Страница 4 из 23
– Ваша?!. Ха, да вы – самодовольный индюк! – предполагаемая Муза повела плечиком. – Радуйтесь, господин Замарашкин, что я здесь… С вас должно быть и того довольно.
Дима ощутил, как по его позвоночнику пробежал леденящий сгусток негодования. Мелкой дробью застучали зубы. «И это Муза?..»
Он уже приготовился выставить грубиянку за дверь, но молодая женщина вдруг изменилась в лице и с приторной улыбкой сказала:
– Ну, что же вы молчите? Читайте, читайте, наконец!
Дима взял себя в руки, сгреб со стола рукопись и приготовился читать.
Однако Муза вновь перебила его намерение.
– Кого вы мне напоминаете, юноша? – Она кулачком поджала подбородок и призадумалась.
– Так мне читать? – спросил Дима, смущенный задумчивостью гостьи.
– Не надо. Всё, что вы написали, я уже читала, – отмахнулась Муза, – и всё-таки, кого вы мне напоминаете?.. Не понимаю, у меня же идеальная память!..
Она открыла свою мятую тетрадку и стала просматривать какой-то список:
– Так, Рембо… нет, не то. Северянин, хм-м, Северянин?.. Ну какой вы Северянин! – Муза вскользь глянула на Диму. – Ладно, смотрим дальше: Ново-Переделкино. Ага, улица Приречная… дом не разберу, кажется, семь…
– Это адрес нашего общежития, – подтвердил Дима.
– Ничего не знаю, у меня свои данные, – ответила Муза, не отрывая глаз от списка, – Буха… стерто, не разберу. Буха-лен… ков! Да-да, Дмитрий Бухаленков. Это то, что я искала! Вот что я вам скажу, юный сочинитель: прочитайте-ка вы для начала пару рассказов Димы Бухаленкова. То-то вам будет польза! Слог, ритмика, а образы какие! А ваши, простите, сочинительства – это же тотальный плагиат! Короче, читайте Диму, а я как-нибудь еще загляну. Не провожайте…
Гостья встала и направилась к запертой двери.
– Стойте! – одними губами, как рыба, прошелестел Дима. – Бухаленков Дмитрий – это я…
Муза остановилась.
– Что вы сказали, мой юный врунишка?.. Вы хоть потрудитесь тексты сравнить!
Дима тупо повторил:
– Дмитрий Бухаленков – это я!
P.S. Разговор, невольными свидетелями которого мы с вами только что стали, случился на улице Приречной весьма давно. В те годы бульдозеры еще не ровняли под застройку живописные подмосковные слободки. И общежитие, ютившееся в помещении маленькой дореволюционной фабрики, лет пять после описанной встречи еще укрывало от непогоды ответственных работников МосГорЛита.
Дмитрий Бухаленков стал известным писателем. А Муза (ну бывает же такое!) нашла ошибку в своих записях. Как только не оправдывалась бедная служительница литературы перед Димой за свою «приреченскую» неловкость!..
Тот улыбался в ответ и успокаивал бедняжку:
– Ну, стоит ли Вера Павловна (он звал ее Верой Павловной) так убиваться по пустякам!
– Ничего себе, пустяки! Гения проглядела! Пора на покой. Стара я стала, не та уже…
– Э-э-э, Вера Павловна, полно вам наговаривать! Вас время не берет. Любой из нас побежит за вами вслед, лишь пальчиком поманите!
– Правда?.. – Муза жеманно смахнула слёзку. – Дима, вы меня не обманываете?
– Вера Павловна, ну зачем вы так… Ни-ни!
Муза повела плечиком и обворожительно, как в молодости, улыбнулась.
– А давайте писать роман!
– А давайте!..
Виктор Бабарыкин
Человек поистине творческий: писатель, артист песенного и театрального коллектива, художник, занимается декоративно-прикладным искусством (выжигание по дереву). Состоит в Российском Союзе писателей, Интернациональном Союзе писателей, в Союзе акварелистов России.
Член Международной литературной организации «Добро». Лауреат премии «Филантроп» 2004 и 2008 гг. в специальной номинации «Преодоление. За гранью возможного» в составе вокального коллектива «Не падаем духом».
Виктор Александрович – дипломант Международного фестиваля «Интер-Парафест – 2017», лауреат многих всероссийских и международных конкурсов.
Печатается с 2014 года. Издавался в сборниках Российского и Интернационального Союзов писателей, а также в МЛО «Добро».
Дерево детства
Не могу сказать, что мои детские годы были радужными…
Еще ходя в детский сад, заметил, что ребята сторонятся меня, так как я передвигался на стульчике и частенько был погружен в свои мысли. Дети уходили гулять то в парк, то по городу, а мне из-за моей инвалидности приходилось сидеть на крылечке и рассматривать прохожих через железный забор.
Уже учась в школе и видя ребят моего возраста и старше, я стал постепенно сознавать, что повзрослел… но мне представлялось, что меня просто перевели в другой детский сад. Оказалось совсем не так, как я думал: в этом учебном заведении мне предстояло учиться и закончить восемь (девять) или десять (одиннадцать) классов.
С первого дня старшие ребята стали учить меня самостоятельности. Мне приходилось ждать санитарку или воспитательницу, чтобы они накормили меня, а если они не подходили, я начинал капризничать. Мальчики мне объясняли так: жди своей очереди или бери ложку и пробуй сам. Было очень трудно поначалу, приходилось перебарывать себя. И все же со временем я привык есть самостоятельно.
Постепенно ребята научили меня передвигаться: сначала на высоком стуле, а потом я стал ездить на малогабаритной коляске.
И вот наступил мой первый учебный день. Нянечка тетя Клава – до сих пор помню ее имя и как она выглядела – впервые надела на меня костюмчик (до этого я так не одевался), принесла во двор и посадила на стульчик.
– Сиди и запоминай! – сказала она. – Это для тебя самый запоминающийся день: ты становишься школьником.
После этих слов я сидел тихо и внимательно глядел, что делается вокруг. До сих пор помню первый звонок. Директор много раз повторял потом и на других торжественных линейках похожие слова:
– Ребята, вы не смотрите, что имеете физические недостатки. Если будете хорошо учиться, сможете потом приносить пользу своей Родине. Сколько есть выдающихся людей с серьезными заболеваниями – а они стали известными людьми в разных профессиональных областях!.. Вы будете изучать замечательные книги: знаменитое произведение Николая Островского «Как закалялась сталь», «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Есть у нас и современники, которые мужественно стараются побороть свою болезнь – например, наш земляк Владимир Калмыков.
Я тогда не особенно вникал в смысл этих слов. Однако со временем стал сознавать: инвалидность – не приговор. (По сей день всё делаю зубами. Правда, зубы мне заменили обе руки.)
Поначалу я сильно капризничал. От напряжения постоянно болели зубы. Первые месяцы учительнице Галине Петровне пришлось много со мной возиться: дёсны кровоточили, начали выпадать молочные зубы, из-за этого мне пришлось учиться в первом классе два года.
До сих пор с большим уважением вспоминаю мою первую учительницу и преклоняюсь перед нею: она приоткрыла мне дверь в большой мир. Благодаря вниманию и чуткости Галины Петровны жизненные трудности не смогли убить во мне мои лидерские способности.
Сейчас я сознаю, что иногда переусердствовал. Но в то же время понимаю, что человеку без самостоятельности трудно, почти невозможно жить на свете. Я убедился в этом, уже живя в доме-интернате для престарелых и инвалидов.
Здесь без самостоятельности я не смог бы стать нужным человеком.
Последнее время в интернат начали поступать молодые инвалиды, которые проживали в своих домах, квартирах. Эти люди всегда находились в тепличных условиях, и теперь им очень тяжело, они не привыкли ухаживать за собой, проявлять в чем-либо инициативу.
Вот и понимаешь, что просто необходимо приучать ребенка в школе одеваться, делать что-то руками и двигаться: самому добраться до туалета, самому поесть или обуться, не ожидая посторонней помощи.