Страница 36 из 68
Взглядом снова возвращаюсь к Лаку, и замечаю, что вена у него на шее бешено пульсирует. Чувствую, как моя грудь вздымается от волнения. Нет ничего, чего бы я сейчас хотела больше, чем просто взять и сбежать из комнаты, но я не могу. Словно он проверяет меня, Лаклэн отпускает мое запястье, чтобы увидеть, что я сделаю.
Я иду к Шону и ставлю ему его выпивку, чтобы он отдернул поднос и взял меня в кольцо своих рук. Все, что я хочу прямо сейчас, это заехать ему локтем в лицо. Он это заслужил. Но я должна помнить, зачем это делаю. Я должна убрать всех потенциальных подозреваемых. Играя роль, которую для себя выбрала, я начинаю неприятно хихикать и действовать, как если бы мне польстило его внимание. На самом деле не могу отделаться от брезгливости, накатывающей на меня волнами.
— Она та еще распутница, готова со всеми, — говорит Шон во всеуслышание.
Некоторые парни смеются, но когда я смотрю на Лаклэна, боль и ярость отчетливо проступают на его лице. Даже Ронан мысленно ругает меня, смотря неодобрительно, и я ненавижу себя в этот момент. Я не хочу причинять боль Лаклэну. Если это была проверка, то вынуждена признать, что я с треском провалилась. Я опозорила его перед всеми его парнями и хуже всего, перед его соперником.
Именно я должна сказать Шону отвалить, но не говорю ни слова, так как меня сковали накатившие эмоции. Необходимость поиска информации ради Талии. Страх в моей груди. Чувства, которые я испытываю к Лаклэну. Чувства, суть которых мне до сих пор не ясна.
— Отпусти ее, Шон, — приказывает Найл.
Его губы превращаются в тонкую линию, и в комнате вдруг повисает мертвая тишина, пока я стою перед всеми на трясущихся ногах. Мрачный, оценивающий взгляд Найла направлен прямо на меня.
— Это ты та, кто находится под защитой Лаклэна?
Мои глаза устремлены на Лака, но он больше не смотрит на меня. Его шея напряжена, а мышцы предплечья натягиваются, когда он сцепляет руки вместе на столе.
— Да, — только и могу пискнуть я.
— Считаешь, что ты достойна такого доброго расположения? — спрашивает Найл.
Я смотрю на него в недоумении. Он смотрит на меня, как на мусор, но разве я могу винить его за такое отношение? Я просто вела себя как чертова взбалмошная пустышка на коленях Шона. Шон может быть и его сын, но ясно, что Найл не дает ему никаких поблажек. Я проявила неуважение к Лаклэну, и позже мне дорого придется заплатить за это.
— Я не знаю.
Взглядом снова нахожу Лаклэна. Какая-то часть меня хочет, броситься ему в ноги и убедить его, что я не хотела этого делать. Что я запуталась и что ничего из всего этого не имеет никакого смысла. Во мне сейчас говорит моя лучшая, но сошедшая с ума часть.
Хорошая часть меня, которую мне пришлось задавить и держать взаперти все эти годы. Этот человек не имеет никакого отношения к моей жизни. Так бы сказал мне мой отец. Но что ему принесло то, что он был сильным?
— Тебе бы лучше подумать об этом, — говорит Найл в качестве предупреждения. — В этой комнате не место слабым звеньям. Или кому-либо еще, если на то пошло.
Я киваю, не зная куда деться от стыда под взглядами всех присутствующих в комнате. Господи, это должно быть самое глупое, что я могла натворить. Вместо того, чтобы быть на их стороне, я только навлекла на себя подозрения. Конечно, они будут защищать Лаклэна. Но Шон — сын Найла, и честно я ожидала, что у него тут будет чуть больше влияния. Я подумала, что он, скорее всего, имел право касаться любой, кого хотел. По крайней мере, именно в этом меня убедила Саша, но чем больше я нахожусь здесь, тем явственнее убеждаюсь, что это совсем не так.
— У нас тут деловая встреча, — говорит Найл. — Сейчас же оставь нас. Донни, иди и запри за ней дверь.
Я делаю так, как он говорит, без тени сомнения. Донован следует за мной по лестнице, и когда мы добираемся до верхней ступеньки, он сжимает мои запястья, а потом резко разворачивает меня к себе. Я задыхаюсь, когда вижу его сломанный нос и жирную губу, удивляясь, как я не заметила их раньше.
— Ты тупая сучка, — шипит он. — Ты понятия не имеешь, с кем связалась.
Внутренне сжимаюсь, его слова возымели на меня должный эффект. Они заставляют вылезти наружу мои параноидальные мысли. Опускаю свою «красную тряпку», но внешне этого не показываю.
— А тебе собственно какое дело? — спрашиваю я, выкручивая свою руку из его захвата.
Он наклоняет голову в сторону, осматривая меня взглядом.
— Куда я сую свой член тебя тоже не касается. — Он наклоняется ко мне, нарушая мое личное пространство, и его зрачки заметно расширяются. — Пока не придет твоя очередь.
То, с каким удовольствием он произносит это, пугает меня до чертиков. До этого момента мне казалось, что я видела, как выглядит зло. Но глядя на Донована сейчас, я понимаю, что ошибалась. А зная, как часто он загоняет Сашу в угол, меня начинает беспокоить это еще больше.
— Тебя, похоже, это сильно беспокоит? — отвечаю я, пытаясь отстраниться от него. — Лаклэн убил бы тебя, если бы знал…
Он толкает меня в дверной проем и улыбается:
— Лаклэну насрать на тебя. Ты лишь еще одна сексуальная телка на неделю. И когда он закончит с тобой, я заставлю тебя желать своей смерти.
Прежде, чем я могу обдумать его угрозу, он выставляет меня за дверь и запирает замок. Слезы застилают мне глаза, когда я возвращаюсь обратно в клуб. Я не знаю, что делаю. Я больше не могу доверять своим инстинктам. Я тону под тяжестью чувств, о наличии которых не подозревала. Но у меня нет права испытывать чувства. Грани настолько размыты, что я больше не знаю, что реально, а что вымысел.
Когда я добираюсь до входной двери, вышибала встает на пути, скрещивая руки на здоровенной груди.
— Босс хочет, чтобы ты подождала в служебном помещении, — говорит он.
Конечно, хочет. Я слишком разбита, чтобы спорить, поэтому я возвращаюсь в раздевалки, надеясь, что смогу хотя бы увидеть Сашу. Я нахожу ее через несколько минут, но, похоже, она не рада меня видеть. Кто бы сомневался.
— Что ты наделала? — огрызается она.
— Что ты имеешь в виду?
Она хватает меня за руку и тащит меня по коридору, подальше от любопытных глаз других девушек.
— Я имею в виду, ты обещала, что ничего не скажешь о Донни. — Ее губы дрожат, а глаза наполняются слезами.
— Саш, я ничего не говорила Лаклэну… — пытаюсь я оправдаться.
Она возмущенно скрещивает руки на груди и качает головой.
— Нет, еще хуже. Ты сказала Ронану. Господи, он выбил из Донни весь дух, и теперь для меня все станет только хуже.
— Ронан будет следить за тобой, — говорю я ей. — Донован не должен изводить тебя, Саш, как он делает это сейчас. И тебе не стоит спускать это ему с рук.
— Он больной гребаный урод, Мак! Ты, правда, думаешь, что это его остановит? Это лишь придаст ему решимости. И теперь Ронан думает…
Она шмыгает носом и смотрит в сторону, размазывая слезы большими пальцами под глазами.
— Думает что? — спрашиваю ее я очень мягко.
— Он думает, что я шлюха, и он не захочет иметь со мной ничего общего.
Боль в ее голосе разрушает то небольшое самоуважение, которое я еще к себе испытывала.
— Мне жаль, — говорю я ей. — Я действительно думала, что помогаю.
— Да, но это не так, — продолжает распекать меня она. — Ты просто не понимаешь, как все устроено в этом мире. Ты здесь от силы пять минут. Так что не тебе здесь все исправлять.
Я смотрю на свои туфли и киваю.
— Мне очень жаль. С этого момента я буду держаться подальше от твоих дел.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Саша протягивает руку и хватает меня, заключая меня в приводящие в трепет объятия. Напрягаюсь, как обычно, но все равно позволяю ей обнять себя.
— Ты должна быть осторожна, Мак, — говорит она мне. — То, что ты под защитой Лаклэна, еще ничего не значит. Разные вещи имеют обыкновение случаться. Особенно, когда замешан Донни.
— Что ты имеешь в виду? — Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.