Страница 24 из 30
Не стоило сомневаться, что происходящее не стало неожиданностью для собравшихся. Это тоже было в известной степени традицией – в каждое свое посещение школы Орфин имел привычку обращаться с подобными вопросами к нескольким ученикам, а то и ко взрослым. Существовали и неписаные правила, касающиеся возможных ответов на вопрос Святителя. Не то чтобы они были очень уж строгими – просто детям ясно дали понять, что было бы уместно попросить у Святителя.
Девочкам – только самым младшим – дозволялось помечтать о жемчужном ожерелье или о золотой броши… хотя рекомендовалось ограничиться украшением попроще. Остальным же следовало заявить о своем единственном желании служить Инталии… или же можно было сказать о стремлении служить Ордену. При этом мальчишки могли дополнительно просить «настоящее» оружие, взрослые – если именно к ним обратится Святитель – назначение в одну из цитаделей, закрывающих дорогу врагу через Долину Смерти. Служба в гарнизоне Северного или Южного Клыка считалась почетной – и среди рыцарей, и среди магов любого пола желающих попасть туда было более чем достаточно, но в приграничные крепости посылали только лучших из лучших. Для старших учеников – тех, чье обучение в скором времени должно было подойти к концу, – хорошим тоном считалось попросить о досрочном экзамене. В иное время преподаватели сами решали, кто и когда достоин совершить попытку получить ранг адепта, а потому любой из юношей или девушек, засидевшийся в учениках, с радостью воспользовался бы случаем. К тому же ходило поверье, что, выполняя волю Святителя, строгие преподаватели, принимающие экзамен и оценивающие достоинства и умения, относились к соискателю несколько мягче.
Паренек, к которому обратился Орфин, пробыл в школе всего ничего, но нужные знания уже успел получить. А потому вытянулся еще сильнее, чуть не паря над мозаичным полом, и срывающимся от волнения голосом выпалил:
– Мечта моя – служить Инталии, Святитель! Прошу, дайте мне оружие, чтобы я мог защищать ее!
Старик кивнул – именно это он и ожидал услышать. Орфин давно понял, что детей готовят к его вопросам, и столь же давно с этим смирился. В незапамятные времена, когда эта традиция только рождалась, ему было просто интересно, чего могут пожелать для себя ученики, живущие в сытости и тепле, не нуждающиеся в общем-то ни в чем особом. Это уж потом рьяные орденцы сделали из довольно интересной поначалу игры в вопросы и ответы скучное, формальное действо. Что ж… традиции остаются традициями. Даже когда они вызывают легкую грусть.
Он шевельнул пальцем, и один из рыцарей, которым сегодня, помимо обязанностей хранения важнейшего тела Инталии, приходилось поработать еще и носильщиками, извлек из объемистой сумки короткий кинжал… точнее, узкий стилет с простой поперечиной и удобной, хотя и коротковатой для взрослого мужчины рукоятью, плотно обмотанной тонкими полосками кожи. Старческие руки, перевитые синими узловатыми венами, извлекли клинок из ножен. Четырехгранное лезвие, похожее на иглу, грани острые – вполне боевое оружие. Пусть не для рыцаря, в мужской ладони стилет выглядел бы чуточку смешно, – зато для ребенка или хрупкой женщины подходит вполне. У основания лезвия – изображение солнца-Эмиала, крошечное, но сделанное тщательно – виден каждый лучик, каждая тонкая линия.
Таких кинжалов Орфин привез с десяток – их каждый год изготавливали по его заказу, и получить Иглу Святителя, как называли стилеты в школе, было почетно. Он станет предметом гордости и предметом зависти, но никогда не станет предметом торга или обмена… А потом пройдут годы, мальчики вырастут, их тонкие ладошки превратятся в широкие, огрубевшие, покрытые мозолями от воинских упражнений ладони взрослых мужчин. И кинжал, который до того гордо носился на поясе, который проводил ночи под подушкой, дабы в нужный момент оказаться под рукой, переместится на стену – а то и в руки подрастающему сынишке, становясь семейной реликвией. И покрытый шрамами многочисленных битв отец, вручая клинок сыну, скажет: «Знаешь, сын, а ведь я получил это оружие из рук самого Святителя!»
Альта стояла рядом с другими девочками, боясь шевельнуться. Это был первый день, когда ей позволили надеть праздничное платье, и она испытывала чувство, среднее между неловкостью и восторгом. Мягкая белая ткань, золотая вышивка – девочка никогда не носила чего-либо столь роскошного. Быть может, в прошлой жизни, скрытой за черной пеленой памяти, она одевалась даже лучше – но все, что она помнила, это ветхие обноски, которые ей отдавали односельчане. А отдавали, как правило, лишь то, что не жалко было и выбросить. Повседневная одежда, выданная ученикам, тоже была хорошей – прочной, не слишком маркой, даже удобной, – но она не шла ни в какое сравнение с этим великолепием.
Святитель медленно шел вдоль шеренги неподвижных детей. Время от времени он обращался к кому-то с привычным вопросом – и ответы были достаточно привычными, похожими, отличаясь лишь словами, но не сутью. Его взгляд привлекла девочка, совсем маленькая, на полголовы ниже остальных. Довольно милое личико было… оно было удивленно-восторженным – и от этого еще более очаровательным. На виске виднелось темное пятнышко – видимо, недостаточно тщательно стертый мазок сажи. Орфин знал, что в преддверии его приезда у всех в школе прибавилось работы, в том числе и у самых младших. Это было правильно – труд на благо Инталии всегда приветствовался, а подготовка и проведение церемонии, безусловно, благо.
Он остановился, вгляделся в личико, обрамленное мягкими золотистыми локонами.
– Как тебя зовут, малышка?
– Альта… Меня зовут Альта Глас, Святитель.
Она старалась, чтобы голос звучал ровно, – им не раз говорили, что Орден ценит силу духа своих последователей. Но получалось плохо…
– И о чем же мечтаешь ты, Альта?
Все полученные наставления разом вылетели из головы. Кажется, ей говорили, что она может попросить… попросить… или же она должна сказать что-то иное? Да, точно… что-то насчет служения…
– Я мечтаю служить Свету! – выдохнула она.
– Вот как? – На лице Святителя отразилось легкое удивление. Ему было интересно – девочка просто забыла наставления или и в самом деле говорит то, что думает? Хотя первое вероятнее. – Служить Свету… это хорошая мечта. Только ты должна подумать вот о чем, Альта Глас… Тень, Сумрак – они ведь тоже порождение Света, девочка. Там, где не светит солнце, не пылают факелы, не сияют магические светильники, – там нет и тени. Да и Тьма, если разобраться, не враждебна Свету. Она не борется с ним, не пытается одержать победу… она просто приходит, когда Свет отправляется отдыхать, и безропотно исчезает, когда он возвращается.