Страница 10 из 25
– Я от своей идеи не отступлюсь. Она меня согревает.
– Разве нельзя просто, без фокусов? Зачем тебе это?
– Нельзя. Я обижена на отца. У меня комплекс по поводу разницы в возрасте и лучше меня не трогай. И вообще так – интереснее. А ты мне будешь помогать. – Ася посмотрела на подругу.
– Чем? Алекса твоего очаровывать? Так я тебе здорово внешне проигрываю.
– Ты не внешне мне проигрываешь, а в уверенности. Если быть совсем точным, то в пофигизме. И вообще Алекс никакой не мой, я его вообще, можно сказать, не знаю.
– Ох, слова-то какие, и на ваших устах, госпожа графиня!
– Сколько раз повторять? Не произносить…
– …при тебе это ругательство!
– Вот именно. Тебе на работу, когда нужно?
– Побуду с тобой недельку, пока все прояснится, а потом уеду. Появлюсь, когда скажешь, ближе к делу.
– А я договорилась: буду руководить по Интернету. Дел конь не валялся, а тут еще такие душевные переживания. Справлюсь ли? Только достигла чего-то существенного. Я так старалась, чтоб никто не узнал, кто я. Для меня эта работа – все. Наплела, что с родителями большие проблемы, что ничего точно не знаю, уезжаю на неопределенный срок. Вот блин! Как так можно? Потеряю работу на хе…
– Чего ты там потеряешь? Особенно, если совсем скоро купишь журнал с потрохами. И вообще прикуси язык, наконец! Ты домой едешь. Хочешь, чтоб отец шкуру спустил за такие выражения? Когда ты злишься, то плохо контролируешь себя. Как я тебя учила? Злость, ненависть и месть не лучшие советчики. Злость тут бессмысленна. Ненавидеть тебе некого. Никто не виноват. Просто так сложилось. В жизни случаются гораздо более неприятные обстоятельства, чем твои, и просто потому, что так распорядилась судьба. – Мрачное лицо подруги стало понемногу проясняться. – Мстить вот, кому собралась? Покойному или любящему отцу, совершившему однажды ошибку? Или мужчине, который такая же жертва обстоятельств, как и ты?
– Нашла мужчину. Молоко на губах не обсохло.
– Тоже мне умудренная опытом дама! Ситуацию изменить нельзя, потому меняем отношение к ней. Если б ты на все посмотрела не как на эшафот, а как на вынужденное решение проблемы.
– Лан, хватит, ты мне уже достаточно промыла мозги своим виртуальным раствором формалина.
– Промывают фурацилином, а формалином трупы консервируют.
– Да без разницы. Все. Стерильно уже. Я в норме. Хорошо, хоть его не будет. Для начала с родителями разберусь. А пока Воронцов приедет, свыкнусь с мыслью о неизбежности.
– Вот это правильно. Тогда я сразу домой, а потом звони, расскажешь, что и как. – Лана чмокнула подругу в щеку. – Прорвемся, не боись! Но я все равно против этого спектакля. Вот приехала бы ты такая, какая есть – другая. И с родителями бы по-другому пришлось говорить. Показала бы, что тебе теперь лучше не перечить.
Ася отмахнулась.
– Послушай меня еще немножко. Это важно. – Анастасия подняла глаза на подругу. – Не держи все в себе. Не накапливай обиды и слезы. Я тебя изучила за эти годы, проведенные вместе, и понимаю с полуслова, с полувзгляда. Но ты должна высказываться, выговариваться, выплескивать эмоции. Иначе взрыва не избежать и от этого будет плохо не только окружающим, но и тебе самой. Высказывать эмоции тоже нужно учиться. А у тебя с этим проблемы. Только очень-очень близкие люди и твоя собака могут понять, что ты их любишь или сердишься лишь по одному твоему взгляду. В остальном нужно разговаривать. Именно так можно избежать непонимания, недомолвок, конфликтов и их разрушающих последствий.
– По-твоему я что, все время плакать должна?
– Да причем здесь все время! Если бы эта ужасная новость застала тебя на работе, спорю, ты бы проглотила комок и доработала до своих законных 16–00, и только потом поехала бы домой. Ты бы и виду не подала, что у тебя стряслось, если бы меня рядом не было. И ты бы даже не подумала выплеснуть все это переживание и боль наружу. И вчера вечером тебе помогла выдохнуть даже не я, а литровая(!) бутылка Cinzano.
– Хочешь сказать, я рискую превратиться в алкоголичку?
– Я говорю, что выливать душу нужно без вспомогательных средств. Инсульты случаются не только из-за слабых сосудов, а и из-за того, что держим все в себе. Внутри перевариваем, отравляя организм. Не можешь высказать кому-то, скажи дневнику. Это выход.
– Да некогда мне теперь, Ланусик, еще и дневники писать.
– Вот хочу тебе пример привести. Ты и Федор. Я почему-то после вчерашнего снова задумалась на эту тему. Твое отношение к нему какое-то товарно-денежное. Потребительское. Как, скажем, к … воде. Без нее тебе не обойтись, если пить хочется каждый день. Но ты ее не бережешь, оставляя открытым кран, пока чистишь зубы. Ты даже не думаешь, что кто-то, далеко, на нее молится. Плачу деньги – лью, сколько хочу. Так и Федор: нужен адвокат – пожалуйста, нужна компания по делам съездить – пожалуйста, нужен должный кавалер на прием – пожалуйста, нужен мужик в постель – пожалуйста. Все по щелчку. За все же уплачено! Даже до того, как у тебя появились сомнения насчет отношения Федора к тебе, я уже подозревала, что он испытывает на твой счет очень нежные чувства. Это было видно и давно. Он же напоминает твою прикроватную болонку, приносящую тапочки. А ты этим пользуешься. Нагло пользуешься. Ты ему когда-нибудь говорила, что ты его любишь? – При этих словах Асины брови взлетели вверх. – Да-да. Любишь, как друга? Вы в общей сумме лет 12 вместе. В близких отношениях. Когда отношения «просто так» это не бывает так долго! «Адвокат, приятель…». Ну, не верю я, что у тебя к нему нет и грамма нежности! Ты же, этого не показываешь. Ничем. А ведь он, по сути, был твоим первым мужчиной, и практически мужем, все эти годы. А мужчину приласкать иногда нужно.
– Он свои ласки получал куда регулярнее, чем кто-то зарплату. И, как раз за этими ласками у меня просто времени не было, чтобы полежать, глядя в потолок, и подумать про доброе и трепетное отношение к господину Мачо-адвокату.
– Хм, – Лана расстроено закатила глаза.
– Ладно. Обещаю переосмыслить свои чувства к Леснову. Обязательно подумаю над всем тем, что ты сказала. Как только разгребу навалившийся бардак. А вот приласкаю, поцелую и даже много чего другого между делом.
– Я просто в пример Леснова привела. Мне, кажется, он серьезно любит тебя. И это в данной ситуации может быть проблемой.
– Хм, – теперь закатить глаза пришла очередь Анастасии.
– Да. Проблемой. Потому что целовать и много чего другого теперь тебе придется кое-кого другого.
– А, вот со словом «придется» как раз и предстоит разобраться. И очень надеюсь, что оно поменяет формулировку на отрицание.
– Слушай, а что у тебя с лицом? Глаза что ли припухли от слез?
– Нет. – Ася подняла взгляд на подругу.
– Ты ресницы сняла?!
– А, как же еще образу соответствовать?
– Ясно… Дальше маникюр в ход пойдет, и эпиляция, я так полагаю…
– Что? Без маникюра? Фу, Лан! Без эпиляции! Ну, не нужно в крайности-то, а?!
– Ты куда сейчас сразу?
– Сначала в гостиницу – себя в надлежащий вид привести, – Ася сделала акцент на слово «надлежащий».
– Ой, с огнем играешь! Вот, возьми! – Лана покопалась в сумочке и протянула подруге ключи.
– Что это?
– Ключи от моей квартиры. В гостиницу она собралась. Как только разлетится новость о вашем браке, ты везде будешь, как на ладони. В гостинице по паспорту регистрируют, а значит, все будут знать, кто ты на самом деле.
– Спасибо, – девушка взяла у подруги ключи. – Я об этом не подумала.
– И о многом в таком состоянии еще не подумаешь, проколешься.
– Хорошо. Если Александр Воронцов окажется уж таким ангелоподобным, обещаю подумать. Но пока, даже не отговаривай.
Лана в ответ только вздохнула.
Глава 2. Дом милый дом. Возвращение в колыбель.
По дороге домой, Ася так кипела всю поездку с вокзала, что даже не успела прочувствовать, как соскучилась по родным местам, и полюбоваться великолепными пейзажами полуострова. С веранды последнего этажа, где находилась Ланкина квартира, она увидела привычную и милую сердцу картину – бесконечную лазурь моря, сливавшуюся с таким же лазурным небом в обрамлении свечек кипарисов.