Страница 6 из 9
И наше чадо заревело во все горло. Я сразу расчувствовалась и тоже чуть не разрыдалась, мои руки спонтанно потянулись, желая прижать к груди маленькое личико сына.
Но, прикоснувшись к моей кисти, Андрей настаивал:
– Ребенок должен понимать, кто здесь главный.
И мы вытерпели еще получасовой сеанс детских воплей. И когда наконец Саша уснул, нам это показалось невероятным…
Мы не могли понять, что за чудо только что произошло с нашим мальчуганом и почему вопреки, его нежеланию ложиться спать после обеда, он все-таки послушался маму и папу.
– Тася, быстро, а то ребенок проснется, и мы так и останемся без секса!
Андрей нежно обнял меня, увлекая в спальню.
– Но, но… – я уже всхлипывала, вспоминая навязчивую мысль о своей бесповоротной потере шарма.
– Что с тобой, дорогая? – слегка отстранившись, прошептал Андрей.
Под его горящим, полным желания взглядом, пожирающим мое тело, все разумные объяснения вылетели у меня из головы. Судя по действиям мужа, ему даже в голову не приходило, что я лишена сексуальности, и я напрочь забыла все свои беспокойства, которые в эту минуту показались мне беспочвенными…
Глава 6
– Это было что-то невероятное! – восхищенно произнес Андрей, когда мы отдыхали на нашей огромной кровати.
– Да… как будто парили в облаках!
Муж посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, и в его глазах я смогла разглядеть всю гамму эмоций, вызванных любовью, – от воодушевления, переходящего в невероятную страсть, до самой чуткой, самой тонкой нежности.
– Повтори это еще раз, пожалуйста, – взмолился он.
Я упоенно изучала его взглядом, а затем обронила еще раз:
– …как будто парили в облаках…
Мне показалось, что никогда раньше мой голос не звучал так мило и нежно. Он почти дрожал, трепетал как радужные крылья птиц, шелестел как легкий шорох листьев. Люди не всегда способны определить, что именно ощущают, когда любят.
– Мне кажется, что людям очень мешает то, что они не всегда могут определить свои настоящие ощущения! Человек должен внимать своим эмоциям, делать все возможное, чтобы понимать свои чувства и анализировать их. И если его чувства не помогают ему, он должен сделать все возможное, чтобы исправить это.
– Как ты здорово объяснила.
– Да, – покачала я утвердительно головой, – только со своими собственными ощущениями я пока не могу справиться.
В моем голосе сквозила тревога, смешанная с грустью. Муж растерялся:
– Что с тобой, дорогая? Ты знаешь, я готов на все, чтобы сделать тебя счастливой… И мне казалось, что несколько минут назад ты чувствовала себя прекрасно.
– Да, благодаря тебе это так, – объяснила я и улыбнулась.
Он заметил, что я не договорила.
– Но? – В его теплых карих глазах был виден вопрос.
Я не знала, как ему объяснить. С одной стороны, было здорово, что Андрей так тонко меня чувствует, но с другой – я видела, что ему это нелегко. Он ощущал не только мои радости, воодушевление и желания, но и мою тревожность, боязнь, печаль…
– …Но когда тебя нет – все меняется, – выпалила я.
– Что ты хочешь этим сказать? – в его голосе уже слышалась какая-то болезненность.
Я сделала глубокий вдох и проронила:
– Я… я не знала, что будет так трудно… – я еле выговаривала слова.
– Что трудно?
У меня вдруг резко сменилось настроение и исчез весь недавний восторг.
Я не смогла удержаться:
– А ты что, считаешь, что ребенок сам переобувается, переодевается, сам себе меняет памперсы? – из меня вырвался короткий смешок. – Он еще маленький, чтобы самому мыться и кормить себя!
– Иди сюда. Что на тебя нашло? – Андрей приобнял меня за талию, а его руки нащупали мою грудь.
Я снова почувствовала жаркую волну желания, но быстро пришла в себя.
– Ты сделал из меня нимфоманку!!! – в моем голосе ощущалось наигранное возмущение.
– Разве? – и в глубине его бархатных глаз заплясали чертики. – А может, ты и была такой?!
На минуту я залилась смехом.
– У тебя невероятное чувство юмора! Именно за него я тебя и полюбила. А еще из-за этих невероятных глаз, и еще… Самое сексуальное в мужчине – мозги.
– Спасибо тебе, моя дорогая, – его руки вновь заскользили по моему телу, и я почувствовала, как меня снова охватывает дрожь.
– Иди ко мне! Я не знаю, может, я и в правду нимфоманка… – Я смущенно улыбнулась. – Но помни: ты мое искушение! – И я прильнула к его губам долгим страстным поцелуем…
И когда мы вновь поднялись на вершину сладостного забвения, муж неожиданно вздрогнул:
– Уф!!! Я чуть не забыл! Шефу нужен научный отчет!
Едва достигнув пика любви, я моментально вернулась в реальность.
– И хотя Владимира Негедовича нет, я должен приготовить этот отчет до среды или хотя бы до четверга, – последние, как бы мимоходом сказанные слова сбили меня с толку. – Вот, видишь, у тебя работа, а у меня что?! Твоя невероятная любовь и секс! И наш ребенок…
– И ты находишь, что этого мало? – Муж наградил меня теплым обволакивающим взглядом, в котором сейчас читались серьезность и встревоженность.
– Может быть, немало, но… – у меня не хватало сил высказаться.
Мне было неловко и сразу показалось, что с этим его вопросом ситуация изменилась – где-то на полпути потерялись былая задушевность и манящее сказочное очарование. Осталась только скучная обыденность, серая и обычная, как промокшая после холодного осеннего дождя дорога…
– Может быть, немало, но – что?!
Меня удивила жесткость его тона.
– Зачем сердиться, Андрей? – я приложила усилия, чтобы мой голос звучал по-другому – более мягко, нежно. – Я не сержусь, просто я стараюсь делать все возможное, чтобы вы с Сашей чувствовали себя хорошо, но, видимо, моя забота тебя не устраивает!
– Она меня устраивает, успокойся, пожалуйста, только…
– Объясни, что тогда…
– Я… мне хочется, чтобы время, когда ты бываешь дома, длилось вечно. Было бы замечательно! Мне ужасно трудно одной воспитывать ребенка… Ты весь день на работе и не представляешь, как сильно мне тебя не хватает! Притом, когда ты возвращаешься домой, мы с маленьким часто уже спим. Я уверена: дети – самое важное в жизни, но мне так неистово хочется, чтобы ты почаще находился рядом.
Муж ничего не ответил, только прищурил свои теплые глаза, глядя будто сквозь меня. Внезапно все его мысли вылились в полные горем слова:
– Я стараюсь, чтобы вам всего хватало. Мне кажется, что, работая допоздна, я таким образом забочусь о вас.
– Андрей, дорогой, это все чудесно, ты и вправду стараешься! Я не преувеличиваю.
Произнося это, я почему-то вспомнила про одну знакомую Анжелики, которая тоже, как и мы с двоюродной сестрой, обзавелась детьми, муж у нее тоже работал допоздна, и видимо, ей тоже его очень не хватало. И она тоже, как и я, жаловалась моей кузине…
А моя дорогая Анжелика старалась как можно понятнее объяснить, что нам нужно найти свою главную опору, то, что при любых жизненных обстоятельствах помогает не сломаться…
– Мне хочется других, новых ощущений, как те, которые я испытываю, когда… хм… когда мы занимаемся сексом. А это, наверное, плохо? – продолжила я, а затем снова вспомнила знакомую двоюродной сестры, которая, не выдержав весь этот накал эмоций в доме, стала изменять мужу, которого страстно любила.
Но все же мне кажется, что она не разобралась со своими чувствами. И к мужу она испытывала отнюдь не любовь. Это было просто сильное влечение, страсть, но не любовь, потому что если бы это была любовь, то ее тело, ее душа выдержали бы все изменения, которые наступают в женщинах после рождения детей…
– Почему ты считаешь, что желать таких сильных ощущений – это плохо?
Я снова почувствовала голос Андрея: до меня доносились его милые, мягкие нотки и они обволакивали, гладили меня, будто перышком… «Конечно, это плохо, плохо, когда изменяют друг другу… Но хуже, когда ты сам не попытался выяснить для себя, что на самом деле нужно твоему сердцу, твоей психике. А измена – просто мимолетное уклонение от реальности».