Музыка Имматериума

Но тут, сомкнувшись лапами, терминаторы телепортировались, причём, всё так же держа меня за лапу.

И не сделаешь ни черта: искажать варп-прыжок с собой — ещё больший бред, чем тащиться, куда меня тащат. Там есть шанс. А искажая, шанс есть лишь попасть в пустоту, если повезёт. Если нет — в переборку корабельную.

Впрочем, натренированное тело не тупило, так что по выходу из прыжка телепортации держащий меня за лапу получил выстрел волкитного излучателя (который и меня “подогрел”, системы моего доспеха не справлялись с перегревом). Второго же я крест-накрест полоснул когтями, приберегая незначительный запас “свячености” на вражин места моей доставки.

Впрочем, беглый взгляд показал, что я зря беспокоился: в каком-то закутке Гнева пребывали, помимо падающих терминаторов четыре поганых хаосита. Астартес, как они есть, предатели и всё такое. И страх и ужас для любого, верная смерть… всем, кроме меня, внутренне оскалился я.

Явный жертвовательный ритуал готовили несомненные библиарии несунов. Эти деятели даже огнестрела не воздели, дилетанты, недобро поликовал я. Это не меня с вами заперли, отметил я, начиная курочить свет и ветер, направляемый в мой адрес еретиками.

Конечно, столь эффектного распыления в кровавую кашу, как было с шаманом орков на заре моего пребывания в роли Инквизитора, не вышло. Тот был явным “интутивом”, а тут — подготовленные псайкеры со школой. Впрочем, к тому, что их колдунство обернётся против них (собирались эти упыри меня, очевидно, иммобилизовать и жертвопринести), еретики готовы не были. Замерли статуями в похрустывающих доспехах, пока я, не без помощи сопроцессора, стрелял им в забрала.

Последнего псайкера даже добивать не пришлось: мигнула жаром вспашка варпа, и в свете и ветре я почувствовал, как знакомая кристинина энергия превращает последнего в пепел. И двух недобитых на полу — так же. Правда, я уже стал серьёзно беспокоиться, как бы мне не свариться к чертям: в доспехе было уже градусов шестьдесят, да и росла она, а в отсеке вакуум, бес отведёшь. Всё же, волкитный излучатель — не самое безопасное оружия для ближнего боя, невзирая на доспех.

— Вы в порядке, Терентий? Я так волновалась, вы… — зачастила по воксу Кристина.

— Всё в порядке, жив, цел, — озвучил я, отсылая в общем канале неутешительную для ряда товарищей новость о своей жизни. — Только не сможешь ли отвести от доспеха тепло? — уточнил я, потому как перспектива блюда “Инквизитор в панцире” неиллюзорно маячила передо мной.

— А зачем? Мне нормально… Ой, простите, — дошло до девчонки, и температура скачком упала.

— Благодарю, куда, кстати, нас занесло-то? — пробормотал я, пытаясь определиться со схемами.

— Энергетическая палуба, — ответила Кристина. — Эльдинг вон там, — указала она в стену.

Это да, Эльдинг с частью скитариев прикрывал плазменный реактор судна, пусть сейчас и заглушённый. Так что связался я с ним, определился, где и кто, а главное: в какую сторону воевать. Да и вышибли мы дверь, оказавшись в тылу пары сотен еретиков и трёх несунов. Новоявленный Претор Электроид, нужно отметить, жёг. Не напалмом, но весьма эффективно: левитируя над залёгшими шестерёнками, он явно вызывал огонь на себя, на что указывали разрывы на его магнитном поле. А сам бил, где-то раз в секунду, точечными разрядами, выкашивая по паре-тройке хаоситов. Судя по всему — сразу и насмерть.

Ну и мы с Кристиной присоединились к веселью, хотя уже не столь эффективно, как могли: Кристина на нервах выложилась и подустала, а у меня энергия доспеха плескалась на грани: для результативного воздействия излучателя на астартес я выкрутил мощность на максимум. Да и на безуспешную попытку меня (да и себя) остудить, доспех потратил много энергии, так что, пока маломощный реактор доспеха не восстановит энергобаланс, я обходился болтером.

Кристина же явно не имела сил на полноценный плазменный бич, так что перешла к бионике, что было как разумно, так и эффективно — после инсульта воевать сложно, будь ты хоть десять раз еретик.

Вот только даже подобный не слишком привлекающий внимание, практически невинный, еретикоцид привлёк внимание одного из несунов. И рванул на нас этот тип, размахивая явно еретическим высером больного мозга — гибридом болтера и пиломеча.

Огненную пелену, выставленную Кристиной, он преодолел, не замедлившись. Лишь доспех мигнул рунами. Что в очередной раз указало на рациональность её “вжаривания” ранее — несуны в природе имматериума разбирались. Так что не факт, что стандартное воздействие бы прошло. Правда добивать недобитков было лишним, мимоходом отметил я, сделав в памяти зарубочку с Кристиной на эту тему побеседовать.

Болтерные выстрелы он также ожидаемо проигнорировал, и с разбегу обрушил свой противоестественный гибрид на мои скрещённые когти.

Когти выдержали, а вот я начал подводить, точнее доспех и, чтоб его, пол. И то, и то заскрипело сминаемым металлом, всё же удерживать мощь почти трёхметровой несятины выходило не очень. И только я стал прикидывать, как бы мне половчее прибить агрессора лучом хаоса, а то задавит, как Кристина метнулась к еретику, приставила лазжезл (всё же достался ей подарок Кагула) к открытой в подмышечной впадине щели, и защёлкала разрядами. Предатель только шлемом дёрнул, а через пару секунд мне пришлось отскакивать — явно дохлый труп рушился на меня.

— Молодец, девочка, — искренне похвалил я Кристину, приправив соответствующим посылом света и ветра, отчего тереньтетка задрала шлем (а в нём нос) и явно надулась.

Хотел я вернуться к благоугодному еретикоциду, но, оказалось, что цидить уже некого: Эльдинг и его скитарии явно ускорились после нападения на меня, да и хаосня на копошение отвлеклась, что и было их последним делом в жизни. Из живых оставался только второй астартес-предатель, дёргающийся от пробегающих по нему разрядов электричества. А через пять секунд и он перестал быть.

А я включился в вокс-сеть, узнав, что мы отбились. И со вздохом, помянув очень злобливым словом дохлых и ещё живых несущих слово, принялся я узнавать итоги нашего контр-абордажа.

И выходило у нас так: Ганс Краснов мёртв, явно полез на апостола, нанёс ему повреждения, но псайкеры его просто разложили, в химическом смысле этого слова. Далее, у меня осталось семь из десяти преторианцев. Тройку добила живуча скотина, тёмный апостол, которого даже десятисантиметровая дыра в грудине от луча хаоса не упокоила. В итоге преторианцы сожгли его фосфорными серпентами, но не без потерь.

Огринов, к счастью, с Дредом и Джоном осталось пятеро, с ранениями различных типов. Как и “оргиновод” выжил лишь один. Полторы сотни безвозвратных потерь у белых ангелов, сотня у скитариев, триста человек боевого батальона Гнева.

Против нас же было тридцать шесть несунов с тёмным апостолом и около тысячи еретиков, прорвавшихся на трёх абордажных торпедах. Как ни печально признавать — мы очень легко отделались, В моих планах астартес было не более двадцати, а на прорыв абордажных торпед я вообще не рассчитывал.

Ну и некомбатанты не пострадали, хотя Гнев стал по-настоящему “пустотным”, за исключением жилых палуб. Обшивку издырявили дропподы и торпеды, зачастую с уже дохлым экипажем, но именно судну было неважно. Не говоря о куче чисто технических повреждений, от двигателей, до нескольких секций плазменного реактора. Про коммуникации и говорить не хотелось, смотря на скорбную физиономию Франциска.

— Вечное Движение — судно-мануфакторум, — попробовал я утешить скорбного капитана. — Починим мы Гнев, Франциск. И вообще, — пришла мне в голову идея, — как разберёмся с последствиями, будет у меня к вам серьёзная беседа, Франциск.

— Хорошо, Терентий, — тяжело вздохнул капитан.

А в пустоте выходила такая картина: после повторного отключения щитов баржей для выпуска абордажной группы Редуктор разнёс планетоид макропушками (само Движение, к слову, впоследствии получило ряд повреждений из-за близости с разнесённым, но не критичные. И, полным залпом вжёг в открывшееся окно из батарей ланс-излучателей. Ну, а масса залпа, да ещё по судну без щитов, по стоячей цели, оказалась достаточной, чтоб баржа просто развалилась на две части, с прелестями, вроде раскалённой обшивки, детонацией плазменного реактора и прочей веселухой. Так что на орбите газового гиганта сейчас болтаются две полубаржи еретиков.