Страница 2 из 18
– Орг… простите, что это? – не понял профессор Бунге.
– Это организованный набор, Николай Христианович, – пояснил адмирал, – то есть такая форма привлечения трудовых ресурсов, когда этим занимается специальная служба, контролирующая перемещение людей. Нам ведь совсем не нужны безземельные, безработные, праздношатающиеся бездельники, по сути, являющиеся горючим материалом для всяких там бунтов и революций. Мы ни в коем случае не должны допустить люмпенизации русского крестьянства и бесконтрольного перемещения населения.
– Виктор Сергеевич, вы всерьез предлагаете вернуть крепостную зависимость? – спросил профессор Бунге. – Не станет ли это шагом назад?
– Не станет, Николай Христанович, – улыбнулся адмирал. – Земля сама держит на себе мужика крепче любых цепей. Дайте крестьянину землю, и он с нее добровольно никуда не уйдет. Люмпенизированное крестьянство, оторвавшееся от своей общины и не нашедшее себе места в городе – страшная опасность для государства. Люди при этом быстро теряют все положительные качества, имеющиеся у русских мужиков, не приобретая подобные же качества у мастеровых. Отсюда такое количество босяков, людей, занимающихся преступным промыслом, легко поддающихся антиправительственной агитации. Поверьте мне, именно эти такие вот люмпены станут в будущем заводилами всех беспорядков и мятежей. И чем меньше их будет, тем спокойней и безопаснее будет жизнь с России. А что касается крепостного права, то, Николай Христианович, я бы посоветовал вам познакомиться с отчетами фабричных инспекторов, наблюдающих за тем, какие порядки господа промышленники вводят на своих заводах и фабриках для рабочих. Тут возврат даже не к крепостному праву, а к самому настоящему рабству, когда работодатель видит в рабочем не человека, а говорящее приложение к станку. Некоторые из наших отечественных фабрикантов дают по сто очков форы легендарной помещице Салтычихе, которая в царствование императрицы Екатерины Великой замучила в своих имениях больше сотни крепостных. И одна из задач, которые будут стоять перед вами, уважаемый Николай Христианович – это строжайшее пресечение нарушений трудового законодательства, которое само по себе, скажем прямо, довольно несовершенно. С людьми, готовыми за копейку умучивать ближнего своего, мы Великую Россию не построим. Новые законы должны ограничить детский труд, ввести минимальную оплату труда, усилить ответственность промышленников вплоть до уголовной за несоблюдение правил техники безопасности на фабриках и заводах. Словом, сделать все, чтобы крестьяне, которые решат выйти из своей общины, нашли для себя достойную и высокооплачиваемую работу на предприятиях Российской империи. Знаю, что работы здесь непочатый край, но кто сказал, что всем нам, присутствующим здесь, будет легко…
– Хорошо, Виктор Сергеевич, – кивнул император, – то есть, в том, что сейчас происходит, ничего хорошего, конечно же, нет. А хорошо только то, что вы владеете реальной ситуацией. Но что-то подсказывает мне, что не все будет так гладко. Если мы хотим сделать Фабричную инспекцию карательным органом, то ничего путного из этого не выйдет. Давать большую власть в одни руки – это недальновидно. Фабричные инспекторы, даже если назначить большое жалование, не всегда смогут устоять перед соблазном. Ведь наши промышленники, не в обиду вам будет сказано, господин Путилов, мастера давать взятки.
Александр III усмехнулся.
– Я полагаю, что, передав Фабричную инспекцию в ведомство Николая Христиановича и наделив ее надзорными и статистическими функциями, всю тяжесть борьбы с взяточниками, лихоимцами и казнокрадами надо возложить на другую организацию, которую еще предстоит создать по образу и подобию вашего, Виктор Сергеевич, югоросского КГБ. Предлагаю назвать это новое, подчиненное лично мне, ведомство «ИСБ» – Имперской Службой Безопасности.
Император обвел взглядом присутствующих и кивнул.
– Да-да, именно так, господа. Жандармы-то наши явно не справляются со своими обязанностями. Трагическая гибель моего батюшки – тому наглядное подтверждение. Мы должны научиться бороться со шпионами, террористами, а так же с теми, кто злоупотребляет властью на местах. Несомненно, что будущий состав этой службы будет комплектоваться как из сотрудников Департамента полиции и жандармерии, так и из армейских офицеров, имеющих склонность к этой работе. Также я надеюсь, что ваше КГБ, Виктор Сергеевич, поделится с нами опытными сотрудниками.
– Да, Ваше Величество, – кивнул контр-адмирал, – разумеется, мы поделимся с вами нашими знаниями, опытом, сотрудниками и специальным оборудованием. Думаю, что вы правы: хорошо организованная служба безопасности, как выразился бы господин Ульянов, надежно защитит безопасность России.
– Кстати, Виктор Сергеевич, – император повернулся к адмиралу Ларионову, – а что там с этим самым господином Ульяновым?
– Ваше Величество, мы взяли всю семью Ильи Николаевича под свою опеку, – ответил Ларионов, – и надеемся направить кипучую энергию его детей в более конструктивное русло. Думаем, что у нас все получится, ибо мы имеем дело не с закоренелыми негодяями, а с людьми, сбитыми с толку модой на нигилизм. Собственно, перед нами встает еще один вопрос – возможно, не менее важный, чем положение крестьянства и создание мощной промышленной базы… – Контр-адмирал сделал паузу, чтобы слушатели могли осознать только что им сказанное. – Война дала России немало героев, которые могли бы стать достойным образцом для юношества, – продолжил он. – Конечно, в газетах были ярко расписаны подвиги этих храбрых воинов на поле брани. Но почти сразу после окончания боевых действий о них быстро забыли. Надо найти способ запечатлеть их славные дела так, чтобы дети в Российской Империи стали играть не в казаков-разбойников, а в макаровых и скобелевых, героев боев в Болгарии и на Кавказе. Мы должны помнить, что будущие солдаты и офицеры новой Российской армии и флота сейчас еще ходят пешком под стол. Как говорил Филипп, царь Македонии, «необходимо двадцать лет готовить армию к войне, чтобы потом она все решила за один день»…
Император утвердительно кивнул, и адмирал Ларионов продолжил:
– И вообще, нам надо серьезно заняться борьбой за умы нашей молодежи. Мода на нигилизм, отрицание всех и вся должна быть искоренена. Непорядок, когда образованные люди России выступают, пусть даже на словах, против властей своей страны и против своего народа. Это недопустимо.
– Что же вы предлагаете, Виктор Сергеевич? – спросил император. – Проблема сия, появившаяся у нас еще чуть ли не с Петровских времен, стара как мир.
– Да, – ответил адмирал, – быстро решить эту застарелую проблему действительно невозможно. Но решать ее надо. С одной стороны, высылки и репрессии делают из этих нигилистов «героев», образцы для подражания для молодежи, которая по природе своей всегда более радикальна, чем люди зрелые, имеющие опыт и умеющие анализировать действительность и отличать добро от зла. С другой стороны, если пустить все на самотек, то безнаказанность опьянит дурные головы, и разлагающее воздействие только усилится. Проблему надо разделить на несколько частей, и решать ее, исходя из тяжести совершенного преступления… Во-первых – есть те, кто открыто нарушает законы и призывает к насильственному свержению существующей власти. Таких следует публично судить, показывая, что они на самом деле меньше всего думают о судьбах народа, а их настоящая цель – власть и удовлетворение личных амбиций. При этом необходимо доказать связь этих «пламенных революционеров» с их иностранными покровителями и озвучить суммы, полученные на дело «свержения самодержавия» от зарубежных доброхотов. Наказанием за таковые деяния может быть до пятнадцати лет каторги с полной конфискацией имущества и лишением российского подданства, с высылкой за пределы империи после отбытия наказания. Во-вторых – есть люди, которые для достижения политических целей совершаю убийства, акты саботажа и диверсий. Наказанием таким может быть только одно – суд и смертная казнь. Родные и близкие террористов должны быть признаны пособниками, и наказаны соответствующим образом. В-третьих – есть кухонные болтуны и коридорные фрондеры, которые из внушенной нигилистической пропагандой неприязни к правительству тормозят исполнение его распоряжений, считая их ненужными – этих надо увольнять с занимаемых должностей и судить, а после отбытия наказания запретить им занимать руководящие посты. Есть еще и те, кто расхищает и присваивает государственные и общественные средства, вымогает взятки, обкладывает народ поборами… Это в наше время называлось коррупцией. Такими вещами, к сожалению, занимаются многие российские чиновники. Таких надо беспощадно увольнять со службы, штрафовать и конфисковывать нечестно нажитое имущество, ссылая на пожизненное поселение к берегам Северного Ледовитого океана. В этом деле, если мы займемся им со всей серьезностью, нам как раз и помогут те самые молодые люди «со взором горящим», которые, как я уже говорил, вследствие своего юношеского радикализма особенно нетерпимо относятся ко всем случаям чиновничьей несправедливости и мздоимства. Надо показать им, что с несправедливостью можно бороться не только с револьвером или динамитом в руках…