Страница 4 из 8
Папа всегда очень упрямо отстаивал своё мнение. Он не мог просто что-нибудь посмотреть и сказать «мне понравилось».
– Значит, лучшие фильмы – это только те, которые ты смотрел в детстве? – спросил Освальд.
– Не всегда, но в данном случае – да.
Папа готовился оседлать одного из своих любимых коньков: затеять хороший спор.
– Но спецэффекты в оригинальной версии – отстой полный, – сказал Освальд. – Все эти куклы и резиновые маски.
– Я предпочту любую куклу или модель компьютерной графике, – сказал папа, откидываясь на спинку дивана и закидывая ноги на кофейный столик. – Там всё такое гладкое и ненастоящее. Нет ни теплоты, ни текстуры. Да и вообще, ты любишь старые фильмы о Зендреликсе, а уж там спецэффекты просто ужасные.
– Да, но я смотрю их, чтобы посмеяться, – ответил Освальд, хотя на самом деле Зендреликс ему искренне нравился.
С кухни пришла мама с мороженым в тарелках. Конечно, это далеко не вафельные рожки, но нос от него воротить тоже не стоит.
– Так, ребята, если вы не прекратите свои фанатские споры прямо сейчас, то следующий фильм выбираю я. И это будет романтическая комедия.
Освальд с папой тут же умолкли.
– Вот, то-то и оно, – сказала мама, раздавая им мороженое.
Освальд лежал в кровати и снова рисовал своих механических животных, и тут на прикроватном столике завибрировал телефон. Лишь один человек, не считая родителей, посылал ему текстовые сообщения.
– Эй, – написал Бен на экране.
– И тебе эй, – написал Освальд. – Как лето?
– Круто. Родители поехали в отпуск в Миртл-Бич. Тут так клёво. Везде игровые автоматы и мини-гольф.
– Завидую, – вполне искренне ответил Освальд. Пляж с игровыми автоматами и мини-гольфом – что может быть круче?
– Хочу, чтобы ты тоже приехал, – написал Бен.
– Я тоже.
– А у тебя как лето?
– Норм, – написал Освальд. На мгновение ему захотелось написать, что лето у него куда круче, чем на самом деле, но Бену он врать не мог. – Часто хожу в библиотеку, обедаю в «Пицце Джеффа».
– И всё?
Да, звучало как-то жалко в сравнении с семейной поездкой на пляж.
– В общем, да, – написал он.
– Жаль, – ответил Бен, потом следующим сообщением добавил: – Эта пиццерия жуткая.
Они ещё немного поболтали, и, хотя Освальд был рад пообщаться с Беном, вместе с тем ему было и грустно – друг уехал очень далеко и сейчас так хорошо веселился без него.
В понедельник утром настроение у Освальда было отвратительное. Даже мамины блинчики не помогли. В машине папа слишком громко включил радио; там играла какая-то дурацкая песня о тракторе. Освальд потянулся к крутилке громкости и сделал потише.
– Эй, дружок, музыку в машине выбирает водитель. Ты же знаешь, – сказал папа и включил ужасную песню ещё громче.
– Это плохая музыка, – сказал Освальд. – Я пытаюсь спасти тебя от тебя же.
– Ну а мне не нравятся песни из видеоигр, которые ты слушаешь, – ответил папа. – Но я не врываюсь в твою комнату, чтобы их выключить.
– Ага, – сказал Освальд. – Но, с другой стороны, я тебя их слушать не заставляю.
Папа сделал потише.
– Что с тобой такое, сынок? Тебя же явно беспокоит не то, что мне нравится кантри?
Освальду не очень хотелось говорить, но папа явно хотел его заставить. И, едва открыв рот, он даже сам удивился, когда жалобы хлынули из него, словно лава из извергающегося вулкана:
– Я уже задолбался. Каждый день проходит одинаково. Вчера мне писал Бен. Он в Миртл-Бич, замечательно проводит время. Он спросил, как у меня дела, и я ответил, что каждый день хожу в библиотеку и «Пиццу Джеффа», и знаешь, что он после этого написал? «Жаль», а потом – «Эта пиццерия жуткая».
Папа вздохнул.
– Прости, но мы не можем съездить в отпуск и замечательно провести время, Оз. У нас сейчас трудно с деньгами. Прости, что это отражается на тебе. Ты ребёнок. Ты не должен беспокоиться из-за денег. Надеюсь, осенью меня возьмут работать в магазин на полный день. Это очень поможет, а если меня ещё и повысят до менеджера отдела деликатесов, то я буду получать на полтора доллара в час больше.
Освальд понимал, что говорить то, что он собирается сказать, не стоит, но всё же не сдержался:
– Папа Бена нашёл работу, за которую платят даже лучше, чем раньше платили на фабрике.
Папа крепче стиснул руль.
– Ага, ну да. А ещё папе Бена пришлось переехать в город за пятьсот миль отсюда, чтобы найти эту работу. – Его голос был напряжён не меньше, чем руки на руле, и Освальд сразу понял, что он стиснул зубы. – Мы с мамой много об этом говорили, но решили не переезжать – здесь живёт твоя бабушка, и иногда ей нужна помощь. Это наш дом, парень, здесь, конечно, не всё идеально, но надо брать всё лучшее, что здесь есть.
Освальд понял, что переходит границу между обычным ворчанием и злобой. Почему одним достается всё лучшее, а другим надо довольствоваться бесплатными визитами в библиотеку и дешёвой пиццей?
– И поэтому ты каждый день выкидываешь меня на улицу, как мусор. Если это лучшее, что здесь есть, я боюсь увидеть худшее!
– Сынок, тебе не кажется, что ты как-то уже переигрываешь…
Освальд не желал дальше слушать отцовские возражения. Он выскочил из машины и хлопнул дверью.
Папа поспешно уехал – наверняка радуясь, что избавился от него.
Как и ожидалось, в библиотеке по-прежнему не было нужной книги. Освальд перелистал несколько журналов с экзотическими животными из джунглей на обложке, которые обычно ему нравились, но сегодня что-то не радовали. Когда его наконец пустили за компьютер, он надел наушники и посмотрел несколько видео на «Ютубе», но смеяться у него настроения не было.
На обед, как обычно, он взял в «Пицце Джеффа» кусок пиццы с сыром и газировку. Каждый день пицца с сыром. Если бы папа не был таким прижимистым, то дал бы ему ещё доллар на пиццу с пепперони или колбасками. Но нет, денег хватает только на самую дешёвую пиццу. Да, денег у них мало, но неужели из-за лишнего доллара в день они прогорят?
Оглядевшись, Освальд решил, что Бен прав. «Пицца Джеффа» действительно жуткая. Закрашенные фигуры-тени на стенах, пыльный, заброшенный бассейн с шариками. Если подумать, то и сам Джефф тоже какой-то жутковатый. Выглядит, словно ему лет сто, хотя на самом деле, наверное, не больше тридцати. Вечно налитые кровью глаза с обвисшими веками, фартук в пятнах, медленно ходит, медленно говорит… этот повар точно не зомби?
Освальд вспомнил утренний спор с папой. Скоро папа напишет ему, чтобы он вышел на улицу и сел в машину. Но сегодня всё будет иначе. Сегодня папе придётся выйти и поискать его.
И здесь есть одно идеальное место, чтобы спрятаться.
Освальд залезет в бассейн с шариками.
Бассейн в самом деле оказался отвратительным. Его явно никто не трогал много лет; пластиковые шарики были покрыты серой, пушистой грязью. Но, спрятавшись тут, он замечательно подшутит над папой. Папе, который всегда высаживал его, а потом забирал, словно чью-то одежду из химчистки, придётся на этот раз выйти из машины и походить своими ногами. Освальд вовсе не собирался облегчать ему задачу.
Освальд разулся. Да, бассейн с шариками отвратительный, но, по крайней мере, если он в него залезет, сегодняшний день будет хоть чем-то отличаться от всех предыдущих.
Он забрался в бассейн и почувствовал, как шарики раздвигаются в разные стороны под его весом. Он пошевелил руками и ногами. Это немного напоминало плавание – если, конечно, в сухих пластиковых шариках можно плавать. Освальд нашёл опору на дне ямы. Некоторые шарики оказались покрыты чем-то липким, но он старался не думать почему. Если он хочет перехитрить отца, то надо залезть на самое дно.
Он сделал глубокий вдох, словно собрался нырять в настоящий бассейн с водой, и опустился на колени, оказавшись в шариках по самую шею. Ещё подрыгавшись, он сумел присесть на пол, и шарики накрыли его с головой. Они раздвинулись достаточно широко, чтобы не было душно, но темнота всё равно вызывала клаустрофобию. В бассейне воняло пылью и плесенью.