Убежать от себя

Надо было поторопиться. Я разложила свои вещи и стала раздеваться. Душевая кабина была просторная, напор воды и температура потрясающие. Это было такое огромное удовольствие — стоять под горячими струями воды и смывать с себя усталость после длинной дороги и беспокойной ночи. И хотя хотелось постоять и понежиться подольше, все же нельзя было злоупотреблять гостеприимством. Поэтому я быстро оделась, собрала свои вещи, проследила, чтобы в идеально чистом сливе ничего не застряло, затем подсушила волосы и вышла.

Карло сидел в гостиной в кресле с ноутбуком на коленях.

— Согрелись? — спросил он, снова рассматривая меня.

— Немного, спасибо, — я невольно поежилась.

— Присаживайтесь.

Он указал мне на диван и подал плед. Когда я села, он сразу же поднялся и спросил, голодна ли я. Я ответила утвердительно.

— Тогда, устраивайтесь поудобнее, а я пойду сварю кофе. Да, и еще, — серьезно добавил он, — раз уж вы побывали в моем душе, — в этом месте мне показалось, что я покраснела, — а теперь сидите на моем диване, закутавшись пледом, то пора бы перейти на «ты».

И я согласилась. Сколько еще можно было выдерживать это официальное «вы»?! Действительно, я временно обосновалась в квартире Карло, так что можно и сократить дистанцию.

С кухни доносился звон посуды и звук работающей микроволновки. В гостиной пел Андреа Бочелли «Con te partirò», и я, пригревшись под пледом скинула кроссовки и подвернула ноги под себя. Было большой удачей встретить вчера человека, который мне помог, но еще большей удачей было встретить его снова сегодня. Даже представить себе не могу, как бы я тогда выкручивалась. Надо признаться, я совершенно не приспособлена к экстремально-городским условиям. Я никогда еще не нуждалась ни в одной материальной вещи. У меня было все. Отец позаботился об этом. О черт!!! Я не позвонила ему вчера. Надо обязательно ему позвонить. Но не сейчас: телефон остался в квартире и я ужасно хочу спать. Главное не уснуть прямо тут…

Конечно же я заснула. Вернее я даже не спала, это была тяжелая дрема, когда вроде бы слышишь все звуки и отдаешь себе отчет, где ты находишься и с кем, но не можешь проснуться и открыть глаза. Мне пару раз казалось, что Карло входил в гостиную, но обволакивающее тепло и музыка делали свое дело — лишали меня силы воли.

Когда я смогла окончательно открыть глаза, Андреа Бочелли больше не было слышно, а его место занял певец, которого я не знала. Кресло рядом с диваном было занято хозяином дома. Он сидел в классической позе психотерапевта, как нам это преподносят в фильмах, закинув ногу на ногу и подперев рукой щеку. Карло больше не работал, казалось, он так сидел уже очень давно.

— Который час, — спросила я, приподнимаясь на локте.

— Почти одиннадцать.

У него был совсем другой голос, не было в нем ехидства или желания поиграть.

— Прошу прощения, что заснула. Мне пора возвращаться к себе.

— Сначала позавтракай, — возразил Карло и встал с кресла.

Я проследовала за ним, слегка покачиваясь от слабости во всем теле. На кухне было накрыто только для меня. На большом стеклянном столе стояла чашка, блюдо с рогаликами и несколько креманок с вареньем. Карло подошел к кофемашине и сделал мне капучино, затем сел напротив.

— Где вам… то есть тебе удалось найти рождественским утром свежую выпечку? — удивилась я и потянулась за рогаликом.

— В морозилке, — ответил он. — Я покупаю сразу много и замораживаю на случай вроде этого.

Мне было не понятно, шутит он или нет. Под его взглядом сегодня я не могла свободно есть, а попросить его выйти было бы странно и невежливо. Поэтому я кое-как доела свою булку и поблагодарила за завтрак.

— Кажется, мне пора. Я тебе очень благодарна, Карло. Счастливого Рождества, — сказала я, и дверь за мной закрылась.

Глава 7

Оказавшись в своей квартире, первым делом я схватилась за телефон, который лежал на зарядке. Оказывается, я пропустила два звонка от Марии. Отец не звонил, но я и не ждала — он всегда делал так, как мы договаривались. Тогда я решила позвонить сразу ему, избежав разговора еще и с Марией.

Отец ответил на втором гудке: скорее всего держал телефон наготове.

— Привет, Звева, счастливого Рождества, — начал он, едва ответив.

— Вам тоже счастливого Рождества.

— Ты доехала хорошо?

— Да, — ответила я. — Как дела у Илении?

— Все в полном порядке. Думал, ты позвонишь вчера…

Он не упрекал, скорее констатировал факт подобного ожидания со своей стороны.

— Я поздно приехала, — врала я.

— Звева, у меня есть человек, который мог бы тебе…

— Не надо в этот раз, — перебила я отца. — Я сама во всем разберусь.

Мне так и представлялось его лицо, как он смотрит на меня, слегка качая головой «как же, разберешься ты сама».

После разговора с отцом я совсем скисла. Так одиноко, как в тот момент, наверное, мне не было никогда. Эта безликая квартира в чужом городе почти за тысячу километров от дома, этот незнакомый вид из окна и звуки — все наводила на меня тоску и взращивало жалость к себе. Мне не хотелось раскладывать одежду, мне не хотелось наводить порядок, поэтому я снова забралась на диван и, наревевшись вволю, заснула.

Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Было ясно, что кто-то там снаружи уже слегка устал ждать, когда ему откроют, но явно не отчаялся, потому что стук продолжался. Сначала я решила не открывать, ведь посетитель все равно в какой-то момент должен будет уйти, если не отвечают, но в итоге мое терпение закончилось раньше.

Доковыляв до двери, я открыла с недовольной миной. Передо мной стояла немолодая женщина с живым подвижным улыбающимся лицом. Было заметно, что энергия была готова вырваться из нее в любой момент, достаточно было досчитать до трех. Один, два… кажется, я ошиблась.

— Привет, дорогая! Меня зовут Сильвия. Я сестра того бессердечного мужлана из квартиры напротив. Он сказал мне, что ты приехала вчера вечером и еще совсем не успела обжиться. О, — женщина подалась немного вперед так, что голова ее практически оказалась в моей квартире, — кажется, здесь уже не так холодно.

Затем она внезапно прервала свой поток речи и внимательно посмотрела на меня в полном молчании, которое длилось всего-то секунд пять.

— Мне жаль, я разбудила тебя. Должна была догадаться, хотя я подумала, что ты, неверное голодна. Мы с Карло собираемся садиться обедать. Знаешь, всякие традиционные блюда… и тебя приглашаем. Могу представить, что твой холодильник пуст, а магазины сегодня закрыты. Собирайся и приходи. Карло и я будем рады.

Она, наконец, закончила свою тираду, и уставилась на меня в ожидании положительного ответа. А я, если сначала и чувствовала некоторое раздражение по поводу столь бесцеремонного вмешательства в мою жизнь, то по мере того, как эта женщина говорила, эти два негативных чувства исчезали, а на их место заступала симпатия.

— Э-э… спасибо за приглашение, — дальше я не знала, что ответить, потому что Сильвия мне начинала нравиться, ее живая манера общения располагала и хотелось сказать «да», но меня смущал тот факт, что это она, а не брат пришел за мной. Он — хозяин квартиры, значит, и приглашать должен он. Однако мне совсем не хотелось озвучивать свои сомнения, а потому я согласилась. В конечном счете, если она меня приглашает, значит, они это обговорили.

— Вот и прекрасно! — просияла Сильвия. — Мы тебя ждем. Поторопись, Карло заканчивает делать соус для равиоли…

О Господи, Карло готовит рождественский обед?! Это должно быть интересно. Надо поторопиться, а то равиоли переварятся, ха-ха! И сколько всего человек будет на обеде? Их родители тоже пришли? Зачем я вообще согласилась?! У меня же есть в машине коробка с едой. Я могла бы просто сварить макароны с соусом и завалиться в кровать смотреть фильм.

Но на попятную пойти было нельзя — меня ждали. Поэтому я поспешила к чемодану, чтобы выбрать, что надеть. Я вспомнила, что Сильвия была в черном брючном костюме и блестящем топе с глубоким декольте. Ее наряд не смотрелся вычурно или крикливо. Наоборот, соответствовал ее возрасту, вернее ее возраст я не знала, но вся она смотрелась очень гармонично. Я же выбрала один из своих так ненавистных моей матери балахонов, надела черные колготки и «солдафонские ботинки». Затем я прошла к зеркалу и чуть не ужаснулась: глаза красные и немного припухшие от слез после разговора с отцом. Волосы взлохмачены, так как я их не досушила феном, а потом плюхнулась спать на диван. Лицо бледное и осунувшееся. Так… где моя косметичка? Тушь, немного теней, корректоры и консиллеры, и я уже себе немного нравилась. Надо еще надеть подаренные Ниной жемчужные гвоздики и жемчужный браслет, который у меня давно уже был. Волосы расчесать и оставить в покое. Пусть сегодня живут, как им вздумается. Пожалуй, я готова. Жаль, что взять мне с собой нечего. Будь у меня продукты, я могла бы приготовить какой-нибудь десерт. Мария многому научила меня.