Страница 14 из 64
— Постараюсь!
— Оригинальным не буду, прости! Пошли в кино, на ужастик? Будет повод прижаться друг к другу!
— Заманчиво! Ну пошли.
— В 14-00 возле кинотеатра «Одиссея» и не опаздывай!
— Ага, — и кладет трубку.
Это было вовсе не сложно, брат! Набрать и пригласить. И хоть смогу не думать об этой… Уже и не найдусь, как ее назвать.
Надо подготовиться к встрече.
Без 5 два стою под кинотеатром. И чудо, Диана пришла минутка в минутку! И какая восхитительно красивая в этом сарафане, прямо все при ней. А может получиться вытравить эту мелкую крысу из моей головы.
— Ты сегодня обворожительна, — хочу поцеловать ее в щеку, но она настоятельно подставляет губы. Ну и пусть, целую ее и понимаю, не то… Чего-то явно не хватает тебе, Иван!
Фильм, если честно, верх идиотизма, а расчленёнка… Ну просто стыд и срам! А Диане, по-моему, действительно страшно, я чувствую ее напряжение и мурашки на ее коже, когда она прижимается ко мне в темноте. И меня это должно бы возбудить, а все как-то не так. А потом она проводит по моему колену рукой. Какой зазывный жест! Держа руку на моем колене, шепчет:
— Поцелуй меня!
Ну меня дважды просить не надо. Ее кожа пахнет хвоей и просто слегка касаюсь губ, а потом мой поцелуй опускается на ее шею.
Я ощущаю, как она вся напрягается. Не девушка, а натянутая струна.
— Пойдем отсюда! — шепчу я ей.
— Куда?
— Ко мне!
— Не слишком рано?
— Не хочешь? Я уговаривать не стану…
И она первая покидает зал, таща меня за руку.
Через 20 минут мы уже раздеваемся в моей квартире. Цербер прям опешил от такого поворота и просто смотрит ошеломлённо.
И уже я избавил Диану от ненужного белья, а сам все еще остаюсь полуодетым. Какая прелесть! Лучистая кожа, налитая грудь, аппетитные изгибы. А тебе бы впору схватить ее и не отпускать. Но ты, мать твою, медлишь. Чуча в твоей голове не отпускает. Запах хвои — не карамелька!
— Извини, я не могу, — сам не верю своим ушам!
Девушка непонимающе хлопает ресницами:
— Такое бывает, не переживай, — она подсаживается ко мне ближе, — потом получится, я тебе помогу! — обнимает меня.
Какая трогательная забота. Целую ее плечо и натягиваю футболку.
Чучундра, ты меня погубишь!
13.
Алена
Мое воскресение с папой было уютным. Я приготовила много вкусностей и прибралась в квартире, ведь завтра должна была вернутся из тура мама. А после липового чая я просто зависла, размышляя о глупостях. Михал Дмитрич был настолько поглощен чтением очередной книги, что даже не заметил, как я ушла к себе.
Я и думать забыла про свои приключения, и ключ удалось сделать, и даже новый кошелек купить. Про события минувших дней мне только напоминала тщательно выстиранная и выглаженная черная футболка, которую я заботливо уложила в такой же черный пакет. Страхову определённо понравится. Еще по случаю купила ему в качестве комплимента пузырек с черным шампунем, «Древесный уголь и гранат», по-моему. Я же почти полностью вылила его шампунь на свои волосы. Не знаю, что сподвигло меня на эту импульсивную покупку, но вот остро захотелось.
Алена, что-то уж слишком его много в твоей жизни. А ведь не выйдет ничего и не смей так много о нем думать. Он не для тебя. Да характерец же там! Одно слово — Доктор Зло. Думай о Лёне! Такой вариант с ним более правдоподобный. Ну где это видано, чтобы Аленушка Кощея выбирала, а не вон королевича ясного. Мда, сестрица Аленушка и Иванушка рогатый. Ой кому скажи, засмеют.
На завтра должны приехать шведские ученые и поэтому, отбросив свои старые привычки, решила подготовить одежду с вечера и даже лечь пораньше. И дабы снова меня не мучали эротические сны с Иваном Васильевичем, всунула в уши наушники с расслабляющей музыкой и уже через пару минут крепко спала. Безмятежно, как младенец.
Проснулась с первыми лучами солнца. Для меня скорее характерно вставать в поросячий визг и бежать со всех ног, кое-как придя в себя. Но сегодня был не такой день, я проскользнула в ванную, потом не спеша приготовила завтрак папе и себе, благо времени более чем достаточно. И чего это меня так поперло? А кто знает, может уже наконец взрослею.
Перед выходом придирчиво оценила свой внешний вид: тёмно-синее обегающие платье до колена. Волосы убраны в пучок, макияж еле заметен. Ну тетя Мотя, как не крути, Алена Михайловна прям.
Я не спеша вышла из метро и направилась в сторону университета, уже даже очень уверенной походкой. Хотелось прийти раньше всех! Ну не тут-то было: на самом крыльце я оступилась и чуть было не грохнулась на асфальт, если бы меня сзади не поймали чьи-то сильные руки. Я уже повернулась, чтобы поблагодарить спасителя, как знакомый голос начал меня вычитывать:
— Чуча, ты как не под машину, так решила шею сломать? Тебе что так понравилось в морге, что ты просто с завидной регулярностью туда стремишься. Или тебе наш Харон приглянулся? — лицо Страхова было ироничным и, я бы даже сказала, злым.
— Если бы знала, что Вы рядом будете проходить, свела бы счёты с жизнь в совершенно другом месте. А так спасибо, что не дали упасть! Хотя даже не знаю, что лучше, упасть головой об асфальт или прямо к Вам в руки. Эффект одинаковый и так, и эдак неприятно!
Черт рогатый между тем не слишком спешил меня выпускать. Он сантиметров на 10 поднял меня над землей и рывком поставил, внимательно меня осматривая:
— Ты на похороны идешь?
— С чего Вы взяли?
— Такое скромное темное платье, что испугался, не умер ли кто. И волосы свои дурацкие наконец причесала.
— Вам какое дело до моих волос и платья?! Вы вон режьте свои трупы и к живым людям не лезьте. Ну не Ваше это — светские беседы вести! Вот что не скажите, все редкая гадость!
— Ой, а чего это ты, Корина, такая дерзкая? Да еще с утра!
— Вы мне непременно портите настроение…
— Не понял. Что я уже такого сделал или сказал, спас тебя от свернутой шеи или может сделал фактически комплемент твоему внешнему виду. У тебя, что критические дни и гормональный сбой, что ты на меня прям с утра кидаешься. Все-таки кафедра клинической психиатрии тебя ждет!
Я пошла вперед, чтобы открыть кабинет. Пусть говорит, что хочет! Только вставила ключ в замок и почувствовала, что кто-то положил мне руку на плечо:
— Затрахов, ты уже…
Аполлонов аж отпрыгнул в сторону:
— Ты что это, Ален? — потом подошел ко мне вплотную и прижал к дверному полотну, — я так соскучился.
— Лёня, я тоже скучала, но может не надо прям в коридоре, давай в кабинет зайдем.
— Вот так всегда! Попытался сделать романтичненько, а ты такая скованная!
— Я не скованная, Лёнечка, а осторожная, не хочу, чтобы наши трупорезики потом обсуждали, что на работу хожу исключительно, чтобы зажиматься по углам.
— Ну почему зажиматься? Я могу тебя в открытую целовать, а что ж тут такого?
— Лёня, мы на работе в первую очередь…
— И что? — и Аполлонов взял в руки мое лицо и только приблизился для поцелуя, как на кафедру вошел черт рогатый.
— Прекращайте разврат! — его голос звучал грозно, — тут люди работают.
— Василич, да не начинай, немного Эроса[1] в нашем царстве Танатоса[2] не помешает, — Лёня улыбнулся, но лицо мое не отпустил.
— Лёня, ты меня плохо понял, целоваться и все там другое будешь в нерабочее время, а у нас дело, пошли со мной.
Аполлонов обреченно посмотрел в сторону своего руководителя и быстро коснулся моих губ. А потом просто пошел за Страховым.
Я была даже благодарна этому ироду, что избавил меня от ласк Лёни. Мне почему-то не очень этого хотелось.
Дальше на кафедру стали сходиться доктора, и я тут же занялась своими обязанностями.
— Алена Михаловна, хорошо выглядите, — заведующий кафедры подкрался незаметно, — для Вас, милочка, сегодня важное задание — к нам приезжают шведы. Вы же помните? Так вот нужно будет их встретить возле корпуса и провести в анатомический театр. Вы же говорите на английском?