Месть живет три года

— Микаэла Роджерс, теперь ты являешься представителем нашей фирмы, и связана с Андерсон Корпорэйшн адвокатской тайной, поэтому настоятельно советую выбирать выражения. Виновен или нет, дело закрыто. Как я и сказал, это было недопонимание между молодыми людьми. Андерсоны выплатят компенсацию за моральный ущерб, конечно если таковой имеется, Саре Миллер и ее семейству.

— То есть купят ее дальнейшее молчание?

— То есть даруют финансовую возможность на хорошую жизнь, дочь. Тебе пора понять, что миром правят деньги, и только деньги. — произнес он, когда открылась дверь и на пороге появилась секретарша с двумя чашками кофе. Но Микаэла была сыта по уши сегодняшним днем, поэтому схватив свою сумку, она поспешила покинуть это место, пропитанное реалиями современного мира.

С самого детства отец привил ей любовь к законам, читая ей вместо детских сказок, судебные постановления своих дел, свидетельства, показания и другую подобную юридическую муть. Будет ли ребенок рад подобному? В любом другом случае, ответ был бы отрицательным, но в случае Микаэлы Роджерс, подобное внимание со стороны отца было самым приятным воспоминанием из прошлого. Защищать тех, кто нуждается в этом — вот, что стало двигателем для нее. Быть честным. Быть храбрым. Быть справедливым. Быть сторонником закона. Быть представителем закона. Именно это уже битый час Микаэла пересказывала своей лучшей подруге детства, сидя на маленьком деревянном стульчике за кассой цветочного магазина. Оливия Бронте — самая потрясающая, милая, искренняя девушка, светлая душа компании, подруга с самых малых лет, которая прошла с Микаэлой через все ужасы и прелести школьных лет. Полная противоположность ей самой, высокая девушка с длинными стройными ногами, короткими светлыми волосами и глазами оттенка ясного неба. Когда Микаэла поступила на юридический в Гарвард, Оливия пошла на биолога, но в итоге унаследовала родительский цветочный магазин, чем была вполне довольна и счастлива.

— Брось ты все это, Мики, отпусти и забудь, как кошмарный сон. Уверена, больше ты ни слова не услышишь об этом Андерсоне. — бормотала Оливия, перебирая голландские розы.

— Это мое первое дело, Олли, и моя первая победа… Такое запоминается, и для нормальных людей, это становится причиной гордости, то, чем можно будет похвастаться, попивая вино через двадцать лет в окружении коллег, а для меня мое первое дело стало клеймом. Адвокат насильника… Так и запиши меня в контактах.

— Знаешь, подруга, порой я забываю, что передо мной сидит девушка, перепившая почти всех парней на вечеринке месяц назад. — Микаэла морщится от нахлынувших воспоминаний. Тот вечер, пожалуй, был самым ярким событием за последние несколько лет, когда она позволила себе расслабиться и отдохнуть, как подобает молодой свободной девушке. К тому же это дало возможность Оливии сделать очень много компрометирующих фото и видео своей подруги, о чем она неустанно напоминала каждый раз, когда Микаэла противилась выполнять ее просьбы. — Ладно, если ты собираешься продолжить свои нудные адвокатские разговоры, я лучше включу телевизор. Даже обычные новости и то будут повеселее.

Микаэла вместо словесного ответа, просто закатила глаза и начала массировать виски. С самого детства ее преследовали хронические головные боли, которые по мере взросления лишь усиливались. Оливия переключала канал за каналом, пока до обеих девушек не дошли слова очередной журналистки: «Сегодня завершился судебный процесс по делу Эшли Андерсона…»

— Оппа… Смотри какая красотка садится в Майбах вместе с Андерсоном… — произнесла Оливия, поддразнивая свою подругу, но та ее уже не слышала. Микаэла напряглась, когда на экран вывели Сару, на которую накинулась толпа людей с микрофонами и камерами. Девушка едва походила на живого человека с ее бледной кожей, темными кругами под глазами и поникшим лицом. «Охотница за деньгами» гласила надпись под репортажем, который вскоре сменился прямым эфиром из новостной студии. Микаэла выхватила пульт из рук Оливии и прибавила громкости.

— …. После окончания судебного разбирательства, Эшли Андерсон, сын основателя Андерсон Корпорэйшн, который обвинялся в изнасиловании Сары Миллер, был признан невиновным. «Мой сын стал очередной жертвой охотницы за деньгами…», — говорит Шарлотта Андерсон, мать Эшли. Буквально только, что нам сообщили, что Сара Миллер, на которую, после суда, ополчилась половина города, не выдержала давления и вскрыла себе вены. Девушку не удалось спасти. От лица канала, мы приносим свои искренние соболезнования семейству Миллер… — продолжала говорить ведущая новостей с телеэкрана, когда тот погас.

«Из-за меня погибла невинная девушка», — единственная мысль которая пронеслась в голове Микаэлы в ту минуту. Импульсивная, полная жизни, чувств и эмоций девушка просто продолжила сидеть на месте, сжимая в руках пульт, словно он был единственной вещью, удерживающей ее в реальности. Тот день запомнился ей самым переломным моментом ее жизни, началом, в миг обернувшимся для нее концом, концом карьеры, концом веры в справедливость, концом веры в правосудие и закон. Она сожгла все, что связывало ее с адвокатурой, все книги, все документы, все ту одежду, что она подбирала для будущих заседаний. Она сожгла свой гарвардский диплом и лицензию адвоката. Единственное, что она не смогла уничтожить — это воспоминания. Единственное, что она не смогла выбросить из жизни — это смерть невинной девушки, которая обернулась для нее, буквально, кошмаром, преследовавшим ее каждую ночь, вот уже почти три года. Бессонные ночи, один и тот же сон, где она оправдывает насильника, где Сара накладывает на себя руки, вскрывая свои вены, но кровью покрываются руки Микаэлы, а уши разрывает дикий смех Эшли Андерсона. Каждую ночь она пыталась поменять ход событий, говорить, умолять, кричать о виновности своего клиента, очистить имя бедной девушки, спасти ее от неминуемого конца, но всякий раз ее рот предательски оправдывал парня в кроваво красном костюме, а слух улавливал до боли знакомым вердикт «Невиновен». За три года Микаэла стала другим человеком. Она поддалась просьбам матери не съезжать и продолжила жить в доме ее родителей, но отдалилась от своего отца, который стал катализатором ее кошмаров. Первые недели после шумного разбирательства, она избегала Стивена Роджерса, не покидала своей комнаты и напрочь отказывалась есть. Мать, Бетани Магуайр, психолог с двадцатилетним стажем, решает, что нужна своей дочери сильнее, чем кому-либо еще, и оставляет работу в офисе, полностью посвящая себя дому и семье. Двухэтажный огромный дом, который бросался в глаза своей холодностью и пустотой, в миг заполняется уютом, стоило им заняться хозяйке. Холодные тона сменились теплыми, пустые углы наполнились стенками, полными книг, и стойками, заполоненными растениями. Большой задний двор превратился в самый настоящий ботанический сад, благодаря усилиям Бетани и Оливии. Но даже это не смогло выманить Микаэлу, пока Оливия не предложила Роджерсам воплотить в реальность детскую мечту их дочери. Именно так в их семье появился маленький щенок добермана. После очередной кошмарной ночи, Микаэла отправилась смывать с себя все воспоминания в ванную комнату, а по возвращению обратно обнаружила полный погром в своей комнате. «Здесь, что, шторм прошелся?», — раздался голос девушки, когда она начала подбирать, разбросанные по полу одежду и подушки. Именно тогда, наклонившись за одеялом, она обнаружила маленькое чудо черного цвета, жевавшего лоскуток простыни в углу кровати. Сейчас, Шторму два с половиной года, и она уже не тот маленький милый щенок. Сейчас, она самый настоящий доберман, мускулистого телосложения, высотой почти в 70 сантиметров, и весом в 34 килограмма. Активная, жизнерадостная, энергичная защитница, Шторм стала свежим глотком жизни для Микаэлы и причиной, наконец, вернуться в строй.

Глава 2

— Мики… Мики… Мики-и-и… — раздался вопль Оливии, вбежавшей в цветочную лабораторию, где располагался весь ассортимент цветочного магазина и создавались бесподобные, на взгляд Микаэлы, композиции. После своего затянувшегося домашнего заключения и избегания любого контакта с внешним миром, Микаэле все же пришлось покинуть пределы дома, так как в отличии от нее, Шторм нуждалась в ежедневных выгулах за пределами оград родительского очага. И подобно эффекту домино, баррикады в ее сознании начали рушиться одна за другой, способствуя тому, что она вот уже год трудилась со своей подругой в цветочном магазине. Все накопившиеся средства, Микаэла потратила на расширение, уже ставшего их общим, бизнеса и все свое время проводила в закрытых, но просторных и светлых стенах лаборатории, заполняя пробелы в области ботаники, ухода за растениями, и придумывая всевозможные цветочные комбинации.