Соло для няни

— Жанна Владимировна, — наконец-то мне удалось прервать бесконечный поток жалоб и задать вопрос: — Вы когда приедете? Это не я спрашиваю, это Майкл интересуется. — Сама я таких вопросов никогда не задаю, этого требует этика работы в семье: все сами скажут, если посчитают нужным, или не скажут.

— Не знаю. Еще ничего не решила.

«Хороший ответ, а главное, очень определенный», — подумала я, наливая в кружку кофе и прицеливаясь к грибной икре, потому как есть и пить уже хотелось со страшной силой, десять минут нашей содержательной беседы подходили к концу.

— Если ночью температура будет нормальная, мы с Мэри поедем к папе на Остоженку. Утром сдали анализ крови, он не показал никакой патологии, — бодро доложила я о проделанной работе.

Жанна — приличная во всех отношениях женщина, не злобная, не вредная, капризная и избалованная — да, но ведь это не черта характера, а особенности поведения, убеждала я себя с периодичностью — шесть раз в неделю.

На следующий день мы абсолютно здоровые, бодрые и веселые загрузились в Володин «Опель» и к вечеру прибыли на Остоженку. Майкл обещание свое сдержал, правда, не в полном объеме: домой я приезжала не раньше полуночи, но и этому была безмерно рада. Мэри хорошо себя чувствовала, температура больше не поднималась, так что вскоре мы поехали в бассейн.

За время нашего отсутствия деток там прибавилось, да так, что не развернуться. Быстренько переоделись, няня в купальник, Мэри в плавки и — в сауну. Погрелись минут пять — семь, приняли холодный душ для контраста, только после этого — в воду. Мэри резвилась от души: ныряла, плавала, но и за другими детишками тоже подглядывала, кто что делает, а главное — как. Крикунов оказалось через одного. Я так называю малышей, которым занятия в бассейне не в радость: или потому, что они боятся воды: или потому, что не доверяют взрослому человеку, находящемуся рядом. Доверие и понимание играют большую роль в занятиях. Бывают и особо упертые мамочки или папочки: ребенок криком кричит, надрывается до синевы, а они упираются до последнего. Уплатили — значит будем плавать все полтора часа до последней минутки.

У нас с Мэри все было по-другому: мы привыкали постепенно. Она совсем кроха была, ей всего две недельки исполнилось, когда мы в первый раз приехали в бассейн. Походили, посмотрели на все внимательными глазками, ручкой водичку потрогали, с инструктором познакомились. На первый раз — достаточно, тем более что все необходимые упражнения мы в ванной отрабатывали и температуру воды тоже постепенно понижали. Так что водная стихия для Мэри была привычна и приятна. Никакого шока или негатива не случилось ни в первое посещение, ни в последующие, все проходило тихо, чинно, благородно.

Мамочки косились на нас поначалу, что это вы по времени так мало занимаетесь? А я, если видела, что Мэри устала или ей не в радость какое-то упражнение, никогда на нее не давила: не хочешь, как скажешь, сделаем в следующий раз. Однако результат у Мэри был на порядок выше, чем у других детей. Инструкторы очень ее полюбили, никто никогда не слышал ее плача или истеричного крика. Она очень улыбчивая, отзываясь на ласковое слово или комплимент, обязательно улыбнется, промурлычет что-то на своем языке. Сауну сначала не очень хорошо приняла, не приглянулась она ей как-то, зато душ контрастный и обливание полюбила всей душой и только повизгивала от восторга, когда я окатывала ее холодной водой из ведра. А как же, сия процедура строго по науке, и никакой отсебятины.

Через месяц Майкл решил посмотреть, в какой мы ездим бассейн и чему уже научились. Я понимала его родительское тщеславие, но не была уверена, что Мэри правильно отреагирует на его присутствие. Дети — актеры, и если есть хотя бы один зритель, заметно меняют поведение, и не всегда угадаешь, в какую сторону произойдет перемена.

Но Мэри меня не подвела, она показала такой мастер-класс, какого я от нее и не ожидала. Майкл, когда увидел некоторые элементы динамической гимнастики, у него брови наверх поползли, да так там и остались до конца занятия.

Он долго сокрушался, что не захватил видеокамеру и не заснял такое зрелище. Я его успокоила, заверив, что такое шоу здесь на каждом занятии, это только ему в диковинку, заснять на камеру можно и попозже, когда, например, освоим ныряние с аквалангом. Я, конечно, шутила, но Майкл после всего увиденного поверил мне на слово.

Температура воды в бассейне двадцать восемь градусов, и это, конечно, бодрит, упражнения надо проводить в хорошем темпе и вовремя унести малышку в сауну, чтобы согреть. Тут и чутье важно, и понимание ребенка, устал он или нет, замерз или можно заниматься дальше. Не уверена в полезности занятий, если ребенок кричит, не переставая, и ничто ему не в радость. Я не сторонница тупых и прямолинейных мер, нужно понять, чего хочет малыш. Возможно, вода вообще не его стихия и ему подошло бы что-то другое.

Майкл был в полном восторге, и к вечеру все его сотрудники знали, что его двухмесячная дочка посещает бассейн и в будущем есть надежды на олимпийское «золото» по плаванию и по гимнастике. Слово «динамическая» он опустил, и народ недоумевал: откуда в бассейне гимнасты?

— Мэри скоро годик? — спросила меня инструктор, когда мы стали собираться домой.

— Да, скоро будем праздновать — всей командой. Принесем торт для всех и свечу самую красивую, какая только отыщется, поставим ее в центр, а Мэри задует, — пообещала я погрустневшим голосом. Я догадывалась, почему инструктор спросила про ее день рождения.

— Вы уже нашли для Мэри гувернантку?

— Еще нет, но думаю, скоро подберем, — ответила я. А для себя решила: как только Жанна прилетит, нужно будет поговорить с ней о замене. Я знаю, это всегда проблема и для родителей, и для меня. Родители обычно недоумевают: «Почему вы уходите? Что вас не устраивает? Давайте обсудим ваши пожелания, может быть, вы останетесь подольше?» Всегда присутствует элемент обиды: раз няня уходит, значит, ее что-то не устраивает. «Это не так, — каждый раз пыталась я объяснить. — Я люблю мою работу и малышей понимаю, но после года ребенку нужен другой человек — педагог, который владеет навыками раннего развития маленького человечка, умеет подобрать ему индивидуальную программу. Просто отсиживать часы и получать за них неслабую зарплату, совесть не позволяет. И самое главное, мне должно быть интересно, а интересно мне заниматься физическим развитием и закаливанием именно грудничков, учить же я вовсе не умею». Так честно признавалась родителям.

Жанна прилетела через два дня. Я уже уложила Мэри спать, присела передохнуть. Днем был бассейн, Мэрины бесконечные: «Ныряем!» — напрочь меня умотали.

Я сидела за столом и думала о том, что постоянный цейтнот моей жизни диктует, увы, свои правила. Контракт с этой семьей еще не закончился, а звонки от других родителей уже начались. Как же мне построить разговор с Жанной, чтобы у нее была нормальная реакция на мой уход, а не поток вопросов: «Все-таки, почему вы нас бросаете?» Такое тоже случалось, хотя в моих контрактах все сроки всегда четко оговариваются, но, к сожалению, обиды все равно присутствуют.

Жанна заглянула в детскую и шепотом спросила:

— Вы все придумали, да?

Я недоуменно посмотрела на нее.

— Вы это о чем, Жанна Владимировна?

— Про то, что Мэри заболела. Вы просто не хотели, чтобы я уезжала и несколько преувеличили ее состояние, ведь так?

Проницательность — отличительная черта блондинок, и Жанна не являлась исключением.

— Вот запись осмотра врача «скорой помощи», а это развернутый анализ крови, мочи — общий, — протянула ей бланки, выходя из комнаты. — Кровь брали по цито, я вызывала на дом клинического лаборанта. Кстати, с вас две тысячи рублей, — проговорила как можно спокойнее.

— Почему так дорого? Такая уйма денег? — возмутилась она. — Вы что, не могли отвезти ее в поликлинику сами, на своей машине?

— В условиях нашего контракта нет пункта, предусматривающего использование моей машины в личных целях работодателя, — попыталась вернуть Жанну в жизненную реальность. — Поэтому ваши замечания по поводу моих действий не совсем корректны. Вы не находите?