Друг фараона

– Вот дурак! Да здесь скоро может быть будет новая столица. Здесь, а не в Фивах. И здесь можно будет сделать карьеру. Я выполнил обещание, данное твоему отцу и моему старшему брату. Ты вырос, и я научил тебя основам лучшего ремесла. Ты можешь стать писцом, как твой дед, как твой отец, и как я, твой дядя.

– Здесь? – юноша обвел взглядом окружающее громадное строительство.

– Я же говорил тебе, что великий господин Бек, недавно назначенный главным царским архитектором, знает меня. И даже обещал пристроить тебя здесь на какую-нибудь должность.

– Господин Бек? Это тот толстый уродливый мешок с дерьмом?

– Тихо! Не то кто-нибудь услышит!

– Но ты сам его так называл, дядюшка.

– Вот дурак! Тебя нужно лишить языка. Это твой главный враг, Нехези, и если ты сам его себе не укоротишь, то потеряешь свою голову. Я когда это говорил? В те времена Бек не был таким вельможей, как стал теперь.

– Но разве он стал от этого более привлекательным?

– Заткнись! – старик залепил племяннику оплеуху…

***

Только к концу дня, когда солнце уже стало клониться к закату, они смогли найти ставку главного архитектора фараона. Благородный господин Бек, пребывал на строительстве роскошного дома с высокими колонами. Здесь он лично все проверял и ругал мастеров за малейшую оплошность.

Юноша, когда увидел архитектора, был поражен произошедшей в нем перемене. Этот человек из-за жары был облачен только в юбку и не носил в данный момент своего пышного парика и никаких украшений, но на его лице читались власть и доверие фараона. Владыка дал ему одну из крупнейших должностей в Египте, и теперь Бек вел себя так, словно общался с существами, стоявшими много ниже его по своему развитию.

Когда он заметил дядюшку и юношу, то его подведенные черной краской брови гневно поползли вверх.

– Что это? – указал он пальцем на пришедших начальнику стражи. – Что это за бездельники? Я же приказал строго следить, а тем, чтобы вокруг не было ни одного бездельника. Ты же знаешь, о приказе Его святейшества построить новый город как можно скорее! И поэтому каждый, кто теперь лодырничает, оскорбляет самого владыку, сына солнца, живущего в правде фараона6 Эхнатона!

– Но это не мои люди, великий господин, – произнес начальник стражи, ливийский наемник с львиной гривой на голове и мощным мускулистым торсом. – Я их здесь никогда ранее не видел.

– Вот как? Подведите их ко мне! Быстро!

Двое солдат, повинуясь команде своего начальника, бросились к пришедшим. Они грубо подтолкнули их к главному архитектору.

– Кто вы такие? И почему слоняетесь здесь без дела? Кто вас сюда пустил?

Дядюшка покорно склонился в низком поклоне и заставил своего племянника сделать тоже самое. Они не упали ниц перед лицом грозного чиновника, что говорило об их положении в иерархии царства Египетского. Должность писца считалась весьма почетной, и давала право на определенные привилегии.

– Мы прибыли из Фив, великий господин, – подобострастно ответил дядя.

– Из Фив? Твоя хитрая рожа мне кажется знакомой, старик! Но ты столь пропылен и грязен, что я сразу не могу понять, откуда могу знать тебя. Ты из жрецов храма Амона?

– Нет, великий господин. Я не принадлежу к сословию жрецов Амона. Я скромный писец. И хотя раньше, я был допущен в храм, но уже давно занимаюсь свои делом без покровительства жрецов. Я содержу школу, где учу юношей письму и изящной словесности.

– Так ты Бата? И это твои ученики работают у почтенного Неферемхеба и переписывают его собрание папирусов?

– Именно мои ученики, великий господин.

Отношение архитектора к прибывшим сразу же изменилось. Люди, владевшие стилом и умением переносить мысли и слова на папирус, всегда находили себе работу и были неплохо обеспечены.

– Я действительно припоминаю, что просил передать тебе через моего посланца прибыть сюда вместе с лучшим учеником твоей школы.

– Я выполнил твой приказ, великий господин.

– Но тогда, где твой ученик?

– Он рядом со мной, великий господин, – старик Бата, жестом указал на своего племянника.

– Этот? – толстый архитектор с удивлением посмотрел на грязного юношу. – Признаться, я принял этого парня за твоего раба, что водит твоего осла или мула. Почему же он столь грязен?

Юноша знал ответ на этот вопрос, но ничего не стал говорить. При разговоре старших младшие всегда молчат. Почтенный наставник Бата его родной дядя, нарядил племенника в самые дрянные обноски, да и сам оделся победнее. Этим он хотел выпросить щедрые субсидии на содержание его школы от правительства фараона. Посмотрите-ка на мох юношей, они бедны, и плохо одеты, но чрезвычайно талантливы. Они принесут империи много добра, если вы станете жертвовать на школу старого учителя писцов Бата.

– Моя школа не пользуется покровительством храма Амона, великий господин. Что могу заработать я, ничтожный учитель?

– Но ты учишь детей богатых господ. Что же они не платят тебе, Бата? – спросил главный архитектор.

– Ты видно, по великой занятости государственными делами, позабыл, что я обучаю талантливых юношей, отобранных мной из низших слоев общества. Ибо талант не везде встретишь в богатых домах. Но драгоценные жемчужины разума ютятся по хижинам бедняков и даже среди рабов, великий господин.

– И ты отыскиваешь эти самые жемчужины, не так ли?

– Именно так, великий господин. И я привел тебе одного из таких парней. Без хвастовства могу сказать тебе, что он лучший мой ученик. И не потому, что это мой племянник, сын писца и племянник писца, но потому что свыше одарен этой премудростью как никто иной.

– А это мы сейчас проверим. Идите за мной. Убрать охрану! Эти люди прибыли сюда по моему приказу!

Бек пошел первым, а пришедшие писцы последовали за ним.

– Это мой дом, который владыка повелел соорудить для меня, – гордо заявил главный архитектор, обведя рукой большой зал с высокими колонами. – Он уступает только Храму солнечного Атона и дворцу Его святейшества фараона Эхнатона. Я сам проектировал его, и получилось великолепно!

Дом был уже возведен, и рабочие закончили даже крышу. Оставалось завершить роспись стен, без чего ни один богатый дом в Египте домом не считался.

Юноша заметил несколько десятков рабочих разводивщих краски. Два плотника сооружали леса, с которых художники станут расписывать потолки.

Бек провел их в небольшую комнатку, где находился худой старик в белом жреческом одеянии. Он сидел на полу на циновке и чертил тонкой заостренной палочкой для письма знаки на папирусе.

– Вот, привел тебе того, кто станет помогать в работе, – произнес прямо с порога архитектор.

Старик поднял лысую голову и уставился на вновь прибывших.

– Этот? Но это старик! Зачем мне старик? Я сам старик. Мне нужен кто-то помоложе. Неужели так трудно это понять?

Юноша заметил, что старик говорит с главным архитектором слишком вольно и позволяет себе то, чего ни один писец, будь у него хоть руки из золота, себе позволить не может.

–Я всегда говорил, – продолжил старик, – что искусство письма требует длительной подготовки и напряженного, изнурительного труда. Только так можно достичь, в конце концов, совершенства в этом трудном и удивительном деле. Разве может быть, что-либо более удивительное, чем переложить человеческие мысли, слова и деяния на папирус? Со стен гробниц черпаем мы информацию, оставленную нам древними писцами о деяниях фараонов и других владык. Они оставили нам сведения о взлетах и падениях царства Египетского. И эта информация воистину бесценна.

– Но ты просил лучшего писца, и я привел тебе его. И это совсем не старик. Старик его воспитатель. А твой новый помощник, вот этот молодой.

– Что? – старик удивился еще больше. – Этот? Но это же совсем молодой человек! Ты что издеваешься? Я не потерплю такого обращения со мной, даже от главного архитектора фараона. Я тебя поднял до высот, и я же стану тебя опускать! Пожалуюсь завтра же царице-матери! А она сумет убедить Его святейшество, что ты далеко не единственный хороший архитектор в стране Кемет!7

6

Слово «фараон» так популярное в мире, далеко не единственное и не самое правильное для обозначения титула «царь» или «автократор» (самодержец) Древнего Египта. Для русского слуха слово «самодержец» довольно привычное, ибо в России оно употреблялось даже в начале 20-го века, император именовал себя «самодержец Всероссийский». Европейцы в полном смысле не знали этого слова вообще.

Если написать его иероглифами, то получиться два знака «дом» (пер) и «колонна» или «скипетр». На русском языке «Великий дом», но более правильно было бы перевести это как «Господин (Владыка) Великого (Большого) Дома». Во времена Раннего и Древнего царства этот титул не употреблялся. Лишь во время Среднего царства появилась формула «Господин Большого Дома, да живёт он вечно в здравии и процветании» («Great House, may it live, prosper, and be in health»). Но это было ещё не обращение к царю, а только дань уважения к царскому дому или дворцу.

Только во времена империи (Нового царства) в правление Тутмоса Третьего Великого титул «Господин Большого Дома» стал обращением к царю. Нечто вроде нашего «Ваше императорское величество». А при фараоне Аменхотепе Четвёртом (Эхнатоне) появилась формула «Господин Большого Дома, живущий вечно в процветании и здравии» («Pharaoh, all life, prosperity, and health»).

7

*Кемет – название Египта, что переводиться как «Черная земля».