Страница 9 из 10
Зажав серёжки в руке, она смотрела на небо, уже приобретающее серые тона, обещавшие растворить тьму и явить день новый.
Луч Одиннадцатый
Суламифь быстро бежала по дороге к городу. Иногда на бегу она разжимала кулачок и бросала ласковый взгляд на маленькие серёжки, что подарили ей несказанный свет надежды. Уже через несколько минут они расстанутся, и её бесценное сокровище, возможно, будет украшать иную женщину. Жаль, конечно, что приходится отдать их в чужие руки, и тем не менее девушка не испытывала чувства стыда и не считала себя предателем по отношению к ним. Они расстанутся, – и это решено. “Поймите меня, милые”, – прошептала Суламифь, и блеск камешек малых ответил ей, как показалось, сочувствующе и понимающе. Добежав до первой лавчонки мелкого торговца, она остановилась и постояла несколько мгновений, чтоб утихомирить бешеный стук сердца. Но лавка была ещё закрыта, и девушка бросилась на поиски другой. Едва отыскав нужную ей дверь, Суламифь решительно раскрыла её, не давая мыслям сомнения вернуть всё вспять… Быстро завершив торговую сделку, она уже понеслась назад, прижимая к груди малый пузырёк с несколькими капельками мирры, обещавшими придать её телу несказанный аромат, что обворожит кого угодно на свете. И, вбежав в дом, стала сбрасывать верхнюю одежду, желая тут же испробовать хоть малую каплю на себе. О, какое благоухание разлилось в этом убогом домишке! Воистину, чудо войдёт в её дом теперь уж непременно, – Суламифь была твёрдо уверена, так как заплатила за него сегодня немыслимо дорогой ценой…
Соломон приглашал к себе одного советника за другим; он смотрел в их глаза и не находил желания поделиться с кем-либо из них своими сокровенными планами. День уходил; как всегда, Солнце начинало клониться к закату, а он ещё не отдал должного распоряжения. Посланный им человек вернулся с вестью о том, что не обнаружил девушки ни дома, ни средь виноградника и, естественно, не смог выполнить поручения, данного ему царём. Уместно ли было сейчас посылать кого-то за девушкой, когда близился закат? Воины, пришедшие унести её во дворец на богато украшенных носилках, могли бы просто напугать её, и необходимо было, чтоб прежде кто-то подготовил девушку. Соломон вновь позвал поверенного своего и ещё раз попросил рассказать обо всём увиденном, как бы испытывая, действительно ли он был в том месте, на которое ему указывалось. Да, дом был узнан им по описанию, и, более того, по собственной инициативе он обыскал весь виноградник и был на том месте, где впервые, будучи с царём, услышал песнь девушки простой. Отпустив того, кто был так предан в поисках своих, Соломон погрузился в мысли, пытаясь проследить возможные действия Суламифи. Как ни тревожно было в груди, тем не менее он был уверен, что ничего дурного не может случиться с его возлюбленной… Серым крылом коснулся вечер, и что-то заставило резко встать и выйти на открытое пространство. Малая искорка ночной звезды уже смело расправляла лучи на фоне сгущающегося мрака вечернего. Конечно, она была его первым советником во всех земных делах, ибо с небес ей было видно всё. Вот с кем дано держать ему совет тайный…
Суламифь так устала сегодня: от быстрого бега разболелись ноги и от внутреннего волнения, пережитого в городе, отяжелела голова. Она, конечно же, не могла пойти никуда, так как физически была не в состоянии ходить. И тем не менее, превозмогая себя, сходила за водой и тщательно вымыла всё, что смогла, в доме. Для неё очень важна была нынешняя ночь, она почти уверена была в том, что её возлюбленный приходил к ней. Значит, он ещё придёт! Конечно, он знает, где живёт Суламифь, разве есть что-то в мире из того, что не дано знать ему! Да, она должна подготовиться к встрече и ждать, тогда обязательно Бог направит любимого к той, кто больше всех на свете боготворит его…
– О Боже, сердцем его Ты любишь меня и руками его земными прикасаешься ко мне! – вырвалось из уст девушки, и она испугалась столь кощунственно прозвучавших слов.
Хорошо, что рядом никого не было и никто не мог услышать. Один Бог Всевышний Мог понять всю чистоту помыслов, вложенных в слова, слетевшие с губ. Он поймёт и простит бедную девушку, со стороны, быть может, кажущуюся безумной… Любовь явилась причиной “безумия” её, и весь фокус жизни сместился из разума в сердце любящее… Суламифь посмотрела на звезду, вновь воскрешённую на фоне сереющего неба, и спросила:
– Ты понимаешь меня?
И опять же услышала ласковое “Да” в ответ, что в мгновение ока блеснул у неё в голове.
– Ах, как странно ведёт себя эта девушка! Разве кто-то из смертных разговаривает со звёздами? – уже поставив себя на место звезды, подумала Суламифь.
Но с кем же ещё говорить, на кого же можно положиться, как не на небесные существа, когда земные склонны всё осмеивать. Пусть это останется их маленькой тайной – никто не узнает о беседах ночных…
– Ах, как я устала! – прошептала Суламифь, вспомнив все алчные лица тех людей, что окружали её сегодня…
Но звезда ничего не ответила ей на это, ибо знала, что долгий путь ещё предстоит пройти душе многострадальной, прежде чем покинет она просторы земные, пройдя свой путь до конца. И не оттого, что усталость коснулась, покинет мир сей, а потому, что миссию предначертанную исполнит верно, и Огонь, Отец её, призовёт дух пламенный в просторы Вечности.
Соломон приложил правую ладонь к сердцу и низко поклонился звезде. Она ответила на все его вопросы, подкрепив решимость к действию. Нисколько не удручён царь тем, что, слывя мудрым, он ведёт себя столь странным образом: за мудростью к светилу обращается, пытаясь в серебристом сиянии отыскать совет для себя. Что же из того, ведь смертные обращаются к нему за помощью, а он разве венцом премудрости поставить себя над ними может? Нет, царь – просто человек, но осознающий то, что в царстве человеческом никто не властен преподать ему уроки Мудрости, даруя мысли, пригодные к применению в жизни повседневной. И по праву, дарованному любому человеку Земли, он обращается за словом мудрым в Небеса, уверившись в том, что Огонь готов одарить прозрением чистым… Звезда рассказала ему о многом. Но кому из смертных можно подарить хотя бы крупицу знаний, дарованных ему небесным светилом?! Придёт иное время, и через сотни лет он скажет миру Слово своё. Конечно, также услышат немногие, но нельзя уйти, умолчав то, что раскрыто должно быть… Суламифь его в последний раз войдёт в царство земное и возвестит миру Песнь, и будет она вся Любви посвящена. Звезда знает всё! Что для неё три тысячи лет? Всего лишь краткая вспышка, едва уловимая Оком Вселенной! Суламита пройдёт путь и ещё согреет сердце Соломона простой мелодией, льющейся из сердца любящего… Плакать не хотелось, даже прозревая ту картину, что затаилась на страницах Будущего. Всё обратится во Благо! И чем хуже, тем лучше будет, ибо душа, познавшая крайнюю степень нагнетения, выше высшего воспарит. Благословенна работа Огня – он знает, как надобно закалять клинок духа пламенного. Узор судьбы, составленный Творцом Небес, не может оспариваться никем, даже таким властелином, перед которым склонились тысячи душ человеческих. Соломон должен принять решение Небес как непреложную истину. И он принял её безропотно, низко склонившись в благодарном поклоне земном…
Суламифь стояла на коленях, вознося горячую молитву Творцу. Сердце её охватило незримое пламя, и каждая мысль, стреле уподобившись, пронзала толщу слоя околоземного. Она молила Небо простить за решение, ею принятое, изменить которое она не согласилась бы ни за что на свете, если б даже весь мир восстал против неё… Лишь Соломону принадлежать она будет, и только он имеет власть над нею. Каждая клеточка тела живёт и дышит им! И дыхание это прервать лишь смерть сможет… Суламифь поднялась с колен и, раздевшись, медленно стала втирать в тело капельки драгоценной влаги. Аромат всё шире разливался и, в соединении с серебристым сиянием звезды, действовал опьяняюще. Тело девушки начало гореть не то от стыда, разливающегося внутри, не то кровь ударила в виски, объяв тело желанием трепетным… Всё полыхало, и Суламифь уже не могла понять, что же творится с нею. Она легла, чтоб хоть как-то умерить дрожь, охватившую её, и стала чутко прислушиваться ко всем шорохам, что возникали за дверью… Время шло мучительно долго, и свет звезды, похоже, укорял её за торопливость. Но Суламифь всем телом ощущала себя рядом с возлюбленным и временами ей казалось, что чувствует тепло рук его, нежно сжимающих плечи…