Страница 11 из 30
С тех пор прошли века, и первый Святитель, если бы Эмиал позволил ему хотя бы на недолгое время воскреснуть, не узнал бы место, где закончились дни его жизни.
Теперь Обитель была величественным сооружением, нависавшим над городом. Белоснежные здания, беломраморные фонтаны и статуи, изображавшие великих мудрецов прошлого, белые балахоны служителей Эмиала и эмаль доспехов рыцарей-светоносцев… даже дорога, что вела к высоким воротам из беленого дерева, была вымощена все тем же белым камнем.
Обитель была, как это и приличествовало резиденции правителя, крепостью в крепости. И если внешние зубчатые стены и башни Торнгарта мало чем отличались от других подобных фортификационных сооружений, то внутренняя стена, окружавшая холм Обители и отделявшая смиренных поборников Света от простонародья, также сияла снежною белизной. Конечно, никто и не собирался строить бастионы из мрамора, колупни как следует стену или башню, и под слоем чуточку искрящегося покрытия обнаружится обычный камень.
Но это если колупнуть. А так Обитель производила неизгладимое впечатление на каждого, кому доводилось увидеть ее.
Здесь, среди белого камня, было немало залов для самых разных нужд. И для неспешных бесед, сопровождаемых чашами свежей ключевой воды (что приветствовалось) или бокалами драгоценных выдержанных вин (что на словах осуждалось монахами, но на деле приветствовалось ничуть не меньше). И для шумных сборищ инталийской знати, которую в немалой степени вгоняла в тоску неистребимая белизна Обители. И для получения ответов на вопросы… когда отвечающий не склонен говорить. Последние, впрочем, были упрятаны глубоко в недра холма, на котором располагалась Обитель, чтобы крики истязаемых не нарушали благолепия этого средоточия Света и Чистоты. Эта относительно небольшая комната, прозванная Залом Малых Бесед, предназначалась для решения отнюдь не малых проблем. Сюда допускались лишь избранные – сам Святитель, лидеры Ордена, еще несколько людей, занимавших в иерархии Инталии высшие посты.
– Я попросил вас собраться, уважаемые, поскольку судьба самой Инталии зависит от решения, которое мы сегодня примем, – напыщенно провозгласил Метиус арГеммит, занимавший удобное широкое кресло, в иное время предназначенное для Святителя. Но на это собрание, как и на все предыдущие, Аллендер Орфин, официальный глава Инталии, приглашен не был.
– Какая патетика… – насмешливо заметила Лейра, с некоторой завистью отмечая, что кресло Метиуса куда более Удобно, чем ее собственное… а ведь могла бы прийти сюда на пару минут раньше. – Оставьте этот тон для проповедей, арГеммит, там он уместней.
– Тем более что и так от любого нашего решения в той или иной мере зависит судьба Инталии. – Урбек Дарш выглядел, как обычно, недовольным. – Давайте быстренько все обсудим и разойдемся. У меня много дел.
Он не добавил «более важных», но это подразумевалось и так. Дарш ненавидел общество, предпочитая проводить все свободное время в лаборатории. Лавры Творца Сущего, которых он пытался добиться уже не один десяток лет, были от мага столь же далеки, сколь и в день окончания школы. Не являясь инталийцем по рождению – о чем говорило отсутствие приставки у фамилии, – он всю жизнь из кожи вон лез, доказывая всем и каждому, что в магии разбирается куда лучше прочих. С упрямством осла и непоколебимостью буйвола он штудировал древние записи, надеясь отыскать там пути к истинным магическим высотам. Дарш по праву получил титул Вершителя… но и только. Если бы в старых текстах можно было найти универсальное руководство по созданию магии Творения, то на это был бы способен каждый, умеющий читать.
Вот и сейчас старик всем своим видом демонстрировал, что попусту тратит время в этой компании.
– Святитель умирает…
Лейра удивленно вскинула бровь.
– Я видела его два дня назад, он выглядел вполне бодро.
– Только внешне, – поморщился арГеммит. – Я вчера осматривал его…
Он сделал многозначительную паузу, ожидая, пока взгляды всех собравшихся перестанут блуждать по стенам и сосредоточатся на его персоне. Метиус был одним из лучших целителей Ордена, и надзор за состоянием Святителя был исключительно его прерогативой.
– Его опухоль смертельна…
– Это не новость, – раздраженно буркнул Дарш.
– Позвольте мне закончить!
Взгляд, если это взгляд опытного мага, вполне может испепелить, и Метиусу приходилось все время держать себя в руках. Как у любого уважающего себя волшебника (и, кроме уважения, заботящегося о целостности собственной шкуры), у него всегда была припасена парочка боевых заготовок. Каждый человек в пределах Эммера знал, что грубить магу по меньшей мере опасно. Особенно – боевому магу, привыкшему пускать в дело свое мастерство. Метиус боевым магом не считался… но ударить противника молнией мог. Особенно когда его перебивали.
Несколько раз глубоко вздохнув и чуть успокоившись, маг продолжил:
– Итак, опухоль, о наличии которой все вы, разумеется, знаете, начала прогрессировать. Лечение уже не дает должного эффекта… хотя позволяет существенно затормозить рост опухоли. Думаю, у нас в запасе несколько месяцев. Максимум – год.
– Год… это довольно много. – Ингар арХорн сидел на жестком стуле, и это его ничуть не беспокоило. Лучшего боевого мага Ордена, командующего армией Инталии, мелкие бытовые неудобства давно уже не огорчали. На людях он почти никогда не снимал легкие эмалевые латы рыцаря-светоносца, перед боем меняя их на более тяжелые и менее вычурные доспехи. Не расставался и с тяжелым мечом, хотя в тех случаях, когда ему приходилось вступать в схватку, до фехтования дело доходило далеко не всегда. Его не зря избрали Вершителем – в бою арХорн стоил полусотни обученных воинов. Или десяти обычных магов.
– В каком смысле?
– В самом прямом, – пожал плечами рыцарь. Массивные наплечники в ответ на движение тела чуть заметно шевельнулись. – Смерть Святителя неизбежно вызовет войну. Гуран только ищет повод…
– И какой повод имперцам даст смерть Орфина?
– Не секрет, что на место Святителя претендовали семеро, – пояснил рыцарь. – У каждого есть приверженцы, есть кое-какие войска. Пусть они и незначительны в сравнении с орденской армией. Может пролиться кровь.