Повелитель Ночи

Часть пятая КОРОНА НОКС

Мы пришли за тобой!

Зо Сахаал

Пробуждение нельзя было назвать нежным. Сахаал вырвался из трясины сна, этой псионической ловушки, которую колдун воздвиг вокруг него. Теперь Повелитель Ночи был до краев заполнен гневом, и каждый мускул его тела стонал от ненависти.

Он ощущал руки, управляющие скольжением клинков, которые сверкнули перед ним россыпью мечей. Он чувствовал, как вены вздуваются на шее. Он почуял когти на ногах, механические крючья, встроенные в носок каждого ботинка и царапающие плиты пола, на котором он валялся без сознания… Повелитель Ночи резко вскочил. Без сознательных мыслей, лишь по прихоти ярости. Сахаал ощутил струю горячего воздуха, когда его прыжковые ранцы пробудились к жизни, и головокружение, когда он с максимальным ускорением устремился в воздух. В крови бушевал гормональный шторм, делающую плоть гибкой, как сталь, но сейчас он не противился этому. Впервые Сахаал приветствовал его, текущий огненной струей по венам, словно создающий второй слой брони.

Он открыл рот и издал вопль-плач баньши.

Кровь ксеносов брызнула на когти Сахаала еще до того, как разум сорвал всю пелену дремотного плена. Эльдары не ожидали его возрождения — это было совершенно ясно. Он напал на них, как лев, прежде чем даже они, наделенные молниеносной реакцией и невозможным изяществом, сумели среагировать.

Первого эльдара Повелитель Ночи распотрошил с высокомерной непринужденностью, развернувшись и перекатившись через раненое плечо, а затем прыгнул вновь.

Второй ксенос еще только схватился за оружие, когда когти на руках Сахаала выпустили ему кишки, распоров тщедушную грудь. Когти на ногах между тем вцепились в эльдарскую плоть и вырвали глаза из орбит — изнутри черепа словно выросли кровавые кусты. Он отбросил безжизненное тело и прыгнул вперед, покрытый липкой, слегка флюоресцирующей жидкостью.

Где-то на периферии чувств Повелитель Ночи засек клыкастого инквизитора, все еще сжимающего Корону Нокс. Сахаал немедленно изменил траекторию прыжка, направляясь к оторопевшей фигуре, едва сдержав жаркое желание продолжить резню.

Вдалеке, в окружении бдительных стрелковых сервиторов, он разглядел беспомощную ведьму, тоже поднимающуюся с пола. Мелькнула мысль: как долго продолжался их разговор и сколько прошло времени в реальном мире? Ему казалось, беседа с юной ведьмой длилась целую жизнь, а прошло всего не более двух-трех секунд.

Колдун еще не успел дотронуться изящными пальцами до рогатой короны.

Не бывать этому!

Едва пронеслась эта мысль, как сам имеющий рога злодей пируэтом отскочил в сторону, вздымая посох. Сахаал напрягся, готовясь засечь вспышку и уйти в сторону от астрального огня неимоверной силы, когда стена чудовищной боли, подобной которой он никогда прежде не испытывал, обрушилась на него.

Удар был точен — пользуясь тем, что Повелитель Ночи бросился в сторону лорда-колдуна, один из ксеносов вскинул метатель и выпустил вращающийся сюрикен прямо в дыру на плече, не защищенную броней.

Рука мгновенно полностью онемела.

Взвыв, изо всех сил стараясь сдержать боль, ощущая, как расползается омертвение по конечности, Сахаал закрутился в воздухе и рухнул на пол, придерживая раненую руку здоровой. В таком положении, испытывая невыносимую боль, Повелитель Ночи был плохо подготовлен к новой искусной атаке колдуна.

Молния вновь ударила. Мощный поток гаусс-силы из увенчанного лезвием посоха прошил плоть и кровь, погрузив острые зубы в ткани мозга. И вновь всколыхнулись сомнения. Рванулись печаль и неуверенность, зовущая заключить себя в темницу разума.

Голос звал Сахаала из спиральной черноты.

Он успокаивал и ласкал, уговаривая сдаться.

Не на этот раз, дерьмо варпа.

Сахаал уже ученый. Сейчас его разум нельзя так просто обмануть, он отбрасывал прочь все незваные сомнения, и мускулы не прекращали ему подчиняться. Сейчас он был во власти гнева такой силы и чистоты, что все махинации колдуна разбивались от одного прикосновения к ним. Даже все псионическое влияние мира не остановит его. Сахаал превратился в сгусток фосфоресцирующей ненависти, жаждущей лишь резни.

Он ударил, как атакующий ястреб, пройдя через беспомощную теперь псионическую стену, гудящую и потрескивающую вокруг брони космодесантника. Когти здоровой руки Сахаала пробили рогатый шлем ксеноса сверху вниз с чавкающим, утробным звуком. Мозги и кости черепа разлетелись в стороны мелкой шрапнелью, а тонкое тело жертвы забилось на когтях Повелителя Ночи, фонтанируя кровью.

Оставшихся в живых эльдаров словно ударили электрической плетью. Не говоря ни слова, не обменявшись даже взглядами, не сделав ни единого выстрела, они размазались в пространстве, превратившись в единое слившееся пятно, рванулись к порталу, откуда недавно вышли. Крутящийся варп проглотил их, схлопнувшись в булавочную точку, которая бешено вращалась.

Потом растворилась и она.

Сахаал упал на колени и стряхнул труп колдуна с когтей — его начала накрывать волна истощения. Он чувствовал себя сражающимся с вечностью, он уже не помнил времени, которое провел без боли и насилия. Рана на плече продолжала кровоточить, коагуляции мешал осколок металла ксеносов, засевший глубоко в теле. От каждого движения в плоть будто впивались кинжалы.

Повелитель Ночи уже понимал, что эту руку ему больше не использовать никогда.

Медленно двигая глазами, стоически перенося муки, Зо Сахаал нашел взглядом вора.

Ублюдка.

Инквизитора Айпокра Каустуса.

— Сервиторы! — завизжал клыкастый человек, медленно отступая, прижимая Корону к животу, как ребенок, у которого хотят отобрать любимую игрушку. — Защитите меня! Защитите!

В углу комнаты бронзовые сервиторы завертели головами, воспринимая новые команды, и дружно повернули увешанные оружием руки в сторону Повелителя Ночи.

Ведьма осталась стоять одна, совершенно огорошенная, когда боевые механизмы потеряли к ней всякий интерес.

— Убейте его! — вновь завопил Каустус, тыча пальцем в Сахаала. — И держите его подальше от меня!