Страница 7 из 12
А причина в том, что у последних почти не было работы. Большинство зданий в средневековой Англии строилось не из камня, а из мазанки, в состав которой входили глина, хворост, солома и навоз. Спрос на каменщиков – по сравнению со спросом, скажем, на плотников и кровельщиков – был ничтожно мал. Поэтому в одном городке попросту не могло собраться достаточно каменщиков, чтобы учредить гильдию – в лучшем случае, чтобы в кости сыграть, да и то вряд ли. Когда же каменщики все-таки вступали в гильдии, то это были гильдии комбинированные, членами которых были другие строители, в частности плотники.
Каменотесы же скитались по стране, находя работу то тут, то там и собираясь вместе, лишь когда предстояло выстроить мост или каменный дом. Между каменщиком и простым строителем была существенная разница. Первых привлекали в больших количествах только для таких масштабных проектов, как строительство замка, аббатства или собора. При этом выглядело это как самая настоящая принудительная вербовка. Мастер-каменщик, связанный договором с королем или епископом, набирал людей для того или иного проекта, не справляясь об их желании. При этом представители этой «элиты» каменщиков тоже были странствующими работниками, но определенной властью обладали. Именно по этой причине гильдия в привычном смысле для представителей этой профессии по большому счету не имела смысла.
Итак, факты говорят нам о том, что из всех средневековых ремесленных объединений каменщики меньше других имели необходимость в организации вроде гильдии, которая с течением времени могла бы преобразоваться в масонское братство. Историкам масонства так и не удалось показать действительную связь между «реальными каменщиками» (людьми, работавшими до мозолей на руках стамеской) и нынешними «спекулятивными каменщиками», для которых инструменты – уже символы умозрительных категорий.
Но если связующим звеном были не средневековые гильдии, то что? Приблизиться хотя бы на шажок мы сможем, если с работы средневековых мастеров переключим внимание на их культуру, на передаваемые от поколения к поколению истории, которые помимо прочего легли в основу масонского символизма.
Коллективная жизнь всех ремесленников Средневековья полнилась ритуалами, обрядовыми предписаниями и особого рода мифологией. Конечно же у всех имелся специальный обряд посвящения. Были и клятвы хранить тайну мастерства, которые сплачивали общины ремесленников. Имелись и строгие правила, и пароли, служившие для того, чтобы к общине не прибился самозванец, недавно пришедший из другого края в поисках работы. И, конечно, ремесленники устраивали регулярные празднества. Порой та или иная практическая деятельность обрастала легендами: так, среди чеботарей, делавших дорогую обувь, говорили, что после мученической смерти кости их покровителя святого Хью превратились в инструменты башмачника.
Каменщики по всей Британии будто бы пытались компенсировать отсутствие организованных гильдий богатством предписаний, символов и мифов. Эти знания, известные как «Старые наказы» (Old Charges), долгое время передавались из уст в уста. Однако память человеческая ненадежна, и содержание «Наказов» много раз менялось – что-то навсегда забывалось, что-то добавлялось и переиначивалось. Однако в какой-то момент своды «Старых наказов» начали появляться в письменной форме. Первый такой текст из дошедших до нас написан в стихах. Он состоит из 826 строк, вполне простых для запоминания. В среде масонов рукопись известна как «Поэма Региус» (Regius Poem). Место и время ее написания точно неизвестны, однако предполагается, что создана она была в 1420-е годы в графстве Шропшир.
В тех правилах, что описаны в «Старых наказах», нет ничего, что отличалось бы от правил любой средневековой ремесленной общины: от хороших манер (не ругаться в храмах, не сморкаться в столовую салфетку) до профессиональных советов и указаний. А мастер, например, для поддержания качества работы должен был платить ремесленникам не меньше определенной суммы. Но кое-чем «Старые наказы» отличаются от других сводов, и именно здесь мы выходим на след истоков масонства – речь идет об особой мифологии каменотесов, а именно историях о том, как их ремесло зародилось на заре времен и как передавалось от поколения к поколению.
Действующие лица этой истории взяты из самых разных источников, причем порой кажется, что наугад: древнегреческие мудрецы в ней соседствуют с бородатыми библейскими старцами. Некоторые из них значимы для нас, поскольку перекочуют в легенды масонов. Один из них – Гермес Трисмегист, ученый муж, который после Всемирного потопа заново открыл законы геометрии, некогда высеченные допотопными каменщиками на двух каменных колоннах. Следующий в линии – великий математик Евклид, обучивший жителей Древнего Египта работе по камню, что позволило построить знаменитые пирамиды. Затем следует Соломон, нанявший сорок тысяч каменщиков для строительства Храма, который стал средоточием масонских знаний и умений. Главный архитектор был уроженцем Тира. В более поздних источниках его начнут называть Хирам Абиф – именно он, как мы помним, играет главную роль в ритуале получения третьей масонской степени.
Что же, странствующие средневековые каменщики выдумали себе внушительную родословную, которой позавидовал бы иной монарх. Интеллектуальные притязания были не менее серьезными. «Старые наказы» связывают ремесло каменотесов с древней наукой геометрией (именно поэтому в масонской иконографии нашлось место «отцу геометрии» Евклиду). Масоны считали, что работа каменщика и геометрия имели общий исток, а геометрия, как известно, дело очень важное. Вместе с грамматикой и логикой, риторикой и арифметикой, музыкой и астрономией геометрия была частью средневековой университетской системы наук. В «Старых наказах» утверждалось, что наука каменщиков и геометрия – наиболее авторитетные области знания. Франкмасоны до сих пор почитают геометрию как метафору закона, по которому выстроена сама Вселенная. Литера «Г», часто присутствующая на эмблеме масонов вместе с циркулем и наугольником, означает одновременно «геометрию» и «Господа Бога».
Но даже сейчас мы еще далеки от того, чтобы напрямую связать «Старые наказы» с масонской философией (так же, как историки масонства никак не могут четко доказать преемство масонов от средневековых английских каменщиков).
После столетий искусных мистификаций, бо́льшая часть которых приходится на XVIII век, нащупать корни масонства удалось лишь недавно. Революционной необходимо считать одну научную работу, изданную в 1988 году. Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что масонство зародилось не в Средневековье. Более того, появилось оно не в Англии в среде строителей готических соборов, а в ренессансном Эдинбурге, столице королевства Шотландия.
Шотландский Соломон
Реформация расколола Европу. До 1517 года Римско-католическая церковь была единственным посредником между людьми и Богом, а также гарантом поддержания королевской власти. Рим прочно стоял в самом центре христианского мира. По всему континенту готические соборы своей воспаряющей монументальностью провозглашали зависимость людских дел от небесных законов.
Затем последовали инвективы Лютера, появление протестантизма и безвозвратный раскол христианства. Европейские монархи один за другим разрывали связи с Римом. Начиналась эпоха Религиозных войн. Весь континент был одержим новыми идеями и желанием закрепить их в каком-либо печатном документе. В доброй половине европейских стран доселе не поддававшиеся сомнению элементы вероучения (идея чистилища или почитание реликвий и икон) начали считаться происками Антихриста.
В Шотландию Реформация пришла довольно поздно и ударила особенно сильно. Начиная с 1560-х годов новое религиозное строительство шло с беспримерным рвением. Шотландские протестанты с особой яростью рушили идолопоклоннические статуи, разбивали витражные окна и каменные орнаменты. Собор Святого Андрея – крупнейшее религиозное сооружение страны, которое набожные зодчие строили полтора века, – был разрушен и запущен. В Эдинбурге разъяренная толпа разграбила Холирудское аббатство, усыпальницу шотландских королей. Согласно новой протестантской вере, Бог предпочитал, чтобы ему поклонялись в местах максимально суровых и аскетичных. Вполне подойдет простая прямоугольная коробка с бутовыми стенами. Справедливо предположить, что именно шотландские каменщики были более других обескуражены Реформацией, ведь стране больше не требовались соборы, монастыри и искусно сложенные храмы. Потеря такого крупного клиента, как Церковь, была настоящей катастрофой.