Страница 3 из 3
Не то что висеть в прихожей у одинокой женщины почти тридцати лет.
Я последний раз посмотрела на ответственный шарик, потянулась выключить свет — и тут раздался звонок в дверь.
Ой. Кто это?
Соседи? Заблудившиеся чужие гости? Продавцы картошки пытаются в последние часы года сделать план?
Я поднялась на цыпочки и заглянула в глазок.
На лестнице стоял… Дед Мороз!
Не целуйте Дедов Морозов
Ходят ли маньяки в новогодний вечер по квартирам в костюме Деда Мороза, чтобы убивать одиноких доверчивых девушек? Может и ходят. Ну зато какой финал!
Поэтому я открыла дверь.
А Дед Мороз распахнул свою шубу со словами:
— Смотри, что Санта принес плохой девочке в этом году!
Я вдохнула и забыла выдохнуть.
Потому что под шубой ничего не было.
Нет, конечно, наоборот.
Под шубой было ВСЕ!
Мощные плечи, прокачанная грудь с маленькими темными сосками, идеальный пресс с восемью кубиками, свитые жгутами паховые мышцы, треугольником уходящие вниз, будто неоновыми стрелками указывая на охренительно крепко стоящий весьма нескромных размеров член!
С повязанным вокруг головки красным бантиком!
Ниже я увидеть не успела.
Застряла.
К тому же Санта-для-плохой-девочки наконец посмотрел мне в лицо и заорал:
— Бля!
Ну и запахнул всю красоту обратно.
— Я не Бля, я Нина, — обиделась я. — А вы, Максим Игоревич, могли бы быть повежливее с пациентками.
Потому что мой мозг, хоть и с некоторой объяснимой задержкой, но обработал входящую информацию, и я узнала своего гостя.
— Нина? — Санта Клаус присмотрелся ко мне, хмуря светлые брови, и еще раз заорал: — Твою же мать!
— Ну вы вообще… — пробормотала я. — Мама, конечно, против не будет, но…
— Нина Аверьянова. Депрессия, тревожное расстройство, подозрение на дистимию, пациентка Соколовой, — сообщил он скорее себе, чем мне. И зачем-то стянул с головы свою красную с белой опушкой шапку. Светлые волосы под ней торчали в разные стороны, как колючки ежа.
— Неловко вышло, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу и стараясь смотреть ему в лицо, а не туда, где под красной шубой скрылись главные подарки.
Максим Игоревич, мой горячий психиатр, о котором я собиралась мечтать всю новогоднюю ночь, стоял передо мной во всей красе, и вид у него был потрясенный. Даже больше, чем у меня. Он перевел взгляд на дверь и внимательно изучил табличку с номером квартиры.
— Это же четвертый этаж? — С какой-то странной надеждой уточнил он.
— Пятый, — вздохнула я. — У нас в лифте нумерация дурацкая, с нуля начинается.
— Так это… я промахнулся?
— А жаль! — вырвалось у меня невольно.
Он замер. И вдруг посмотрел на меня таким… очень откровенным мужским взглядом. Оглядел с головы до ног, прикусив нижнюю губу. Долго, пристально, подробно.
Жарко. Как смотрят только мужчины, которые мысленно уже не только раздели женщину, но и прикинули несколько самых интересных поз.
Даже если на тебя так посмотрит коротышка с пузиком и носом-уточкой — и то в пот бросит. А когда вот такой Санта с загаром, и кубиками, и… прочими местами… Уф!
В общем, побочки от лекарств в виде пропажи либидо у меня теперь точно не было.
100%!
— Нина… — Максим Игоревич тяжело уперся ладонью в косяк двери и качнулся ко мне чуть ближе. — Ты ведь знаешь, что нельзя заигрывать со своим психиатром?
— Вы первый начали! — Тут же открестилась я.
— Я ошибся. Меня ждут этажом ниже. Но…
Глубоко-черные зрачки в небесной голубизне его глаз завораживающе пульсировали, растекаясь чернильными озерами.
Мне как-то перестало хватать воздуха. Он ведь умеет делать искусственное дыхание, он же врач?
— Что — но? — Спросила я, едва шевеля пересохшими губами.
— Но даже если бы не ждали, — вздохнул Максим Игоревич. — Отношения с пациентами — это не этично. И запрещено. Даже дружить не рекомендуется.
— Вообще никогда? — Удивилась я. — Жестоко как-то. Мало ли как оно в жизни сложится.
— Нет, есть срок.
— Какой?
Не то чтобы я верила, что мне что-то светит с этим охренительным мужчиной, но так, для общего развития интересно знать! Мало ли — как в жизни сложится, ага.
— После полного прекращения профессионального общения — два года, — сухо уведомил меня Максим Игоревич.
— У-у-у-у…
Стало немножко обидно.
Может же девушка помечтать, как через пару месяцев она, полностью излечившаяся, приходит в развевающемся платье и на каблуках в кабинет своего бывшего психиатра, садится на стол, закидывая ногу на ногу, и его небесный взгляд скользит все выше и выше к резинке чулка, край которого…
— Так что, Нина, желаю тебе интересного года! — Прервал мои эротические мечты бодрый голос Санта-Клауса. Или Деда Мороза.
Или подарочка от них обоих. Увы — не мне.
— Вряд ли в моем году будет что-то интереснее этого! — Искренне сказала я.
В небесных глазах заискрились смешливые снежинки.
— Так! — Сказал Максим Игоревич. — А ну не сметь грустить в праздник! Запрещаю как врач!
— Вы сейчас не врач, а Санта-Клаус! — заметила я.
— Хорошо, — подозрительно покладисто сказал он. — Я Санта-Клаус и я тебе принес…
Он оглянулся — позади на лестничной площадке стоял довольно увесистый красный мешок.
— Знаешь, что? — Сказал не мой Санта-Клаус. — Пожалуй, кое-что принес.
Он запахнул шубу покрепче и подтянул повыше штаны, специально приспущенные ради шоу. Эх, надо будет узнать, что у меня за соседка снизу, которой такие подарочки достаются.
Или не узнавать, чтобы потом не мучиться от комплексов всю оставшуюся жизнь?
Между тем, Максим Игоревич развязал мешок и нырнул в него, разгребая кучу шуршащих пакетов и разноцветных коробок.
— Так, смотри-ка… — сказал он, зажимая свою шапку под мышкой. — У меня тут с собой рекламные образцы того антидепрессанта, что я выписал. Вот тебе и подарок — начнешь принимать сегодня же!
Он протянул мне пакетик с яркой рекламой лекарства, в котором лежало несколько коробочек с таблетками.
— Вы очень специфический Санта, — сказала я, заглядывая в пакетик.
— Ага, специализированный психиатрический отряд Санта-Клаусов. Так… — он бросил взгляд в глубь квартиры. — Что-то, смотрю, у тебя невесело. Елку купила?
— Кончились! — развела я руками.
— Шампанское… — задумчиво проговорил он, снова заглядывая в мешок. — …Тебе нельзя. Фрукты, салаты — есть?
— Двести грамм оливье!
— Понятно.
Он вздохнул, снова полез в мешок и достал оттуда увесистый пакет с логотипом супермаркета. Порылся в нем, выудил бутылку шампанского и убрал ее обратно в мешок. Остальное же протянул мне. Пока я растерянно пыталась придумать, куда пристроить внезапный продуктовый заказ, он снова полез в свой бездонный мешок с подарками и достал оттуда… елку.
Маленькую, конечно. Белую.
Но он щелкнул выключателем в подставке — и на кончиках ее иголок зажглись разноцветные светодиоды и откуда-то заиграла «Джингл Беллс».
— Это тебе вместо нормальной елки.
Максим Игоревич внес елку в коридор и поставил на пол.
Повернулся ко мне и улыбнулся своей белоснежной голливудской улыбкой.
А потом взял и напялил на меня свою красную шапку. С помпоном.
— Все, Нина, — сказал он. — Бывай. Пошел я свою Снегурочку радовать. На этот раз надеюсь не промахнуться и не попасть к какой-нибудь бабушке со слабым сердцем.
— Постойте!
Ошарашенная, я стояла по колено в подарках и не знала, как выдавить самое простое «спасибо». Надо же ему тоже что-нибудь подарить! А то как-то неправильно.
Пометалась взглядом по прихожей — ну нет у меня ничего. Кроме… Мой взгляд упал на синий шарик. Ну, дружок, все-таки у тебя будет Новый Год повеселее.
— Вот, — сказала я, аккуратно снимая его и протягивая в ладонях. — Это тоже подарок. Вам.
Максим Игоревич нахмурился — наверное, решал задачу, этично ли принимать у пациентов подарки.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.