видно ее настоящий цвет волос — светлые, желтоватые, хоть и еще мокрые.

Бодрый буркнул что-то о зажравшихся уманах и велел:

— Дай ей какую-нибудь тряпку, чтобы пол не загадила, и тащи в сканер.

Взгляд его при этом был таким грозным, что Зелень не решился спорить. Молча отыскал небольшую простыню, которой самке хватило, чтоб замотаться по уши, и потащил хнычущую жертву обстоятельств в медотсек. Запихнул в сканер, а сам взялся обрабатывать свои раны. Сканер выдал кучу всего интересного об уманке, но ничего о заражении.

Зелень довольно уркнул. Значит, хотя бы сейчас Бодрый ее не убьет. Тогда и покормить надо бы… и самому поесть. Он сначала сбросил результаты сканирования Бодрому, чтобы тот не орал почем зря, а потом потащился в пищеблок. С сомнением посмотрел на брикет и надгрыз его сам. Уманке годилось разве что питание для сильно раненых или стариков. Жидкость в тюбиках… Не густо, но ничего другого не попрет.

— На, ешь, — вернувшись в медотсек он плюхнул самке на колени тюбик и отвернулся. По-хорошему они ей ничего не должны. А по-плохому… уманы же потом такой хай поднимут, если эта тощая голодранка окажется каким-нибудь их мэром первого поселения или как они там именуются.

Самка поковыряла тюбик, нашла как открыть и взялась глотать белую безвкусную пасту.

— Спасибо, — прошамкала она, зачем-то пытаясь пережевывать и так почти жидкость. — Я… очень благодарна…

— Ешь себе, — вот только благодарностей от дичи ему не хватало. Зелень поморщился, благо под маской этого видно не было, вспомнил о маске, стащил ее и сбросил на столик. Довольно почесал голову, блаженствуя от такого простого действа.

Потом вспомнил, что они не договорились и со вздохом натянул маску.

— Куда тебя отвезти?

— М? — уманка оторвалась от пасты. Испачкав лицо и особенно рот белой субстанцией, выглядела она очень своеобразно. — На Маланту, если можно… у меня там отец…

— Маланта… Это где вообще? — задумался Зелень. Их названия и названия уманов сильно отличались. Поди пойми, какую планету она имеет в виду.

— Сейчас… я покажу координаты, — уманка с трудом отстегнула битые часы от запястья. Зелень не был уверен, что они пережили ее пребывание на станции и купание, ну да ее право.

На удивление, часы пережили все, еще и оказались чем-то вроде портативного компьютера. Эх, уманы… додумались уже. Зелень спокойно следил за ее движениями, потом взглянул на спроецированную карту звездного неба. Знакомое место. Это же Днище! Ну правда, с тех времен, как к этой планете пристало такое название, все очень сильно изменилось. И теперь Днище была довольно развитой планетой.

— Хорошо, отвезем тебя на твою Маланту…

Спор с Бодрым был долгий. Оба яутжа чуть не подрались. Высокий и более массивный Бодрый с легкостью мог отметелить Зелень, но почему-то ограничился предупреждением. Правда, по окончании полета назначил поединок. Зелень не сомневался, что отхватит по полной. И даже признавал, что заслужил это публичное побоище. Но все равно чувствовал себя правым.

А через неделю корабль яутжа совершил посадку на Маланте. Его экипаж потребовал в ближайшее время прибыть в космопорт Эрика Райне. С трудом найденный ученый сначала сильно удивился вызову от таких гостей, но все же отправился на встречу. И с еще большим удивлением увидел, как два здоровенных воина — один зеленый, а второй буро-коричневый — выводят его дочь чуть ли не под руки.

— Возвращаем в целости и сохранности, — прогудел Зелень, чувствуя себя дураком. Старый седой уман смотрелся настолько нелепым в обнимку с дочерью, что воин поспешил отвернуться.

Бодрый только недовольно фыркнул, мол, зря время потратили. Им еще назад вернуться надо, отчитаться, трофеи обработать… Но Зелень чувствовал, что все не зря. Он смог спасти хоть одну жизнь из нескольких тысяч поселенцев. А недовольство свое Бодрый все равно спустил бы на него в любом случае. Что так, что эдак — какая разница.

Он отвернулся и пошел обратно на корабль, уже не вслушиваясь в слова благодарности уманов. Пустое.

========== История шестая ==========

Комментарий к История шестая

На всякий случай предупрежу, чтобы не возникало странных вопросов и непоняток. Я описываю пейзажи и местность так, как видит человек, поскольку понятия не имею, как канонный яутжа может видеть воду, под водой, рыбу, скалы, кораллы и все такое, учитывая, что это все примерно одной температуры. Тем более, что рыба холоднокровная и тут ничего не поделаешь. Также я не знаю, сможет ли работать лучевое оружие в воде и под водой, а потому не лезу в такие дебри, и мой хищник таким оружием в воде не пользуется.

Жало задумчиво потарабанил пальцами протеза по приборной панели, рассматривая серебрящуюся на экране нежилую планету, выбранную для последней охоты. Он примерно представлял, что ждет его впереди, но отказывался в это верить. Изгой, калека, слишком старый, чтобы поддерживать имидж клана. Слишком неудачливый, чтобы мирно доживать свой век, слишком неуживчивый, чтобы стать чьим-то наставником или помощником. Одиночка. Такие, как он, долго и не живут… Удивительно, что он вообще протянул столько лет.

Жало на жизнь никогда не жаловался. И дело было не в том, что все яутжа с детства приучались к терпению и выносливости, а скорее в его паршивом упертом характере. Вот и сейчас он поставил себе цель. И теперь все зависело от обстоятельств, его воинских умений и от проклятого протеза. Пару раз этот кусок металла уже подвел его, едва не угробив. Теперь оставалось лишь надеяться на удачу. Жало не привык сдаваться просто так. Ему не хотелось залезать в какую-нибудь нору и жалеть себя до смерти. Это удел слабаков и хлюпиков — жалость к себе. Он же воин, пусть воин странный и понимающий Кодекс по-своему. В некоторой интерпретации, не противоречащей правилам.

Выбранная им планета была почти сплошь покрыта океаном, лишь редкие островки суши кое-где попадались, выделяясь скалистыми уступами над серебристо-синей гладью воды. Здесь царил водный мир, и Жало хотел добыть себе в качестве трофея одного из самых опасных обитателей глубин — хищную рыбу майну. Майны водились только на этой планете, чей номер он не утруждал себя запомнить, а называл про себя просто — Вода. Вода и Вода, какая уже ей разница. Все равно особой фантазии на названия у него не было и быть не могло.

Майна представляла собой гигантскую рыбину с длинным вытянутым, будто сплюснутым хвостом и шикарной пастью, полной острых, как иглы клыков. Питалась она преимущественно рыбой поменьше, но не брезговала сожрать и охочих до ее поимки яутжа. Этих рыбин ловили только редкостные счастливчики — больно уж дичь была необычной, да и не настолько престижной, как те же жесткачи с их матками. Здесь основным препятствием была водная стихия, глубина, давление и множество технических вопросов, от которых в большей мере зависела жизнь яутжа, нежели сама рыбина. Хотя эти твари отличались таким же упорством, как и Жало. Если они начинали преследовать добычу, то не отступались до конца. Так что еще не известно, кто на кого будет охотится.