Страница 3 из 41
Я тут же подскочила, сама удивляясь своему состоянию, вчера была уверена, что не выживу после всего или по крайней мере – без помощи встать точно не смогу.
Краем сознания отметила, что сейчас сама похожа на чудовище – вся грязная, в его слюне и сперме, волосы – моя прежняя гордость, теперь были просто паклей.
Огляделась в поисках одежды и снова пришла в ужас от окружающей обстановки.
Замотавшись в остатки прежних джинс и футболки, которые теперь стоило называть тряпками. Я осторожно подошла к деревянной, будто наспех сколоченной, двери и выглянула наружу (была мысль, что если он ушел, то смогу сбежать), но тут же отпрянула и, забежав внутрь, забилась в угол – сбоку из леса надвигалась его огромная фигура.
Монстр зашел в землянку, держа в руках тушу зайца и кинул передо мной.
Его взгляд лишь отчасти казался разумным. Вся эта картина сводила меня с ума. Ужасная землянка, психически нездоровый огромный голый мужик, и я – неспособная ни защититься, ни убежать.
Меня всё ещё трясло от страха в его присутствии, но всё же перевела глаза с туши на него, что он хочет, чтобы я сделала?
Приготовила обед? Как? Где? Здесь же ничего нет.
Он, видимо, заметив моё недоумение, подтолкнул ко мне труп животного и рыкнул. Судя по всему, насиловать меня прямо сейчас снова он не собирается (да и вчера вряд ли понял, что это было насилие, выглядел так, будто всё в порядке вещей), а значит – может попробовать поговорить с ним? Если он конечно разговаривает.
Я собралась духом. То ли состояние шока на меня так влияло, что умирать уже не хотелось, и подбадривали мысли о побеге. То ли я просто сошла с ума.
Раньше даже мысль о физическом или, что казалось хуже, сексуальном насилии вызывала тошноту. Искренне восхищалась людьми, которые могут после такого жить дальше – я никогда не была сильной.
И вот здесь и сейчас собираюсь заговорить со своим мучителем.
– Не понимаю, что должна сделать, – выпалила негромко на одном дыхании и тут же опустила глаза, боясь встретить его злость, ожидая удара, и надеясь, что он вообще меня понимает.
Но видимо он всё-таки что-то понимал или угадал по моей интонации. Опустившись рядом на корточки, он оторвал от свежей туши ногу, содрал кожу и… начал её есть! Острые зубы привычно рвали сырое мясо!
Меня затрясло. Он не понимает, что еду можно приготовить и предлагает мне есть сырое мясо?! Или демонстрирует то, что дальше сделает со мной…
Отодвинулась подальше от него, на что он опять зарычал.
Не знаю, что там происходило в голове у монстра, но он, проделав то же самое со второй ногой зайца, протянул её мне. Я попыталась отдвинуться еще, но наткнулась на стену.
Чудовище начало тыкать окровавленной конечностью прямо мне в лицо. Непроизвольно взвизгнув, я закрыла его ладонями, а монстр взревел. Одним махом он убрал от моего лица обе руки и видимо собирался накормить меня насильно.
Но как только губ коснулась окровавленная плоть, меня стошнило желчью и желудочным соком, ведь не ела я уже дня два.
Монстр отпустил и смотрел на меня чуть ли не с изумлением. Словно он мне только что предложил какой-то деликатес, а я капризничаю, ворочу нос и вовсе не оценила его стараний.
Однако, оценить что-то я уже не могла, ведь забившись в угол, просто зарыдала.
Все эмоции последних суток вдруг разом прорвались наружу, я плакала, чувствуя, как меня затягивает истерика. Иррациональный страх и шок, захвативший вчера, начал отступать, позволяя оценить всё происходящее почти разумно.
Хотя сейчас у меня почти ничего не болело, что само по себе было удивительным, но воспоминания были такими жуткими и с точки зрения моего мозга это казалось таким ужасным, что лучше бы сошла с ума.
Четко понимала, что не смогу найти выхода, что скорее всего, он будет держать меня здесь, насиловать, а потом возможно вообще вот так же сожрёт как эту сырую тушу.
Я не была героиней из современных фильмов, которая обладала бы невероятной красотой или умом, чтобы поразить пленителя. Даже не представляла, как нужно вести себя в этой ситуации. В нём же нет ничего человеческого.
Ни-че-го.
Начала раскачиваться из стороны в сторону, а потом и вовсе – бессильно биться головой о дубовую стену.
Как же мне сейчас снова хотелось умереть. Пусть бы он убил меня вчера. Зачем он пытается меня накормить, чтобы дольше издеваться?
Тут же я почувствовала тяжелое дыхание рядом и чужие сильные руки, которые легко оторвали меня от стены, и пересадили на его колени.
Взвизгнула и попыталась отстраниться, да только куда там – монстр держал крепко. Начала вырываться, но поняв, что это бесполезно, и что чудовище больше ничего не делает – просто крепко сжимает и смотрит, обмякла и продолжила реветь, уткнувшись в широкую грудь, чтобы не видеть окружающей обстановки и его самого.
Если ему так нравится смотреть на мои страдания – пусть смотрит. Может получив нужную порцию страха и моей боли, просто избавится от меня. Уже хоть каким-то способом.
Я плакала, потом отключалась от избытка эмоций и двухдневного голода, приходя в себя, всхлипывала и плакала снова, а монстр меня так и не отпускал.
Иногда чуть встряхивал и вопросительно порыкивал, утыкался носом в спутанные волосы, в щеки, слизывая соленые капельки с моей кожи, от чего я начинала плакать только сильнее, а он застывал каменным истуканом. Объятия его были тоже каменными, мне было жарко, душно и ужасно страшно.
Он не обнимал меня, не гладил, но и не сжимал, причиняя боль – просто держал. Как какую-то бездушную вещь. И конечно, ничего не говорил.
Не знаю, сколько прошло времени, но в очередной раз очнулась, когда солнце сквозь бревна стало не таким ярким и сил плакать у меня больше было, а потому просто всхлипнула. Голова была тяжелая, мысли почти пропали.
Мышцы монстра напряглись, но он даже не двинулся. Я же почувствовала чисто физиологическую потребность уединиться.
Хотя о чем это я, туалета здесь явно не было. Несмотря на истерику, организм требовал свое. И если поесть мне не удалось, то все остальное никто не отменял.
Прочистив горло, и глядя в одну точку перед собой, я прохрипела:
– Отпусти меня.
Монстр промолчал, но пересадил меня так, чтобы лучше видеть мое лицо. В его глазах снова – ни тени эмоций.
Черт, он же не понимает, – выругалась я про себя. Как можно договориться с существом, которое вообще не понимает, что я говорю.
Истерика выжала из меня все эмоции, сил бояться уже пока больше не было. Возможно с ним стоит общаться как с животным, которое чувствует страх человека, другие сильные эмоции, твердость? Пусть он не понимает (или только частично) что я говорю, но может среагирует на интонации?
Потому посмотрела ему прямо в черные глаза и сказала, стараясь, чтобы мой глосс был твердым и не дрожал:
– Мне нужно в туалет, понимаешь? Отпусти, у меня всё тело затекло так сидеть.
В его лице не изменилось ничего, взгляд остался таким же безучастным и пронизывающим, но руки он разжал, позволяя мне встать. И тут же подхватил, когда я чуть не свалилась обратно из-за затекших мышц.
Мы так и замерли, глядя друг на друга.
Сейчас мне почему-то не было так страшно, как вчера. Да, он огромный и голый, да, не говорит на человеческом языке и почти не выражает эмоций, но он выглядит почти как человек (в другой ситуации я бы сказала, что по-мужски красив) и смотрит будто прямо в душу.
Возможно, я смогу с ним как-то общаться? Может он вообще не понимает, что то, что делает – это плохо? Гораздо хуже осознанная жестокость, когда сумасшедшие психи получают извращенное удовольствие от чужой боли и страха.
Мне почему-то казалось, что с ним это не так, он просто делает то, что хочет, не намеренно причиняя боль. А с этим наверное можно что-то делать… Если мне хватит разумности и терпения.
– Ты понимаешь, что я говорю? – сделала я еще попытку, на этот раз стараясь не делать резких движений и не сбрасывая его руки, удерживающие меня.