Страница 2 из 53
— Да вот ещё в говно это лезть…
— А-а-а! Вот ты сука сам и зассал! Пиздюк ебаный… Только и можешь, что пиздеть…
Возвращаться обратно к роли беты напарник Васька явно не хотел, как следует распробовав вкус власти:
— Ой, мля… Ну ща-а… Где тут твоя сабля? Там что ли? — Чавкающие шаги снова начали приближаться. С каждым новым шагом — всё менее уверенно. — Да где?!
— Да вон-вон, блестит же… Левее… Там, за прицепом…
— Где… А, во… Ай! Ай!!! Мама-а! Мамочка-а-а!!!
Шуплый пацанёнок в кривых очках испугался не на шутку, позабыв все свои претензии на лидерство, когда из-под серой склизкой массы высунулась моя рука и вцепилась ему за штанину. Впав в истерику, он тоже шлёпнулся в гнильё и елозил по нему свободными конечностями. Подгребая к моему лицу всё больше отвратительной массы.
По счастью, шлем ещё оставался цел, хоть и треснул. И останки многоликого монстра, панически швыряемые в меня, безобидно обтекали вокруг лица по исцарапанному зубами и когтями стеклу. Но, совершив попытку подняться, я понял, что немного переоценил достоинство шлема. Когда обнаружил, что, будучи без сознания, наблевал внутрь.
Удерживать паникующего очкарика было всё сложнее — космические рукавицы, тоже основательно погрызенные и размочаленные, скользили по балоневой ткани его штанов.
— Стой. Не трону я тебя, не боись… — Пацан всё-таки выскользнул и отполз к стенке, выставив вперёд сломанный канцелярский ножик. — Что? Вообще оружия нормального не доверяют? Ты чьих будешь-то?
— К-к-капрон… — Кажется воспоминание о том, что он какой-никакой, но всё-таки член местной влиятельной группировки, немного вернуло ему самообладание. По крайней мере, он перестал пытаться отползать сквозь стену.
— В третьей школе учился, как и я? — Шансы был пятьдесят на пятьдесят. Возле бывшего Энгельсского Химкомбината, прозванного в народе «Капроном», было две школы.
— Ага…
Бинго.
— Говорю же, не боись, своих не трогаю. — Я сделал ещё одну попытку подняться и стряхнуть с себя гнилой прах. — Вода есть?
— У Васька… — Очкарик оглянулся вместе со мной, и мы заметили, что Васёк уже давно предпринял срочное паническое бегство.
— Вот что… Сходи-ка за ним, а я тебе нож нормальный подарю. А то ходишь как обсос с этой ковырялкой картонной. Скажи, если даст мне воды, то я так уж и быть, не буду его обоссывать. И насчёт башки его тоже подумаю. И без него дел хватает… — Всё-таки мне очень не хотелось разрушать такую красивую легенду. — Но если убежит, то точно ночью приду. Тут уж сам понимаешь, без вариантов…
Пересохший язык еле ворочался. Все части тела, до которых дотянулись челюсти монстра начали дико болеть, как только я пошевелился. Знакомые ощущения. Как-то раз в детстве меня отпинала толпа вот таких вот Васьков — просто за то, что оказался не в том месте, не в то время. Покрытые синяками, ссадинами и ушибами руки, ноги и рёбра чувствовали тогда себя точно так же. Ещё и в затылок застучало из-за повышенного давления…
Не знаю, сколько времени прошло с тех пор как… С тех пор как что? Стех пор, как меня сожрала гигантская тварь, слепленная из сотни-другой плотоядных жор? Не самые приятные воспоминания… Тогда почему я жив, а она — нет? Это ведь её останки по всему ангару растекаются? Подавилась, что ли? Или я для неё оказался ядовит? Или перестала действовать какая-то особая мясокомбинатовская магия, поддерживавшая жизнь в этом противоестественном создании? А может, пока она меня спокойно переваривала, эту тварь прикончил какой-нибудь тайный супергерой? Защитник слабых и слабоумных…
Пацан окончательно совладал с собой и осторожно двинулся к выходу, постоянно с подозрением оглядываясь на мои попытки присесть. С четвёртого раза получилось, но стук в голове усилился.
— Да вот-вот… Если не веришь… — Я вытащил из-за голенища сапога финку и продемонстрировал ему. — Ждёт тебя уже… Давай быстрей.
Я снял грязный шлем, отбросил его в сторону и облизнул пересохшие губы. Как наждаком по туалетной бумаге провёл. Пару суток, похоже, тут провалялся. Может дольше. Ну хоть отоспался…
Оглядев место своего упокоения, я ещё больше утвердился в обозначенном сроке — степень разложения сросшихся тел вокруг меня примерно ему соответствовала. По моим наблюдениям, дохлые жоры почему-то всегда гнили заметно быстрее мёртвых, но здоровых людей. Ха… Каламбур…
А раз я тут столько валяюсь, значит, никто меня и не искал? Всё, похоронили уже заочно… Да, пожалуй, я и сам себя бы уже похоронил при таких раскладах. А может они вообще до правого берега ещё не добрались? Да ну нет. Американец, вроде, надёжный мужик был. В космонавты, в конце концов, других не берут. И вёсла в лодке были.
Многокилометровая водная гладь, доступная зрению изнутри ангара, была спокойна и пуста. Противоположный берег почти не был виден за лёгкой дымкой. И как мне теперь туда попасть? На базе пиратов ещё оставались лодки… Но, похоже, там уже новые хозяева.
Подтащив своё туловище к кромке воды, я снял перчатки и сделал попытку хоть как-то смыть гниющую плоть с одежды. Дико хотелось упасть в воду лицом и наглотаться зеленоватой прохладной влаги. Но силы воли пока было достаточно. А то только дизентерии мне сейчас не хватало…
Кое-как стерев грязь с плаща и штанов, я обнаружил, что в нескольких местах эти твари всё-таки их прокусили. И оставили на коже не только овальные синяки, но и засохшие неровные покусы. Немного воспалённые по краям, но, вроде бы, заживающие. И как они только яйца мне не отгрызли…
Обрез в кобуре и подпиленная винтовка за спиной нуждались в основательной чистке с разборкой. До этого момента стрелять из них было бы просто опасно. Да и всё равно нечем.
Древко косы тоже немного погрызли. Но не сломали. Режущий край вполне годный. Ну хоть что-то…
С улицы послышались шаги — пацаны всё-таки вернулись. Жадность и любопытство, очевидно, возобладали над страхом. А ещё говорят, что с детьми трудно работать…
Очкарик, продолжая изо всех сил демонстрировать доминантное поведение, оставил тревожного Васька одного у поваленной стены и затопал ко мне с пластиковой бутылкой минералки.
— Во… Сразу видно, что ты из третьей… Нормальный пацан. — Я подбодрил его намерения, заметив, что он всё-таки боится подойти ближе. Но комплимент сработал — паренёк шагнул ещё чуть-чуть, и я протянул ему рукоятку ножа.
Дотянувшись и быстро схватив оружие, тот выронил бутылку и быстро пошлёпал обратно. Васёк с нетерпением вытянул шею, пытаясь рассмотреть мой подарок.
С наслаждением утоляя жажду, я краем глаза наблюдал за развитием событий. Очкарик немедленно принялся хвастаться своим приобретением, а его сиплый приятель тут же сделал попытку завладеть красивым клинком.
— Дай позырить! Ну дай шоль, ёпта!
— Да фиг тебе! — Щуплый пацан отскочил, но Васёк, пользуясь преимуществом в росте и весе, вцепился тому за руку и ухватился за шею.
— Да дай ты, блядь… — Дёргаясь и раскачиваясь, пацаны принялись бороться. — Ак… Ух… Бля-а-а… Ты чё сделал… Сук…
Рукоятка ножа теперь торчала у Васька под рёбрами. Очкарику хватило ярости на то, чтобы двумя руками загнать нож до упора.
Отступив на шаг, сиплый сжал финку и рефлекторно попытался выдернуть её обратно, но тут же захрипел от боли и упал на подкосившихся ногах. А щуплый пацан побледнел и, отступив, растерянно оглянулся на меня, словно в поисках совета или помощи. Похоже, что это у него впервые.
Я отхлебнул ещё воды и с улыбкой продемонстрировал ему оттопыренный большой палец:
— Я ж говорил, хороший нож.
— А чё ж теперь… А как же… Меня ж…
— Накажут за нападение на товарища? Ничего, я никому не скажу. И он скоро тоже не сможет. Тебя как зовут-то, киллер?
— Прокоп.
Я прыснул водой и закашлялся. Совсем современные родители своих детишек не жалели…
Васёк тоже закашлялся, только изо рта у него брызнула кровь. И дальше он начал пускать розовые пузыри, будучи не в силах сделать нормальный вдох. Вращая выпученными глазами во все стороны, пацан стремительно терял веру в своё бессмертие.