Страница 13 из 15
Передо мной качнулся потолок. Растянуться на такой большой кровати после наших полутушек в общаге было кайфово. Я даже услышал, как благодарно распрямляется мой позвоночник, расходятся пластины, возвращаются в естественное положение позвонки. Если кто другой сейчас бы увидел, как я валяюсь в кровати под звуки льющейся воды в душе, решил бы, что немолодая уже женщина нашла себе прыткого любовничка. Я представил, как открываю дверь и вижу ее голую, изящную спину, по которой катятся ручейки воды. Она очень даже хороша для своих лет. Такая вся подтянутая, стройная…
Я подскочил на кровати, когда дверь ванной открылась. Было чувство, что мама застала меня за дрочкой. Никто и никогда не заставал меня за таким, но я почему-то был уверен, что случись оно со мной, я бы чувствовал себя точно так же. Мама была одета в белый гостиничный халат. Волосы у нее распрямились, с них капала вода. Она чуть порозовела от горячей воды.
– Как же хорошо погреться! – Вздохнула она со счастливой улыбкой. – Я уже и забыла, как здесь холодно. Каждый раз удивляюсь, как здесь люди живут.
Я кивнул. Тоже все никак не мог привыкнуть к тому, что здесь в октябре уже начинает идти снег, а к ноябрю на улице настоящие, полноценные сугробы. И вся эта зимняя канитель длится вплоть до апреля. Мама тоже упала на кровать. Наклонила голову на бок, смотря на меня. Чувствует ли она ко мне хотя бы десять процентов того, что обуревает мою душу прямо сейчас?..
– Знаешь, Тема, у меня есть деловое предложение. – Сказала она, видимо, разглядев что-то в моих глазах. – Давай закажем с тобой еще коньяку, а? И напьемся! Вот прямо сейчас! Вот здесь, в этом самом холодном городе на свете. Напьемся и забудем, что было вчера, или что будет завтра. Будем жить одним днем.
Я еще никогда ничего не заказывал в гостинице. Я вообще из тех людей, которые чаще смотрят такое в фильмах про миллионеров, попивая чаек под Доширак. Поэтому я прикинул и подумал, что, если хочу оставаться джентльменом, ни в коем случае не должен отказываться. Тем более, что мама платила за все сама.
– Да, девушка, и можно еще закуски какой-нибудь? – Она улыбнулась минутой позже в телефонную трубку. Поймав мой взгляд, сразу же отвернулась. Совсем как девчонка. Халат был ей большим и обнажил левое плечико. Я соскочил с кровати и снова бросился к балкону, чтобы не развивать свои мысли дальше. Но они не останавливались и росли в моей голове дальше, извиваясь, переплетаясь друг с другом, прогибаясь и лобзаясь в самые десны.
– Зря ты так много куришь. – Сказала мама, когда я вернулся к ней обратно в комнату. На этот раз я был очень даже рад тому, что на улице такой дубак. По крайней мере, он охладил мою голову. И я решил поехать домой.
– Папа не из-за сигарет умер. – Сказал я, одеваясь. – Мам, давай дальше без меня, ок? Я тут вспомнил, что по учебе нужно срочно одну работу сделать…
Но я не договорил. Она подошла и тихо, не говоря ни слова, прижалась головой к моему плечу. Мне не оставалось ничего другого, как обнять ее.
– Не уходи, Темочка. – Прошептала она и всхлипнула. – Без тебя я с ума сойду. Я не умею быть одна…
Время до того, как нам принесли заказанное, прошло незаметно. Я пытался успокоить маму. Мама рыдала на кровати.
– Вот, мам, выпей воды. – У меня тряслись руки, когда я стал наливать из графина в стакан. Я совершенно был сбит с толку. Я не понимал, что происходит, в чем состоит моя функция, зачем вообще все это? Мама продолжала причитать:
– Темочка, это все я, это из-за меня он умер! Это я такая, будь я проклята!.. Он ведь ждал меня все это время, а я? Разве мне там было хорошо? А ведь мне и было хорошо, совсем без него, без тебя, было хорошо!.. Я не заслуживала своего счастья!..
– Мама, ты ни в чем не виновата. – Я протянул ей воды, но она вместо этого кинулась мне на шею, продолжая рыдать. Стакан с водой раскатился по полу. – Просто он заболел, а потом… Потом ушел. У нас очень плохие врачи в городе, рак диагностировали уже на последней стадии.
– Вот, а если бы мы переехали обратно на юг, он бы обязательно попал к хорошим врачам! И вылечился бы! И все было бы замечательно!
У меня создалось впечатление, что я играю в сапера. И только что меня обдало комьями грязи и чужих кишок, потому что я сделал неверный шаг. Поэтому я стал гладить маму по голове и спине, чтобы немного успокоить, попутно обдумывая, в какую сторону ткнуть саперной лопаткой еще раз.
– Мама, мы все виноваты в равной степени, что все произошло именно так. По сути, папа мог найти другую женщину и жить с ней, никто же не заставлял его сидеть и ждать тебя. – Я встретился с ее глазами, когда она, немного успокоившись, перестала меня обнимать и села рядом. – Ну серьезно, ты же нашла себе другого. А он почему нет? Сам зациклился, вот и получилось все так, как получилось.
Она прерывисто вздохнула и стала вытирать слезы.
– Да, он всегда был немного замкнутым. – Наконец, сказала она. Кажется, в этот раз мою саперную лопатку пронесло. – Но я все равно чувствую вину за то, что его больше нет. От этого так больно.
Я встал, чтобы налить ей коньяка. Переставил поднос с закуской на кровать.
– Совершенно даже не понимаю, как такое бывает. – Продолжала говорить, как на исповеди, мама. – Вот он был, и вот теперь его уже нет. И больше никогда не будет. Никогда его не увидишь. Как же так, Тема?
«Ты и не видела его», – подумал я, но вслух сказал:
– Помянем.
Мама напилась очень быстро. Наверное потому, что она начала синячить еще в поезде. Поплакав, она включила большой телевизор на стене, выбрала музыкальный канал и принялась плясать на кровати. Я молча трясся на краю, не зная, куда себя деть и подглядывая за ее отражением в зеркале. В ее веселье было что-то кокаиновое, нездоровое, надтреснутое. Мне одновременно представлялась Ева Браун, танцующая на столе, за которым застрелился ее муж, и госпожа Монро, сбрасывающая с себя остатки одежды перед тем, как нырнуть в бездну. Я не знал, я не понимал, как можно ее остановить, что делать, куда бежать? Поэтому я просто молчал и продолжал накидываться в надежде, что, когда опьянею настолько же, насколько и она, мне полегчает.
– Фух! – Она упала рядом со мной и опрокинула в рот еще рюмку.
– Наплясалась? – Спросил я, наливая себе. Алкоголь ни в какую не желал ударять в голову. Со мной такого никогда прежде не было.
– Да!.. – Она снова прижалась к моему плечу. – Темочка!.. Как же с тобой хорошо. Я и не знала, что такое бывает.
Хорошо было не со мной, а с коньяком, но я решил не портить ее хорошее настроение. Она соскочила с кровати, приговаривая, что ей надо в туалет и что она пьяная. Я даже почти не обратил на это внимание. Но звук хлопнувшей входной двери заставил кусок колбасы в моем горле одеревенеть.
– Мама, ты куда? – Я выскочил за ней, но ухватить за халат не успел. Как была, босая, она бросилась бежать по коридору, попутно оглядываясь на меня и заливаясь ведьмовским хохотом.
– Догони меня, Тема!
Как будто мне было восемь лет. Я подумал, что она так извращенно компенсирует отсутствие наших с ней детских игр, когда я был маленьким, но что-то в ее изгибающемся силуэте и голых лодыжках было не от родительского внимания, а самой настоящей взрослой похоти. Поэтому я бросился следом, надеясь, что она по пути не упадет на очередного преуспевающего мужчину с Юга.
Я даже успел извиниться перед женщиной с подносом, которую мама едва не сбила с ног. Но нагнать безумицу удалось только возле самой лестницы, в противоположном рукаве коридора.
– Да куда же ты?.. – Вырвалось у меня, когда я вжал ее, запыхавшуюся, раскрасневшуюся от выпитого, в стену. – Что с тобой творится? Ты нормальная?
На что она, снова сумасшедше улыбнувшись, встала на цыпочки и приблизилась к моему лицу. Она была так близко, что я уловил исходящий от нее запах печенья с молоком. Черт знает, почему, но этот запах толкнулся в воспоминаниях надрывной тоской и болью в груди.
– Обними меня, Темочка. – Едва слышно сорвалось с ее губ. Но я не успел сделать ничего перед тем, как она отвернулась и ее стошнило прямо между урной и подоконником. Потом стошнило еще раз. И еще. Потом я подхватил ее на руки и отнес в номер, где она продолжила свои изливания уже в туалете.