Страница 2 из 10
При чтении мемуаров Набокова сразу бросается в глаза одна вещь – «революционные» кадеты, и Набоков в частности, находились в дни Февральской революции в восторженном состоянии, им казалось, что они одержали победу, и были сильно удивлены, когда появились иные силы, начавшие отодвигать кадетов в сторону от рычагов власти…
Построив свою деятельность на критике и противодействии царскому правительству, сами кадеты оказались неспособны к практической работе, быстро развалили государственное устройство и не смогли не только наладить новую жизнь, но и удержать власть и предотвратить Гражданскую войну…
В 1918 году, работая над воспоминаниями, Набоков это уже понимал: «Теперь, post factum, когда просматриваешь газеты того времени, эти симптомы кажутся такими несомненными, такими очевидными! А тогда те люди, которые взвалили на свои плечи неслыханно тяжелую задачу управления Россией, – в особенности на первых порах, – как будто предавались иллюзиям. Они хотели верить в конечный успех; без этой веры откуда бы могли они почерпнуть нравственные силы? И впервые должна была пошатнуться их вера именно в эти роковые апрельские дни, когда «революционный Петроград» вынес на площадь жизненный для России вопрос о задачах ее внешней политики и на красных знаменах впервые появились надписи, призывавшие к свержению Временного правительства или отдельных его членов.
С этого момента начался мартиролог Временного правительства. (…) И в сущности говоря, последующие шесть месяцев, с их периодическими потрясениями и кризисами, с тщетными попытками создать сильную коалиционную власть… – эти шесть месяцев были одним сплошным умиранием».
И еще трудно не заметить – как бы кадеты ни восторгались революцией, какой бы душевный подъем ни испытывали, они были в стороне от простого народа, оказавшегося главной силой происходящих событий. Сказать народу громкую речь, забравшись на стол, они могли, но при этом были не в силах справиться с внутренним раздражением, глядя на «массы»… Наверное, это многое определило в последующих событиях…
Свидетельства В.Д. Набокова, видевшего Февральскую революцию и работу Временного правительства своими глазами, без сомнения, представляют большой интерес. Он сам писал об этом: «Я считал бы крайне важным, чтобы все те, кто так или иначе оказались причастными работе Временного правительства, поступили бы также. Будущий историк соберет и оценит все эти свидетельства. Они могут оказаться очень разноценными, но ни одно из них не будет лишенным цели, если пишущий задастся двумя абсолютными требованиями: не допускать никакой сознательной неправды (от ошибок никто не гарантирован) и быть вполне и до конца искренним».
Впервые воспоминания В.Д. Набокова были изданы в Берлине в 1921 году. Они открыли первый том Архива русской революции, состоявшего из мемуаров и других документальных материалов о революции и Гражданской войне, предоставленных русскими эмигрантами видному кадету И.В. Гессену, готовившему издание.
В 1922 году Владимира Дмитриевича Набокова не стало. Он погиб, героически защищая своего друга Павла Николаевича Милюкова от пули террориста.
Политики во главе со спасенным Милюковым, а также Бунин, Куприн, Мережковский и другие русские писатели-эмигранты отозвались на смерть Набокова прощальным статьями и некрологами. Бунин назвал некролог «Великая потеря»…
«Великая потеря, еще одна! Боже, да когда же конец несчастиям России!»
Лидерам кадетов, прежде всего П.Н. Милюкову, соотечественники, оказавшиеся в эмиграции, предъявляли много претензий за политические ошибки 1917 года. Но на Набокова это отношение почти не распространялось – в его действиях не находили фатальных проявлений, сгубивших старую Россию. Он пользовался уважением в разных кругах белой эмиграции.
В 1924 году воспоминания В.Д. Набокова неожиданно выпустили в Москве. Конечно, там были цензурные сокращения, в основном касающиеся событий Октября 1917 года. Но в целом к авторскому тексту отнеслись удивительно бережно. И советский читатель получил возможность ознакомиться с точкой зрения «чуждого элемента» с другой стороны баррикад.
Данная публикация основана на издании 1924 года (Набоков В.Д. Временное правительство: Воспоминания / Вст. ст. Н.И. Бороздина. М.: Изд. Т-ва «Мир», 1924. 132 с. (Библиотека мемуаров).
Фрагменты, подвергнутые цензурным сокращениям, восстановлены по первому изданию 1921 года.
Текст приведен в соответствие с правилами современной орфографии.
Даты событий 1917 года указаны автором в старом стиле (по юлианскому календарю, действовавшему в то время в России).
I
Ровно год тому назад[1], в эти самые дни, 20–22 апреля [1917 года], произошли в Петербурге события, все значение которых для судьбы войны и судеб нашей Родины тогда еще не могло быть в достаточной степени понято и оценено. Теперь уже ясно видно, что именно в эти бурные дни, когда впервые после торжества революции открылось на мгновение уродливо-свирепое лицо анархии, – когда вновь, во имя партийной интриги и демагогических вожделений, поднят был Ахеронт[2] и преступное легкомыслие, бессознательно подавая руку предательскому политическому расчету, поставило Временному правительству ультиматум и добилось от него роковых уступок и отступлений в двух основных вопросах – внешней политики и организации власти, – в эти дни закончился первый, блестящий и победный, фазис революции и определился – пока еще неясно – путь, поведший Россию к падению и позору.
Это не значит, конечно, что в течение двух первых месяцев, когда на развалинах самодержавия – формально отжившего еще 17 октября 1905 года, но фактически еще целых 11 лет пытавшегося сохранить свое значение – организовывалась новая, свободная Россия, – что в этот короткий период все обстояло благополучно. Напротив того: внимательный и объективный взгляд мог бы в первые же дни «бескровной революции» найти симптомы грядущего разложения.
Теперь, post factum, когда просматриваешь газеты того времени, эти симптомы кажутся такими несомненными, такими очевидными! А тогда те люди, которые взвалили на свои плечи неслыханно тяжелую задачу управления Россией, – в особенности на первых порах, – как будто предавались иллюзиям. Они хотели верить в конечный успех; без этой веры откуда бы могли они почерпнуть нравственные силы? И впервые должна была пошатнуться их вера именно в эти роковые апрельские дни, когда «революционный Петроград» вынес на площадь жизненный для России вопрос о задачах ее внешней политики и на красных знаменах впервые появились надписи, призывавшие к свержению Временного правительства или отдельных его членов.
С этого момента начался мартиролог[3] Временного правительства. Можно констатировать, что уход Гучкова и принесение Милюкова в жертву требованиям Исполнительного комитета Петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов были для Временного правительства первым ударом, от которого оно уже более не оправилось. И в сущности говоря, последующие шесть месяцев, с их периодическими потрясениями и кризисами, с тщетными попытками создать сильную коалиционную власть, с фантастическими совещаниями в Малахитовом зале и в Московском Большом театре, – эти шесть месяцев были одним сплошным умиранием.
Правда, в начале июля был один короткий момент, когда словно поднялся опять авторитет власти: это было после подавления первого большевистского выступления. Но этим моментом Временное правительство не сумело воспользоваться, и тогдашние благоприятные условия были пропущены. Они более не повторились. Легкость, с которой Ленину и Троцкому удалось свергнуть последнее коалиционное правительство Керенского, обнаружила его внутреннее бессилие. Степень этого бессилия изумила тогда даже хорошо осведомленных людей…
1
Писано 21 апр. 1918 г. (Примеч. авт.)
2
Ахеронт (Ахерон) – в греческой мифологии одна из рек, открывающих путь в Преисподнюю, в царство Аида. (Примеч. ред.)
3
Мартиролог (церк.) – сборник повествований о христианских мучениках; (перенос.) перечень лиц, подвергшихся преследованиям. (Примеч. ред.)