Клуб одиноких вдов

В свое время Марина часто беседовала с владыкой Филаретом, в частности, дотошно расспрашивая его, как понимать евангельскую фразу «берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные», и теперь, чувствуя себя во всеоружии, подвергала сомнению любую истину, которая шла вразрез с ее убеждениями. Поэтому никто не смог бы убедить ее в том, что она не образцовая вдова. Она назвала бы его волком в овечьей шкуре и с негодованием прогнала прочь.

Но, возможно, где-то в глубине ее души притаился червячок сомнения в своей безгрешности, потому что Марина вдруг поймала себя на мысли, что ее гнев скорее показной, чем истинный. Однако она не стала доводить эту мысль до логического завершения, а предпочла занять место за столиком и оглядеться.

Если это и был бар, то весьма оригинальный, в таких она прежде не бывала. Барная стойка терялась в глубине зала, середину которого занимала площадка для танцев. Вдоль стен расположились столики, в центре которых были укреплены разноцветные флажки. Посетителей почти не было. За столиками сидели две или три парочки, одна танцевала под тихие звуки венского вальса. От пола поднималась белесая дымка, скрадывающая очертания предметов и лиц. Здесь пропадало ощущение времени. Все, что она видела вокруг себя, казалось Марине нереальным, как будто она оказалась в старой доброй сказке.

Неожиданно ей захотелось заплакать от жалости к себе. От позора ее спас официант, появившийся из тумана как привидение.

– Что будете заказывать? – спросил он тоненьким голоском, мгновенно разрушив иллюзию. Марина знала, что привидения безмолвны, если забыть о тени отца Гамлета. Но даже заговори они, нарушив традиции, то едва ли фальцетом.

Марина взглянула в меню. Супы она отмела сразу, те занимали слишком много места в желудке, не давая настоящего насыщения. Другие блюда имели странные, незнакомые ей названия, и она боялась ошибиться с выбором.

– А что вы мне посоветуете? – с улыбкой спросила она, зная, что этот нехитрый прием действует безотказно на мужчин.

Но официант проигнорировал ее улыбку.

– Вы предпочитаете мясо или рыбу? – сухо спросил он.

– Мясо, – едва плотоядно не облизнулась Марина. – Сегодня только мясо!

– Есть котлеты по-киевски на косточке, бефстроганов из говядины со сметаной, ростбиф из телятины, – перечислил официант. – Пожалуй, и все. Мясо у нас не пользуется особым спросом. В основном заказывают десерты и салаты.

– Придет и их черед, – пообещала Марина. – А пока что принесите котлеты на косточке. И сразу две порции, чтобы лишний раз не ходить.

– Прекрасный выбор, – произнес официант. Но вид у него был такой, будто он сам не верит своим словам. – Что будете пить?

– Я за рулем, – пояснила с сожалением Марина. – Впрочем… Бокал красного вина мне не повредит.

– Какое вино предпочитаете?

– Желательно из Андалусии. Может быть, малага. У вас есть малага?

Официант посмотрел на нее таким взглядом, что Марина почувствовала себя неловко из-за того, что усомнилась.

– И это все? – спросил он тоном прокурора, выступающего на суде. – А десерт?

– Ну, хорошо, давайте десерт, – решила Марина, сообразив, что иначе она оскорбит официанта, который, по всей видимости, питал к десертам особое пристрастие. – Что у вас есть?

– Черничный мусс, груша фламбе, блинчики Креп Сюзетт, – сразу оживившись, затараторил тот. И, словно заговорщик, наклонившись к ней, доверительным тоном сказал: – Особенно рекомендую блинчики с шоколадом. О, это такая прелесть! Пальчики оближите.

Марина вспомнила, что забыла помыть руки, и ее передернуло от отвращения. Но разыскивать туалетную комнату в этом заведении, рискуя вновь нарваться на фейсконтроль, ей не хотелось.

– Черничный мусс, – сказала она. По крайней мере, если судить по названию, это блюдо не надо было брать в руки.

– Будут еще какие-нибудь пожелания? – спросил официант. После того, как Марина заказала десерт, он явно сменил гнев на милость.

– А вопрос можно? – поинтересовалась Марина, вспомнив о нанесенной ей обиде. И, получив благожелательный кивок головы, спросила: – А что это за странное название у вашего заведения – «Queer-bar»?

– Почему странное? – снова обиделся официант. – Вы что, гомофоб?

– Упаси Господи, – махнула рукой Марина. – Я толерантна, как соленая селедка. Но «Queer-bar»…

– Может быть, и я для вас тоже странный? – перебил ее официант, отступая от столика на один шаг.

И только сейчас Марина разглядела его по-настоящему. Это был мужчина средних лет, одетый в кожаные шорты и жилетку на голое тело. Одежда, если ее так можно было назвать, не скрывала его впалую грудь и покрытые жесткими черными волосами кривые ноги. Худую жилистую шею украшал разноцветный галстук-«бабочка». У него были мягкие, будто слегка размытые черты лица. Если бы она встретила такого на улице, то подумала бы, что это…

Марина едва успела зажать себе рот рукой, чтобы из него не вырвалось слово, которое окончательно подорвало бы ее репутацию в глазах официанта. И, не исключено, смертельно оскорбило бы его. Марина помнила, как сама она обижалась в молодости, когда кто-нибудь называл ее распутной девкой. В основном это были те, кому не нравились ее одежда, привычки, образ жизни. А она танцевала фламенко и хотела походить на тех испанских танцовщиц, которых считала своими кумирами и принимала за образец. И виновата была только в том, что те, а, следовательно, и она, были другими, чем те, кто осуждал ее…

Марина оглядела зал, теперь уже другими глазами. И увидела, что вальс в туманной дымке танцуют две женщины, тесно прильнувшие друг к другу. За одним из столиков сидели двое мужчин. Один из них что-то оживленно рассказывал, а другой ласково, будто успокаивая, гладил его по руке. Еще через несколько столиков расположились три человека, ни по одеянию, ни по лицам которых нельзя было с уверенностью определить, мужчины они или женщины.

Так вот где она оказалась!

До этого Марина слышала, что в их городе появилось заведение, в котором собираются геи, лесбиянки, бисексуалы, трансгендеры и прочие представители так называемого ЛГБТ-сообщества. Но эта сторона жизни ее не интересовала, и она пропустила новость мимо ушей, а потом просто забыла.

Скрыть стресс от внезапного прозрения Марине помогла ее природная артистичность.

– Какой же вы странный? – изобразила она удивление. – Человек как человек. Руки, ноги, голова. Такой же, как я, только волос на груди и ногах больше. Как говорит моя любимая поэтесса Сапфо, скажи мне, «кто он, твой обидчик?»

Услышав имя Сапфо, официант успокоился. Видимо, он знал, кто такая Сапфо.

– Так вы любите ее поэзию? – благожелательно спросил он. – А мне по душе Артюр Рембо. «На землю солнце льет любовь с блаженным пылом…». Или строки, посвященные им Верлену…

Глаза мужчины затуманились. Боясь, что сейчас официант начнет декламировать, и это затянется надолго, Марина поспешила прервать нить его поэтических воспоминаний прозаическим вопросом:

– А как же мои котлеты?

Официант бросил на нее укоризненный взгляд, но, ничего не сказав, удалился, покачивая бедрами в кожаных шортах. У него было восторженно-задумчивое лицо. По всей видимости, он продолжал читать стихи своего любимого поэта, но уже про себя.

Марина с облегчением вздохнула. Если бы ее не мучил голод, она предпочла бы потихоньку скрыться, пока официант ходит за котлетами, чтобы снова ненароком не попасть впросак по своей наивности.

Но, в конце концов, что плохого с ней может случиться в таком изысканном обществе, с иронией подумала она и осталась.

Глава 5

Официант принес заказ, расставил на столике тарелки, откупорил бутылку малаги и наполнил бокал. Потом поставил бутылку на столик и сказал:

– Вино за счет заведения. Жорж просит простить его, он не хотел вас обидеть.

– Кто такой Жорж? – недоумевающе спросила Марина.

– Наш секьюрити. Он встретил вас у входа. И, как ему кажется, был слишком резок с вами.