Черновик

– Хорошо, – почти ласково почти улыбнулась Даша и напомнила: – Фото.

– Конечно. – Женщина разблокировала свой телефон (все время она мусолила его в руках), трясущимися пальцами нашла нужные снимки.

– Я поняла. Спасибо, – посмотрев цветные картинки, кивнула Даша. – Идемте.

В прихожей она прихватила куртку, а затем щелкнул замок входной двери, и тут же, словно по команде, девчонки наперегонки шмыгнули в сектор кухни, где, не зажигая света, уставились в окно. На улице было темно и валил снег. Даже ползущую по двору машину выдавал только свет фар – не было бы света, и не угадать ни за что за стеной снега ее движение. Из подъезда тем временем вышла Даша с двумя тетками. Она села в машину, а они еще постояли и пошли прочь.

Эва повернулась и посмотрела на сестру.

– Вот Танька дура, – шепотом протянула она.

Карина согласилась:

– Дебилка полная, еще и меня подставила. Мне только дома разборок из-за нее не хватает! Это уже не в первый раз!

Выглядела она не то чтобы испуганно, но нервно.

– Да ты-то ни при чем, – поняла ее страх Эва. – Ничего тебе не будет. Даша же не Гарина долбанутая!

Карина пожала плечами, а следующая фраза сестры и вовсе пустила вечер в иное русло:

– Тебя там Ярошевич, кстати, потеряли в ВК. Я сказала, что спишь. – Эва чуть свысока и с затаенным интересом проследила за реакцией сестры. Карина вновь пожала плечами, но теперь вложила в это движение всю доступную ей независимость. – Ты с ними поссорилась? – спросила Эва, сделав голос как можно нейтральнее.

– Да нет, пойдем «Титанов» смотреть, или что там у тебя? – Карина пошла в комнату, Эва за ней. Сестры-близнецы и правда ведут себя все подозрительнее с каждым днем.

«И то ли еще будет!» – с немалым интересом из засады следила за троицей Эва.

***

Близняшки Ярошевич учились в ее классе. Их мать работала секретарем в той же школе, а отец преподавал физику в колледже, и, похоже, ни ее, ни его нисколько не беспокоили странноватая манера дочерей одеваться скорее как сыновья и угловатая резкость в общении.

Старшей в сестринском тандеме на свет появилась Виолетта, для своих зовущаяся Летой и имеющая более спокойный, а в чем-то и более мягкий, крепко стоящий на основании полной уверенности в себе и собственных силах характер.

На две минуты позже в мир явилась Владлена – для своих Влада – и с тех самых пор не устает громко заявлять о своих правах на место под солнцем. В близнецовой паре она была, пожалуй, энергетическим ядром. В ней будто постоянно кипел вызов с желанием оспорить первенство Леты, рвался наружу, а потому она всегда чуть резче своей сестры, несдержаннее в словах, в действиях. Возможно, поэтому Лета не представляла своим спортом бешеный «ручной мяч», а Влада – слишком холодное для ее характера плавание. И в некотором смысле очень хорошо, что девушки пошли в разные виды спорта: соревнование еще и в любимом хобби стало бы для них проклятием.

Каким, например, незаметно стала младшая сестра их рыжей одноклассницы – Карина. Эта «анимешка» училась на два класса ниже, тянулась за Леткой в секции плавания и не пропускала ни одной гандбольной встречи, неизменно болея за своих, а точнее, за свою лучшую подругу Владу.

В этот день все втроем действительно слегка повздорили, возвращаясь домой после Владиной товарищеской встречи. И вроде повода особого не было, не считая накопившейся усталости, но факт налицо – наговорив друг другу не самых приятных слов, разлетелись в три разные стороны.

Как теперь они дуются друг на друга, вынужденные находиться в одной квартире и комнате, Карина и думать не хотела. Она мельком глянула на переписку сестры с близнецами и, напомнив, что она спит, отвернулась к телевизору.

На широком цветном экране разворачивалась битва титанов, а в сердце и голове Карины – битва мыслей с чувствами. Обе близняшки ей одинаково дороги, но завтра хоть в школу не иди – они со своими разборками непременно и ее достанут, плюс теперь еще эта Гарина дурацкая. «И Училка еще обязательно ляпнет где-нибудь, что это я про Шанхай рассказала, будто кроме меня никто не знает».

– Какого они вообще именно ко мне поперлись про Таньку узнавать?! – не выдержав одиночества внутренних сомнений, заявила тишине, вечеру и сестре Карина. – Я им что, окей, гугл?

Хмыкнув, Эва лишь на секунду оторвала взгляд от рисования и вернула его обратно в карандашный набросок. Отвечать на Каринину риторику она могла только усмешками различных интонационных оттенков, что не всегда сестру устраивало, но это, как говорится, не ее головная боль.

– Что ты рисуешь? – Голодная до поговорить, Карина заглянула к сестре через плечо. – Опять ваши странные игры на развитие зрительной памяти?

Становясь старше, она время от времени превращалась в язвительную стерву и, надо сказать, в такие моменты отлично умела поиграть или ужалить словами вкупе с интонацией, взглядом, холодной улыбкой.

Эва с новой ухмылкой пожала плечами, продолжая штриховать тени и переходы. Негласно это звучало как «точи зубки о Ярошевичей и своих одноклассников, а у меня сестринский иммунитет».

– И вообще, – поняв, что скандала не будет, Карина потянулась и примерилась взглядом лечь на диван, – нам обязательно ждать? Может, она потом еще куда загулять решит?

– Она ничего не сказала, значит, не обязательно, – ответила Эва. – Иди ложись, а мне завтра ко второму.

Карина метнула на сестру задумчивый взгляд, уточнила:

– И Ярошевичам?

Эва, подтверждая, кивнула, прекрасно зная, что они вполне могут приметелиться и к первому. Когда этим двоим что-то нужно, да еще включен режим соревнования между собой – они напролом пойдут.

Разумеется, знала об этом и Карина, но предпочла поддаться надежде на лучшее, расслабленно потянулась и поднялась.

– Тогда я досыпать… – Она зачем-то оглянулась на Дашин стол, будто хотела увидеть там что-то, а затем развернулась и зашагала в спальню, а Эва принялась дальше штриховать этюд какой-то свалки, запечатленный ею в предельной точности по Дашиной же просьбе и собственной памяти.

Зачем старшей бессмысленные на первый взгляд рисунки, Эва не знала. Сюжетом для «заказа» могло стать что угодно, а условием – пройти мимо, бросить взгляд и нарисовать по памяти. Эва пару раз спрашивала Дашу, зачем ей это, и каждый раз не могла запомнить или уловить смысл за обтекаемостью фраз, а потом просто втянулась в игру, тем более что за нее прибавлялись карманные деньги, которые никогда не бывают лишними. Так что Эва бросила задумываться о непостижимом и просто делала свое дело, вполне искренне стараясь делать его хорошо – в этом и был азарт. Рисовать она всегда любила и на память никогда не жаловалась. Иногда она возвращалась к заказанному месту, чтобы проверить себя, но эти визиты были лишь подтверждением текучести жизни и всего сущего – ничто не стоит на месте, ничто не остается прежним, все постоянно меняется.