Страница 71 из 82
Надо сказать, сборы мои затянулись, пошла уже вторая половина сентября, когда я был готов к отъезду. С работы уволился, отвальную не зажал. Так, что там все остались довольны. Апостили всех своих документов от свидетельства рождения, до справки об окончании первого курса угро-финского факультета Петрозаводского госуниверситета я сделал. И даже взял с собой свежий номер журнала «Пуналиппу», где был напечатан мой первый за все жизни рассказ.
Как ни странно, мои пожитки уместились в туристическом рюкзаке. Конечно, если бы послушал маман, то пришлось бы тащить с собой еще два чемодана тряпок, но какой в этом смысл?
Выездную визу КГБ не зажилило. Правда, при получении пришлось вытерпеть еще наставления сотрудника прочитавшего лекцию о поведении гражданина Советского Союза за рубежом, делал он это на полном серьёзе, видимо, не был в курсе моих отношений с его ведомством.
Восемнадцатого сентября 1973 года я попрощался с братом, обнял маму, пожал руку Гончарову и еще раз напомнил ему, чтобы он убрал подальше мой военный билет, единственный документ, который пришлось оставить дома.
— Как приедешь, сразу напиши, — говорила мама, шмыгая носом. — Если тебя плохо встретят, сразу уезжай. Надеюсь, денег на обратный билет родственнички тебе дадут?
В ответ я только кивал и обещал все сделать, как она требует.
В купе я сразу взял постельное белье у проводницы и, закинув рюкзак в рундук, улегся спать.
Сон никто не нарушал, поэтому утром я проснулся с отличным настроением. Его даже не испортил жидкий чай, принесенный заспанной проводницей.
Сегодня я был один, поэтому дождался автобуса, идущего в аэропорт, благо время до отлета моего рейса оставалось много.
Пройдя регистрацию и сдав рюкзак в багаж, я меланхолично наблюдал за попутчиками.
В основном это были туристы. Пожилые и не очень, они ходили по залу и периодически фотографировали все вокруг. Фотоаппараты были почти у каждого.
— Молодой человек, обратилась ко мне одна старушка. — Будьте любезны, сфотографируйте меня с мужем на фоне того портрета.
— Конечно, — согласился я, еле удержавшись от смешка. Бабуля хотела сфотографироваться на фоне галереи членов Политбюро и встала, как раз перед портретом Андропова.
— Спасибо, — поблагодарила она, когда я выполнил её просьбу, — Кстати, вы наверно, не из нашей группы, я вас раньше не видела?
— Не из вашей, — коротко ответил я. В это время бодрый старичок, муж бабули, незаметно дернул её за рукав, как бы намекая, что она слишком любопытна.
На посадку пассажиры шли к самолету пешком, для меня это оказалось неожиданностью. Так, как и отсутствие рамок детекторов металла и прочих веществ в аэропорту.
Мое место оказалось у иллюминатора, так, что процесс взлета я мог наблюдать в подробностях. Однако через пару минут все заволокло туманом, а когда поднялись выше, под нами уже колыхалось сплошное море облаков, через которое ничего не было видно.
Я достал журнал «Пуналиппу» и начал читать его с первой страницы. Свой рассказ уже был прочитан мной неоднократно.
Сосед, пожилой швед, скосив глаза, пытался тоже прочитать, что там написано, но, увидев, что текст на финском языке, вздохнул и отвернулся. Рейс был короткий, поэтому завтрак не предусматривался. Но мой сосед заказал стюардессе две бутылки пива и начал медленно по глотку отпивать из стакана.
Пива я не хотел, а журнала мне хватило, как раз до того момента, когда наш самолет начал заходить на посадку. Застегнув ремень, я сосредоточился, появился неприятный холодок в животе, вот ведь, сколько бы не летал на самолете, всегда опасаюсь этого момента.
Сели мы благополучно, обычая аплодировать после посадки летчику еще не существовало, поэтому мы начали выходить из самолета сразу, как только к нему подъехал трап.
Получив свой багаж, я вышел из аэропорта, нашел в отделении кошелька среди медной мелочи две монетки в 10 эре, в другом отделении лежали сто рублей мелкими купюрами, больше денег у меня не имелось, и начал искать глазами телефон-автомат.
Когда на другом конце провода мужской голос произнес:
— Хэлло.
Я в ответ сказал:
— Добрый день мистер Торвальд, вас беспокоит Алекс Красовский. Магнус Эрикссон уверял, что вы поможете мне добраться до его дома в Умео.
— Отлично, — бодро произнес Торвальд, — ты, где сейчас, парень?
— У входа в аэропорт.
В ответ Торвальд сообщил номер, цвет и марку своей машины, приказал никуда не уходить, и обязательно его дождаться. Раньше чем через полтора часа он приехать не сможет.
А куда мне было уходить без денег? Даже бутерброда в магазине не купить.