Страница 58 из 76
Картинка будто изменилась, делаясь ярче, ядовитее. Плотное поле во мне всё ширилось, глаза начало будто выжигать изнутри рвущейся наружу тёмной безудержной силой. Сознание поплыло, расщепляясь пополам. Как тогда, с Ангусом на пиру, часть меня будто подлетела вверх, равнодушно наблюдая, как из меня, сидящей на корабле и пристально наблюдающей за ярлом, рвётся черная магическая сила. Рот приоткрылся, расширенные зрачки вспыхнули зеленоватым свечением, с губ уже срывались первые звуки призыва. "Он не твой, не твой, не твой..."- только и гудело отчаянно в висках.
Привяжу к себе...
Он всю свою дурацкую человеческую жизнь будем на коленях у меня вымаливать прощение за этот миг боли и унижения. Всю свою дурацкую никчемную жизнь. Всего лишь человек! Всего лиш-ш-шь...
- Хелюшка, пойдем-ка я тебя к местной домоправительнице отведу, а? - вдруг ласково кто-то пробасил над самым ухом, а потом дернул за плечо, легко рывком ставя на ноги.
Мотнуло. Я шумно выдохнула, закашлялась. Так сильно, что в пополам скрутило и на глазах выступили слезы. И магия схлынула как прибой, оставляя меня разбитой и совершенно дезориентированной. Я ведь только что чуть не...Боже...!!! Я правда сейчас это всё думала? Правда?! И могла...?!! О, нет...
Стало так страшно от самой себя, что подбородок задрожал в подступающей истерике. Перевела совершенно осоловелый взгляд на Олафа, конечно, не правильно истолковавшего мой шок.
- Ну что ты словно вобла стала, а, рыжая? Нашла на что смотреть!!! - забурчал толстяк, обхватывая меня за плечи.
- Не знаешь, что ли, что люба нашему ярлу косоглазому, а это так! – наклонился он и зашептал мне на ухо горячо, но тихо. Отстранился, выразительно покосившись на стоящих в обнимку Киру с Бьорком, и смачно выразительно сплюнул мне под ноги.
- Тьфу! Ну все пошли, не кисни, - махнул Олаф рукою на ненавистную мне парочку, сильнее сжал моё предплечье и потащил с корабля.
Я послушно поплелась за ним, еле переставляя ноги, потупив глаза и боясь хоть на кого-то взглянуть. И дело было совсем не в Бьорке, как наивно полагал Олаф, да наверно и сам ярл. Внимательно прислушиваясь к себе, я с ужасом ощущала в самой глубине своей души крупицы не до конца схлынувшей тьмы, так легко меня захватившей.
23
Я шла по широкой шумной улице, направляемая Олафом, словно в забытьи. Тело мелко трясло ознобом как после сильной истерики. Ноги, голова ощущались ватными и не моими. Вейла говорила, что во мне нет тьмы...Но сейчас я вдруг ощутила её: плотную, густую, манящую...Это ощущение могущества, уверенности в своей правоте, непогрешимости, праве быть выше остальных, это было так сладко...И да, в тот момент я бы спокойно лишила Бьорка воли и ни на секунду не пожалела об этом. А сейчас мне было жутко от одной мысли. Настолько жутко, что даже его торопливый поцелуй с Кирой на моих глазах отошел на второй план.
- Нам сюда, печорка, - Олаф потянул меня за рукав влево, и я послушно последовала за ним.
Мы протиснулись между торговых лавок, обошли бродячих артистов и выскочили на огромную круглую площадь, застеленную досками и украшенную в центре столбом Ордина. Прямо напротив красовался огромный четырехэтажный срубленный дом с треугольными крышами каскадом. По местным меркам небывало богатый дворец. Я сразу поняла, что пришли мы к дому самого конунга. Сердце чуть быстрее забилось в волнении. Момент, когда я встречусь с Ангусом, становился всё реальней и ближе. Но, странное дело, теперь это вдруг не так пугало - клубящаяся едва уловимой тенью остаточная тьма внутри меня придавала холодной уверенности и словно нашептывала на ухо, что мы с ней справимся...
Олаф повёл меня на задний двор, который, оказалось, уже полон был приезжих служанок. Они словно беспокойная птичья стайка шумно о чем-то щебетали и смеялись, наряжаясь в одинаковые бесформенные белые балахоны.
- О, ещё одна! - сильный женский голос раздался откуда-то справа, а затем, растолкав ближайших девушек, перед нашими с Олафом глазами предстала и его хозяйка – красивая, статная, дорого одетая женщина лет тридцати или чуть больше с пышными, словно курчавое облако, рыжими как огонь волосами, собранными с слабую косу, перевитую речным жемчугом и золотыми пластинками с выгравированными на них рунами.
Я моментально напряглась, отводя глаза. Рыжие волосы здесь - признак ведьмы. Не всегда, но часто...Не хватало ещё, чтобы это была...
- Вейла Ири, - почтенно пробубнил Олаф в бороду и чуть поклонился, - Ты всё прекрасней, как не увижу. Или это ты всё-таки околдовала меня в тот раз, а?
И он утробно засмеялся, одновременно подталкивая меня вперёд.
- Над тобой только хмель колдует, мой дорогой, - фыркнула в ответ она, переводя на меня внимательный взгляд.
Я прикусила губу, прикрываясь ресницами. Вейла…Она ведь не почувствует, да? Что я тоже ведьма…Повисла секундная пауза, во время которой, казалось, даже девушки притихли, с любопытством на нас поглядывая.
- Не ведьма она, Вейла, просто печорка рыжая, да вроде что-то про травы знает. А так нет, - вмешался Олаф, панибратски опуская свою тяжелую лапищу мне на плечо, - С ней наша Вейла возилась, да, говорят, без толку.
- Хм- м-м, - протянула Ири задумчиво, а потом уже веселее, обращаясь ко мне, - Что ж, раз травы, так пусть пустынцвет и собирает на обряд. Как зовут? Знаешь, как пустынцвет выглядит?
- Хельга, госпожа. Знаю, госпожа, - только тут быстро подняла на Вейлу Ансборда глаза и тут же вновь опустила.
Почему-то обратила внимание на искусную вышивку, украшавшую ее приталенное платье из яркого синего сукна, и вплетенные в узор драгоценные камни. И что голос у ведьмы твердый и спокойный, явно привыкший повелевать, тоже обратила. Неужели Вейлы бывают и такие? Не могла представить, что живет эта ведьма в скромной лесной избушке. Скорее уж сидит по правую руку от самого конунга и громко говорит всё, что хочется ей сказать. А я...Я ведь тоже...ведьма...И не на много эта Ири старше меня...
- Тогда надевай жертвенную робу и вон корзины у сенника, бери две, - хлопнула тем временем Вейла в ладоши и уж было отвернулась от меня, забывая, но я вернула её, удивленно переспросив.
- Жертвенную?
Ведьма вскинула красиво очерченную, подведенную чем-то бровь, выражая недоумение, мол что мне тут непонятно. Рядом хмыкнул Олаф.
- Да не местная ж она, Ири, с набега привезли. Не знает, что на каждом тинге обряд жертвы, - потом толстяк повернулся ко мне и стал объяснять словно ребенку, - Да не тебя в жертву принесут, глупая. Вы просто Вейле поможете и всё. Попоёте там, ленточек понавяжете, костров соберёте. Ну все, рыжик, давай. Мне к ярлу пора...Ири держись. Она всё скажет.
Похлопал меня по плечу в знак прощания и ушел со двора. А я послушно пошла к скамье у сенника, на которой лежал ворох белых льняных роб и стояли корзины. В голове будоражащими несвязными обрывками вертелось открытие, что ведьмы бывают и такие, оттесняя теперь все остальные потрясения этого утра на задний план.