Страница 24 из 32
— Что?! Да ты издеваешься! — Леста подскочила, сжимая от злости кулаки. — У этой оборванки роскошная шуба, а я в полушубке буду ходить или… в жилеточке. — На последнем слове скривилась и запустила в меня подушкой. Увернулся, а она разозлилась сильнее.
— Тогда напиши отцу.
— Он отказался давать деньги. — Леста устало рухнула обратно в кресло. — Сказал, что моя расточительность превышает пределы разумного.
Неплохо. Если даже ее отец, который обычно потакает капризам дочери, решил дать отпор, то аппетиты Лесты и вправду стали непомерными.
— Полностью с ним согласен. Ты знаешь мою позицию по этому вопросу: нужно жить по средствам.
— Довольствоваться малым?! На всем экономить? Ну уж нет.
— Кошечка, с твоими запросами ты можешь по миру пустить любого, даже самого богатого человека.
— Не купишь, значит? — Леста встряхнула копной длинных пепельных волос, прищурилась.
Я отрицательно покачал головой, посмеиваясь, а она посмотрела обиженно.
Красивая какая. Самая красивая из всех известных мне девушек. И прирожденный манипулятор. Если бы не ее фокусы, уже давно бы снова сошлись. А так…
— Тогда одолжи. Верну по частям из месячных содержаний.
— Леста, Леста, вот и решение: подожди немного, а потом купишь сама.
— Что?! Да надо мной все будут потешаться, если узнают, что не в состоянии позволить себе шубу не хуже, чем у этой нахалки! И где ее только раздобыла… — Леста задумалась на мгновение, а потом снова переключилась на меня: — Виктор, ну, пожалуйста, всего тысяча золотых… — подсела на кровать, провела острым ноготком по запястью, разжигая огонь в крови.
Я снова отрицательно покачал головой, сдерживая порыв, а она склонилась чуть ниже. Кончики шелковых прядей коснулись моей щеки. Дразняще, провокационно.
— Что тебе стоит? — мягко улыбнулась, усиливая эффект.
Нежная и покладистая, как я люблю, и какой бывает редко.
Осторожно притянул Лесту к себе, скользнув горячими губами по скуле. Замер на миг, с наслаждением вдыхая тягучий аромат ее любимых духов, а затем зашептал на ухо:
— Нет.
— Что? — непонимающе отозвалась она, все еще улыбаясь.
— Прости, денег нет, — тихо протянул я, а Леста отстранилась, нахмурила брови. Но если останешься, то могу осчастливить тебя другим способом, — многозначительно подмигнул, по-прежнему удерживая в объятиях.
— Да как ты… Чудовище! Тебе нравится надо мной издеваться! — Она раздраженно сбросила мои руки и спрыгнула с кровати, а я расхохотался. — Что, правда нет? — обернулась и удивленно на меня посмотрела.
Кивнул, все еще посмеиваясь. Леста, Леста, годы идут, а она не меняется. Все та же капризная, избалованная девочка, которая не может решить, что для нее важнее: чувства или амбиции. И когда уже определится?
— Раз так, мог бы и с дедом помириться. Давно пора. — Леста зашла с другой стороны, а я резко перестал смеяться.
— Леста, не начинай.
— Что не начинай? Это ведь несправедливо, что тебя всего лишили! Мне нравится, как ты поешь, но неужели ты собираешься заниматься этим всю жизнь? Разве ты был рожден для этого?
— Леста… — Я угрожающе зарычал, чувствуя, как вскипает кровь. Но ее уже было не остановить.
— Помнишь, как ты бегал на подхвате у всяких селян за пару медяков? Таскал кирпичи, чинил крыши, ковал ограды, мыл посуду? Разве не обидно было? А что будет, когда твоя группа утратит популярность? Пойдешь носки зачаровывать, как сказала эта нахалка?! Ты же принц, а не какой-то работяга! — Последнее слово она презрительно выплюнула.
— Уилл принц. А я нет. Больше нет.
— Перестань, это смешно. Даже сейчас ты король академии, хоть и лишился короны. И вернешь свой статус вмиг, стоит лишь гордыню смерить. А Уиллем… Он хороший мальчик, но уступает тебе во всем.
— Только в магии, но это даже плюс, — холодно процедил я, ощущая, как к горлу подступает пламя. Прикрыл глаза, пытаясь переключиться и сдержать его.
— Возможно. Но он слишком мягкий, не справится.
— Я был таким же в его возрасте.
— Нет, — покачала головой Леста. — Ты был другим. Более сильным, более решительным, более изворотливым. Хватался за невозможное, находил лазейки и оборачивал ситуацию в свою пользу. Ничего не боялся и всегда получал то, что хотел. А Уиллем… Какой из него глава Серпентейлиума и Кафры?
Не удержал. Пламя взвилось, охватывая голову, туманя сознание.
— Не тебе об этом судить, — хрипло прошипел я, а она испуганно отскочила. Потянулась рукой к защитному амулету, стала пятиться назад. — Я горжусь Уиллом, и он станет отличным главой нашего дома, как и подвластным нашей семье организациям. А теперь уйди, пока не сорвался.
Она выбежала за дверь, не оглядываясь, а я прикрыл глаза и начал глубоко дышать, стараясь погасить огонь. Леста права лишь в одном: я поступил эгоистично, повесив свои обязанности на младшего брата. Но так будет лучше: главой королевского дома не должен быть человек, способный в любой момент утратить контроль над стихией и обернуться огненным демоном.
А у Уилла все получится. Будет руководить с достоинством, мягко, как отец. И я всегда его поддержу и словом и делом. Только мальчугану нужно пару найти подходящую, ту, кто будет разжигать его огонь, заставлять действовать решительнее, не бояться рисковать. Забавно, что за столько лет это удалось лишь Миранде. Возможно, Максимилиан отправил ее в академию еще и для того, чтобы внука встряхнуть.
Я подумал о своем золотистом Лисенке и улыбнулся, вспоминая нашу прогулку по Телленвилю. Как сияли ее глаза, когда с аппетитом трескала снежки, и озорную улыбку, когда всучила мне детскую свистульку. Рука сама собой потянулась к подарку. Стал насвистывать, и по мере игры пламя угасало.
"Резко обернулась, чтобы понять, что так удивило подругу, — и тут же попала в плен пронзительных голубых глаз. Пространство вокруг неожиданно сузилось до меня и мужчины напротив, приглушая звуки музыки и размывая очертания других гостей.
— Девушка-море, девушка-луна… Кажется, мы с вами ещё не знакомы? — долетел до меня, как сквозь толщу воды, бархатистый обволакивающий голос.
Я промолчала, как заворожённая глядя на мужчину, который, казалось, сошёл прямиком со страниц одного из женских романов.
— Шон Феррен. — Он вскинул чёрную бровь, намекая, что хочет узнать моё имя.
Гордая осанка, аристократические черты лица, чистая речь — всё в нём так и кричало о высоком происхождении. Однако лукавый прищур голубых глаз наводил на мысли о том, что, несмотря на манеры джентльмена, благородством первый творец Либрума был наделён… в меру.
— Наслышана, — отозвалась, немного придя в себя.
Шон ухмыльнулся.
— Не верьте всему, что обо мне болтают злые языки.
— Даже тому, что вы разбиваете девичьи сердца? — уточнила шутливо, а господин Феррен
посмотрел на меня, как на чудо. Так и видела, как у него в голове мелькнула мысль: «Неужели оно ещё и разговаривать умеет?».
— Особенно этому.
— А как же моё сердце? Оно ведь разбито как раз из-за вас…
Шон иронично вскинул бровь, демонстрируя, что жаждет услышать пояснения. Судя по выражению лица, наш словесный поединок доставлял ему немало удовольствия".
Глава 20
В воскресенье я проработала в деревне полдня, но денег выручила совсем немного. Зато договорилась с приятелями Боба встречаться пару раз в неделю, чтобы помогать по мелочам.
Так и выходило: днем училась, после обеда искала подработку, а по вечерам делала домашние задания в библиотеке. После прогулки по Телленвилю я решила найти сборник легенд Норленда. Отыскала и теперь им зачитывалась. Действительно край богат преданиями и народными поверьями. Особенно очаровывали легенды о представителях рода дей Штеллемов. Много колоритных персонажей прославили это семейство, но больше всего цепляли истории о первом правителе и его супруге. Все пыталась понять, что в них правда, а что вымысел.
Судя по скупым данным из летописей, такой харизматичный человек действительно существовал. Его описывали не просто как справедливого и умного, но и весьма прогрессивного правителя. Перестроил замок, ввел кардинальные изменения и в военной системе, и в бытовой жизни людей. Откуда он взялся на самом деле неизвестно (если откинуть версию про дракона), но за пару лет смог подмять под себя ближайшие земли, завести дружбу с соседями и обрести среди них наибольшее влияние. Причем действовал не столько грубой силой, сколько с помощью дипломатии. И в народе основателя рода дей Штеллемов любили, поэтому с его именем связано так много преданий. Вот только когда я читала его жизнеописание, почему-то представляла на месте первого правителя Норленда кого-то вроде Виктора.