Нелюбимая

– Очередной трофей?

– Доказательство твоей принадлежности.

– Как, по-твоему, я буду вести лекцию без нижнего белья, Рома?

– Так же, как ты делала это в прошлый раз.

Я тянусь, чтобы поцеловать ее, но тут до нас доносится звук звонка, и все, что мне остается сделать, – это быстро чмокнуть покрасневшие от моих жадных поцелуев губы, и свалить из аудитории.

Я резко распахиваю глаза, навожу резкость и наконец вспоминаю, где я. Острова, бунгало, я один. Так и лежу на шезлонге, сжимая в руке бутылку с пивом. С пляжа доносятся смех и музыка. Внезапно эти звуки еще сильнее вдавливают меня в депрессивное состояние. Чувствую себя не холостяком, не завидным женихом, как меня называют знакомые, а одиноким мужчиной. В самом отвратительном смысле этого слова. Я остался один, мне не с кем даже разделить красоту луны, которая вычерчивает безупречную дорожку на гладкой поверхности моря. Не с кем пойти потанцевать в ближайший бар. Не с кем голышом искупаться в бассейне и просто получать удовольствие от отдыха. Я здесь всего лишь третий день, а уже хочу назад. И сколько бы я ни пытался убеждать себя в том, что я так рвусь домой не из-за нее, это все будет ложь. Когда Лена так далеко от меня, я схожу с ума еще сильнее, чем когда она рядом. Ненавижу. Люблю до смерти и ненавижу так же сильно. Желаю ей гореть в Аду и в то же самое время скорее сам прыгну к чертям на сковородку, чем позволю ей страдать. Хотя мне и сковородка не нужна, и умирать не обязательно. Я уже горю в своем собственном пекле.

Глава 3

Переодевшись в шорты, я выхожу на пляж и бреду вдоль берега. Не знаю, почему не захожу в воду, но что-то заставляет меня идти дальше и дальше, пока я не достигаю кромки пляжа, плавно переходящей в небольшой залив. Здесь так красиво, что дух захватывает. Снова гоню от себя мысли о том, что мне не с кем разделить эту красоту. Давя в себе хандру, стараюсь не представлять, как на таком же пляже Ида с Никитой отдыхали после свадьбы. Как Макар повез свою Софью на такой же и вернулся счастливый. Каким я вернусь домой? Изголодавшимся по Ленке, сорвавшимся с цепи зверем, который снова изменит своим принципам и побежит к ней за порцией персонального наркотика? Хочется вырвать эти мысли из своей головы и каким-то образом прочистить мозги. Парни советуют жениться, а я даже не могу смотреть нормально в сторону других женщин. Перепихнуться, провести время – пожалуйста, но сделать решительный шаг – увы…

Я не сразу замечаю знакомую фигуру, которая сидит на песке, обнимает себя за плечи и вздрагивает. Ускоряю шаг и присаживаюсь на корточки рядом.

– Тамила?

Она резко вскидывает голову и смотрит на меня мутными от слез глазами. Вытирает мокрые щеки, отвернувшись, а потом снова поворачивается ко мне. Тянет слабую улыбку.

– Привет, – здороваюсь я, присаживаясь рядом.

– Я, кажется, не звала тебя присоединиться.

– Я без спроса это сделал, – подтверждаю, упираясь руками в песок позади себя. – Чего ревем?

– Ну ты и грубиян.

– Уж какой есть, – я легонько пожимаю плечами. – Так что случилось?

Тамила быстро скользит взглядом по моему голому торсу, а потом смотрит на море. Я хмыкаю. Как бы женщина ни была расстроена, похоже, основные инстинкты никто не отменял. Уверен, она оценила меня по достоинству.

– Какая тебе разница?

Я со вздохом откидываюсь на локти и говорю:

– Я сбежал сюда от самого себя. Дома у меня есть женщина, которую я люблю уже пятнадцать лет.

– Так ты не от себя сбежал, от нее.

– Нет, именно от себя. Она замужем, а я как щенок на поводке, который она то дергает на себя, то ослабляет. Заебался.

– И что ты думаешь, после отдыха на песочке тебя попустит?

– Если не скрутит.

– Почему ты не отпустишь ее?

– Это она меня не отпускает. Все время держит рядом.

– Нет, это ты не отпускаешь, Ром. Если бы хотел получить свободу от нее, уже бы сорвался с поводка. Все остальное – отговорки.

– Наверное, ты права. Слушай, а как тебя называют близкие?

– Тами или Мила.

– А тебе как больше нравится?

– Виталик, – внезапно выдает она и начинает смеяться, а я подхватываю ее смех. – На самом деле для меня непринципиально.

– Для всех принципиально. Я, например, не люблю, когда меня называют Ромчиком.

– Почему?

– Мне тогда кажется, что меня ассоциируют с алкоголем.

– С ромом, что ли? – спрашивает она, глядя на меня с улыбкой.

– Ну да. Маленькая такая бутылка. Ромчик.

Тамила снова смеется, и мне нравится ее смех. Не назову его перезвоном колокольчиков или смехом феи, он грубее и ниже, но такой… настоящий, грудной, душевный. Она искренняя, и это подкупает.

– Так что у тебя случилось? – спрашиваю, когда наш смех затихает, а Тамила снова становится грустной.

– Сегодня на закате я должна была выйти замуж. Прямо на этом месте, – отвечает она с прерывистым вздохом.

Я слегка хмурюсь, не такого ответа я ожидал.

– Что пошло не так?

– Все, – она пожимает плечами. – Я не вовремя вернулась домой. Моя подружка не вовремя скакала на члене моего жениха на так не вовремя купленной нами новой кровати.

– Ого, это жесть.

– Да у тебя не слаще.

– Сложно не согласиться.

Мы еще некоторое время смотрим на море, пока в моей голове созревает безумный план. А потом я поворачиваюсь к Тамиле и смотрю на нее уже совсем другими глазами. Оцениваю, прикидываю возможности, а потом выдаю:

– Выходи за меня.

Она вскидывает голову и смотрит на меня как на идиота. Ее можно понять, не каждый день вчерашний незнакомец делает девушке предложение.

– Давай, решайся. Прямо на этом месте. На закате. Все, как и должно было случиться.

– Рома, ты глупости говоришь, – фыркает она, натянуто улыбаясь. – И здесь должен был быть не ты.

– Как ты здесь оказалась одна? Или он с тобой прилетел?

– Нет. Я схватила чемодан с вещами, который был готов к вылету сюда, и сумочку, в которой лежали билеты.

– То есть, ты одна приехала на собственную свадьбу и медовый месяц?

– Получается, что так. – Еще один тяжелый вздох.

– Ну тогда давай воплотим в реальность твои планы.

– Ты ненормальный. Я тебя даже не знаю.

– Роман Янович Вавилов, – представляюсь я. – Адвокат, тридцать шесть лет. Живу без родителей, собственная квартира, строю дом. Есть кот Буцефал, вредные привычки искоренил, кроме любви к сексу и иногда алкоголю. Но я не люблю терять контроль над собственным телом, так что пью не много. Есть двое друзей, с которыми веду бизнес – Никита и Макар. Что еще? – прикидываю я. – Ах, да. Мамы у меня нет, она бросила нас с отцом сразу после моего рождения. Братьев, сестер нет. Папа военный, увлекающийся резьбой по дереву, который тратит почти все выходные на даче, выпиливая фигурки. Я воспитывался в строгости и практически казарменных условиях, присматривали за мной все – от медсестер в военной части – до солдат. В студенчестве влюбился в Ленку. Тогда она была Еленой Михайловной, моей преподавательницей по истории. Как-то так само между нами началось, да все никак не закончится. Ну вот.

Я развожу руками, показывая, мол, вот он я, весь перед тобой. Тамила слушает с интересом и улыбается.

– Надо же, как ты в три минуты вложил всю свою жизнь, адвокат Роман Янович. Почему расстался со своей Ленкой?

– Да я не расстался. Мы и вместе-то толком не были. Моя одержимость ею не в счет. Ленка всегда искала себе состоятельного мужика. А что мог дать ей студент? Мы с отцом не жили роскошно, лишних денег у нас не было. Первая машина появилась у меня в двадцать пять, я купил ее сам, так как отец на свою зарплату не мог позволить себе такой подарок. Гораздо позже я стал достаточно обеспеченным человеком, а до этого все, что я мог предложить Ленке – это жить в нашей с отцом квартире или на съемной. Но она королевна, не привыкла к таким условиям.

– Она из богатой семьи?