Бремя русских

Со мной французский таможенник был неприветлив и заносчив, но когда он увидел красный югороссийский паспорт Виктора, его спесь как ветром сдуло. Он расплылся в подобострастной улыбке и даже попытался изобразить что-то вроде почтительного поклона. Багаж Виктора, как и мой, при этом никто даже и не подумал досматривать.

Зато когда француз увидел баденский паспорт фрау фон Каула и российский – её спутницы, то тут же начал крайне неприлично на них орать. Виктор говорит, что это «обезьяний рефлекс»: продемонстрировав позу подчинения особи высокого ранга, среднеранговый месье шимпанзюк тут же попытается самоутвердиться за счет кого-нибудь более слабого и беззащитного.

Услышав его вопли, Виктор обернулся и пристально посмотрел на француза. Молча. Ни одного слова, никаких угроз – ничего. Но в воздухе как будто лязгнуло железо и запахло озоном, словно при грозе. Возможно, мне все это просто показалось… Но это уже был взгляд истинного короля.

Удивительно, но француз осёкся на полуслове, и теперь взирал на моего спутника с откровенным страхом. После этого он, опустив глаза, молча перелистал оба паспорта стоявших позади нас дам, проставил в них все необходимые печати и отдал их благородной фрау.

Когда мы вернулись в вагон, пользуясь тем, что баронесса фон Каула приотстала, командуя носильщиками, девушка посмотрела на моего спутника и смущенно пролепетала:

– Мерси боку, месье…

– Брюсов, Виктор Брюсов, сударыня, – сказал мой спутник. – А это мой друг Джон Девой…

Девушка тут же перешла на русский.

– Вы из России? – спросила она.

– Нет, я капитан-лейтенант военно-морского флота Югороссии, – ответил Виктор, – но я русский.

Девушка покраснела и опустила глаза.

– А меня зовут Александра Кропоткина, – сказала она. – Я с отцом отдыхала в Баден-Бадене, и фрау фон Каула, которая ехала в Париж, согласилась взять меня с собой – я давно мечтала посмотреть этот город. А вы тоже едете в Париж?

Виктор склонил голову.

– Да, мадемуазель Александра, мы тоже едем в Париж, но ненадолго – мы там проведём всего один день, после чего отправимся дальше по своим делам.

Та подумала и вдруг достала из своей сумочки блокнот, вырвала из него страничку, написала карандашиком несколько строк и вручила Виктору:

– Господин Брюсов, – сказала она, наморщив прелестный лобик, – если вы будете в Харькове, то заезжайте к нам – вот мой адрес. Впрочем, меня вы там найдете легко – мой отец харьковский губернатор.

Тут вернулась фрау фон Каула, зло посмотрела на Александру и на нас, после чего утащила девушку за руку в их купе. Когда прекрасное создание скрылось из виду, Виктор некоторое был весьма задумчив, а потом сказал:

– Джон, о такой девушке я мечтал всю жизнь. Но, увы, она княгиня, и к тому же потомок самого Рюрика, первого князя Руси… А я кто?

– Надеюсь, что будущий король Ирландии, – сказал я, весело подмигнув ему. – И тебе, Виктор, нужно уже подбирать будущую королеву. Я всё думал – кого же? Но если эта девушка происходит из рода древних русских царей, то она будет весьма подходящей парой для Его Величества, короля Ирландии.

Виктор ничего больше не сказал, минут пять посидел с мечтательно-задумчивым выражением лица, после чего вернулся к чтению книги по древней ирландской истории.

Потом мы с ним немного поговорили. Оказывается там, в далеком будущем, наш гэльский фольклор распространился по миру, став основой для специального литературного жанра сказок для взрослых, именуемого «фэнтези». Нельзя сказать, чтобы Виктор был поклонником этого жанра, но неплохо в нем ориентировался, и мы до полуночи беседовали о кельтской культуре во всех ее проявлениях.

В Париже мы действительно провели чуть более суток – Джеймс Стивенс принял нас весьма радушно и сказал, что ехать нужно будет с раннего утра восьмого сентября – именно тогда Жозеф Стюарт будет нас ожидать. Его поместье – идеальное место для нашей встречи: недалеко от Кале, на прямой железнодорожной ветке из Парижа, уединённое и со слугами, умеющими держать язык за зубами.

Весь день седьмого сентября мы гуляли по французской столице – Виктор рассказал, что его отчим обещал свозить его и мать в Париж, но попасть в этот чудесный город довелось лишь сейчас. Впрочем, его удивила грязь, а также копоть и множество нищих и огромное количество проституток. Я когда-то читал, что рабочие, которые стремились в Париж со всей Франции, получали так мало денег, что у многих жёны «трудились» проститутками, и что парижские бордели были столь знамениты, что в программу визитов некоторых глав государств входило и посещение местных публичных домов. Для Виктора это было шоком, и на моё предложение посетить одно из этих заведений он ответил решительным «нет». Так что мы целый день гуляли по церквям, музеям и просто бульварам и улочкам древнего города. Местные апаши, уличные шакалы, при этом обходили нас стороной, ибо инстинктом мелких хищников хорошо понимали, на кого можно нападать, а на кого нет. На всякий случай у меня в трости скрывался отличнейший клинок без чашки, а у Виктора за отворотом сюртука, в плечевой кобуре, имелся югоросский девятимиллиметровый автоматический пистолет. Но все обошлось, и наш арсенал не понадобился.

На следующее утро мы сели в поезд Париж-Булонь. Познакомившись с Виктором, Джеймс Стивенс сразу одобрил его кандидатуру. По его словам, «если б я сам получил право выбора нового короля, выбрал бы именно такого, как Виктор». Оставалось посмотреть, что же нас ожидает на встрече в Шато Клери.

Когда мы туда прибыли, нас радушно принял сам Жозеф Стюарт, сообщив, что мы оказались первыми из приглашенных. После весьма вкусного обеда, за стаканчиком нормандского кальвадоса, он сказал:

– Господа, я не ирландец, и я не буду участвовать в вашей встрече. Я даже не собираюсь спрашивать, что именно вы там будете обсуждать. Но зная, кто именно передо мной, я надеюсь, что главной темой будет свобода Ирландии. И если Ирландия станет свободной, то прошу вас – не забывайте о ваших гэльских братьях в Шотландии и на острове Мэн!

Я замялся, а Виктор посмотрел на нашего хозяина и сказал:

– Если это будет в моих силах, мсье Стюарт, то я сделаю всё, чтобы шотландцы тоже стали свободными. – Подумав, он черкнул несколько слов на листке бумаги и. отдавая ее нашему хозяину, сказал: – Если у вас есть серьезные предложения, месье Стюарт, то обращайтесь вот сюда. Я ничего не обещаю, но, по крайней мере, вас выслушают, а если будет возможность, то и помогут. Шотландия будет свободной.

Жозеф Стюарт аккуратно спрятал бумагу в карман. Я понял, что он сделает все, но до конца использует предоставленную ему возможность.

Вскоре в поместье стали съезжаться и прочие гости. Первым прибыл Чарльз Парнелл, знаменитый борец за права ирландцев в английском парламенте, которого, равно как и других сторонников ирландской автономии, только что оттуда изгнали. Вместе с ним прибыли и несколько других ирландских парламентариев. Потом, неожиданно для всех, приехал Майкл Дэвитт – один из самых ярых фениев, который каким-то чудом бежал из британской тюрьмы и был переправлен в Булонь в компании других фениев. Обе группы – парламентарии и фении – очень не любили друг друга, но в последние несколько недель, после изгнания ирландских депутатов из парламента, их позиции резко сблизились.

Собрание началось с того, что я представил Виктора собравшимся соплеменникам и объяснил, на каких условиях наше движение получит поддержку России и Югороссии. Первой реакцией на это сообщение в основном был недовольный шёпот, но потом встал Чарльз Парнелл.

– Если уж Ирландии суждено стать монархией, – сказал он, – то лучшего короля, чем Виктор Брюс, я себе и представить не могу.

После этого заявления споры как-то сами собой стихли, и когда, по предложению Парнелла, этот вопрос был выставлен на голосование, то, к моему удивлению, все присутствующие единогласно проголосовали за приглашение Виктора на ирландский престол.

Потом мы долго и упорно обсуждали планы освобождения Ирландии: вербовку и подготовку Королевских стрелков, а также ирландских патриотов – тех, кому суждено начать восстание в Ирландии сразу после Рождества.