Страница 3 из 82
Следующим утром проснулся около семи часов. Сначала прошлепал в туалет, Там обнаружил большое зеркало и сразу начал разглядывать свое отражение. Из зеркала на меня смотрел тощий долговязый парень. Повязки на голове уже не было и на неровно остриженном черепе были хорошо заметны бугристые шрамы, замазанные зеленкой. Шрам на лице сейчас показался еще более уродливым, чем вчера. Ну, а про нос и говорить было нечего.
— Пожалуй, на Бельмондо не тяну, моя рожа сейчас больше на Жоффрея де Пейрака, или Квазимодо похожа, но еще страшнее, вот только я не граф и Люда не Анжелика, — подумал я.
— Ну, тебя и разукрасило, парень, — сочувственно сказал зашедший в туалет, больной. — Брось, не переживай, до свадьбы заживет.
— Не знаю, не знаю, — протянул я. — Со свадьбой наверняка будут проблемы.
— Мужик должен быть немного симпатичней лошади, — наставительно сообщил собеседник. — Так, что ничего страшного не случилось, главное, чтобы язык у тебя был хорошо подвешен, ну, и аппарат, чтобы работал.
Я невесело засмеялся и отправился в свою палату и только сейчас обратил внимание, что охрана с меня не снята, за моими телодвижениями внимательно наблюдает все тот же молодой офицер.
—Чего они меня караулят? — задавался я единственным вопросом во время завтрака. Съев тарелку овсянки и запив ее жиденьким чайком с куском белого хлеба с маслом, я снова улегся в кровать.
Однако долго пробыть в одиночестве не удалось. Первой ко мне зашла медсестра и положила на тумбочку пригоршню таблеток, затем на несколько минут зашел лечащий врач, потыкал фонендоскопом в грудь и, сказав, что все прекрасно, удалился.
Минут через двадцать дверь снова отворилась, и в палату зашел пожилой мужчина в военной форме, звание было не определить из-за накинутого на китель условно белого халата. Но, судя по седым вискам звание, он имел не ниже майора, а возможно и старше.
— Это еще кто такой? — интуиция тревожно взвыла. — Что не врач это точно. Те так халаты не носят, однозначно.
— Здравствуйте Александр Владимирович, — поздоровался вошедший. — Я майор Гладышев Николай Валерьевич старший следователь военной прокуратуры, расследую аварию, участником которой вы являетесь и мне необходимо взять у вас показания по этому неприятному инциденту. Ваш лечащий врач сообщил, что вы в состоянии ответить на мои вопросы. Но я на всякий случай еще раз спрошу. Вы в состоянии дать показания?
— Да, конечно, — промямлил я. — Николай Валерьевич, не подскажете мне какой сегодня день, я уже в курсе, что лечусь тут два месяца, а вот точную дату у врача спросить не удосужился.
Собеседник изобразил губами легкую улыбку, хотя в его глазах не появилось и капли эмоций.
— Сегодня двадцать четвертое июля, товарищ сержант. Учитывая ваше нынешнее состояние, беседу мы затягивать не будем, приступим сразу к делу.
Первые его вопросы касались биографических данных, поэтому я отвечал на них без особых затруднений. Проблемы начались позже и с каждым заданным вопросом и моим ответом брови у следователя поднимались все выше.
—Мой лечащий врач, Борис Александрович, считает, что у меня частичная амнезия после травмы, — как бы между делом сообщил я. После этого брови Гладышева совершили обратный маневр, опустившись на свое место.
Закончив с вопросами, следователь начал интересоваться, чем я намерен заняться после выписки, и когда я уже полностью расслабился, он неожиданно спросил:
—Александр Владимирович, а какими иностранными языками вы владеете?
— Видимо в бреду ухитрился разговаривать на шведском или финском языке, — мгновенно сообразил я, откуда дует ветер.
— Ну, у меня талант к языкам, в школе учил английский, могу довольно свободно читать и говорить на нем, — ответил я. — А дома с детства с бабушкой разговаривал на финском языке, также читаю на нем и пишу. Я даже шведский язык начал изучать, хотел поступать на филологический факультет нашего университета. К сожалению, бабуля умерла в прошлом году. Так, что теперь не с кем будет практиковаться в разговоре.
Мой собеседник выглядел так, как будто ожидал услышать именно эти слова. Вроде, как и обрадовался.
После чего начал лихорадочно копаться в своих бумагах.
—Ага, вот она! — воскликнул он, вытащив какую-то газету. — Ну-ка товарищ Красовский прочитай мне, что тут написано.
И с этими словами сунул мне в руки свежий номер газеты английских коммунистов «Утренняя звезда».
— Здорово, — вслух обрадовался я. — Давно «Morning Star» не читал, со школы, пожалуй, не видел.
Изредка запинаясь, бойко перевел первую страницу. Гладышев слушал меня с непроницаемым выражением лица. Когда хотел перейти ко второй странице он выдернул газету из моих рук.
— Достаточно, на сегодня, товарищ Красовский, — улыбнулся следователь. — Беседу мы закончили. Пожалуйста, прочитайте протокол и подпишите его. Не исключено, что у меня появятся дополнительные вопросы и нам придется встретиться еще раз. Возможно, и финскую газету принесу, проверим знание финского языка.
— Все нормально товарищ майор, для меня не трудно помочь правосудию. — Ответил я, стараясь не рассмеяться. — А финскую газету мне будет еще интересней почитать, я же их не читал никогда.
— Ну и бардак в вашем ведомстве! — с удовольствием сообщил улыбающийся полковник Леонов майору Гладышеву. — Хе-хе, это же надо шпиона найти двадцатилетнего в моем госпитале, только потому, что тот по фински в бреду балакал. Не судьба была у его родителей поинтересоваться, какие языки знает их сын.