Страница 25 из 141
— Аккуратнее, Сэведж. Мне ведь может и понравится… — заулюлюкала она.
— В следующий раз — получишь леща.
— Кстати, да. Сэведж, почему ты вечно норовишь ударить Хелен по пятой точке? Это домогательство? — в голосе Критики слышалось недовольство и осуждение.
— Она же девушка. А девушкам стыдно, когда их бьют по попе… В этом есть свой сакральный смысл.
— Стыдно? — удивилась Бисмарк: — Ну, давай так — когда это видят чужие люди, то думают, что мы с тобой парочка.
— Вот-вот! — тут же закивала Кри.
— А если это видят свои, то… Им просто кажется, что мы с тобой занимаемся дружеским сексом. Сам знаешь, какая слава обо мне ходит…
— Да, твою ж мать!!! Хан умирает в городе, где нас теперь не любят ещё больше… А инженерные войска Федерации пытаются просверлить чертов магнитный песок! Плюсом — мы даже не знаем, лаборатория это, или что-то другое. И у тебя есть настроение говорить про то, что я бью тебя по заднице из-за родительского синдрома… Ай… Черт…
— Спалился, Сэведж! — хохотнула Бисмарк: — Только вот, не надо видеть во всех окружающих девушках дочерей. Это может плохо закончиться в будущем.
В данном случае, Хелен имела в виду психотипы людей во время отношений. Типичная белиберда из женских журнальчиков… Помню, Лиза мне об этом как-то раз всю плешь проела. Совсем малая была. Не понимала, про что писала «тетя-психолог».
— А ведь точно! — подхватила Критика: — Сэведж, ты же несмотря на всю свою дурашливость — типичный мужчина-отец. Властный, целеустремленный, уверенный в себе. Ты знаешь, чего хочешь от жизни. У тебя всегда есть план, к которому ты будешь стремиться напролом. А ещё есть мнение твоё и больше никакого. Ты считаешь, что все девушки от природы глупые и эмоциональные. Видишь в них, скорее питомцев, нежели личностей…
Каждое слово напарницы больно пробивало моё сердце насквозь. Как там говорили в старину? Правда глаза жжёт?
— Я часто мирюсь с мнением других людей. И я не считаю девушек питомцами… Это перебор.
— Лжец. Свистеть — не мешки ворочать, Сэведж. — заключила Бисмарк: — Мы тебя уже знаем, как облупленного. Разобрали по кирпичикам!
— Вообще-то, это Кри вечно говорит, что я её питомец. Разве нет? — я взглянул на напарницу.
— Я утрирую… — смущенно ответила она: — И вообще, с какого черта ты стал запоминать такие мелочи?
— Дьявол кроется в деталях…
— Сноб, самовлюбленный и властолюбивый эгоист. — покачав головой, произнесла Хелен: — Я дружу с Форкс. Она хороший специалист… А, ещё такая любительница посплетничать! Ты бы знал…
— Это всего лишь слова из заключения Элеоноры. У неё… была ко мне личная неприязнь.
— Оправдания-оправдания-оправдания…
— Бисмарк… — я чуть было в очередной раз не зарядил ей по пятой точке.
— А? А? Хотел же? Ну, скажи, что хотел? — виляя задницей, начала понтоваться Хелен.
— Просто завали варежку. Я ценю то, что вы решили немного отвлечься, но сейчас нам необходимо сосредоточиться на поиске лаборатории. Поэтому дружно взяли и заткнулись!
— Будет исполнено, Хозяин! Гав-гав…
Цкдыщь! Мощный шлепок по упругой попе эхом пролетел по стенам тоннеля и только в самом конце я осознал… Это сказала не Бисмарк. Я стоял и держал за попу Критику…
— Ух ты!!! — Хелен развратно свистнула в нашу сторону: — Капитан… Походу дела, вы распускаете руки на своих подчиненных! Мне стоит доложить об этом…
Приготовившись к ответной реакции, в виде удара, который равен по силе быстро едущему трамваю, я поставил блок, но… ничего не произошло. Кри, видимо просто обиделась и молча побежала дальше. Не думал, что невинный шлепок по заду может её так сильно обидеть… Вроде, взрослые люди.
— Ох, Кри! Да брось… — обреченно закатив глаза, произнёс я и поплелся за ней, однако с каждым шагом в тоннеле становилось всё светлее и светлее: — Что за фигня?
— Ребята! Иди скорее сюда! — позвала Критика: — Я… кажется, нашла…
— Ого! — Бисмарк пулей устремилась туда же: — Ничего себе…
Восторженные возгласы девчонок заставили ускориться и меня. Когда я подошёл к ним, то режим ночного видения можно было отключать. Мы стояли перед широким залом, где всё было залито ярко-желтым светом… Как будто старые лампы накаливания, только вместо них — вытянутые сосуды. В них плескалась странная жидкость, которая, как раз и испускала это яркое свечение.
— Видели, когда-нибудь что-то похожее? — восхищенно спросила Бисмарк, аккуратно спускаясь в зал: — Ощущение, будто мы нашли источник чистейшей энергии…
— Угу… Ты главное тут ничего не трогай. — я тоже спустился вниз и начал разглядывать вытянутые сосуды, которые были расположены вдоль стен. Не очень большие… толщиной с обычную лампу дневного света, а высотой метров пять.
Глаза постепенно привыкали, и на стенах проступали иероглифы. Такие же, как на той стене, когда мы провалились вниз.
— Опять мертвый язык… — удивленно произнесла Бисмарк, подойдя в плотную к стенке: — Как жаль, что я уже ничегошеньки не помню. Да и Эрис, как на зло, сейчас нет…
— Вот у меня только один вопрос. На кой черт Лингу было нацарапывать всю эту хрень на стене? — я опустил солнцезащитный слой на визоры, а затем внимательно осмотрел лампы с бурлящей жидкостью.
— Кто знает? Может быть, он увлекался Древним Египтом и искал сокровища фараонов? — усмехнулась Хелен.
— На Марсе? Ага…
После десяти минут совершенно бесполезных шатаний по залу, мы наконец-то добрались до выхода. Тонкая металлическая дверь была без особых проблем выбита. А там нам открывался путь к темному коридору, по полу которого тянулись толстые кабели.
— Погодите… Это что, следы? — удивилась Кри, присев на одно колено.
— Похоже на то! — ответил я, наблюдая миниатюрный отпечаток от женского сапожка: — Здесь явно проходила модница. Ибо, кто ещё будет выхаживать по этим катакомбам на каблуках?
— Чтобы там ни было — следы ведут туда. И шанс на то, что оно настроено дружелюбно… крайне мал. — напарница погладила свою винтовку по прицелу.