Страница 32 из 68
Я с недоверием оглянулась на зал бутика, стараясь усмотреть на вешалках те вещи, которые надела эта Снежная Королева. Ничего подобного здесь не было, или я просто плохо искала? По ассортименту, представленному в торговом зале, можно было подумать, что Лилия является официальным поставщиком костюмов для карнавала в Рио-де-Жанейро. Со всех рейлов и манекенов мне подмигивало что-то леопардовое, блестящее, китчевое. Да что далеко ходить, даже платье, с которым я тащилась в примерочную, разве что не переливалось сигнальными огнями, чтобы привлечь еще больше внимания.
- Виталичка, а не слишком марко? - спросило прекрасное видение у зеркала.
- Какая разница, если тебе нравится? – спокойно отозвался он и встал с дивана, чтобы подойти к женщине.
- А если я запачкаю в автобусе?
- Ты не ездишь в автобусах.
- Тоже верно. То есть, думаешь, надо брать?
- Просто уверен, - Игнатов поравнялся со мной и, осторожно взяв за локоть, повел в сторону зеркала. - Яна, пойдемте, я вас кое-кому представлю , - и добавил чуть громче, так, чтобы нас слышала незнакомка в белом: - Бабушка, познакомься, это моя сотрудница Яна. Яна, это моя бабушка Инесса Марковна.
Улыбка расцвела на лице женщины, отчего она стала еще красивее. И еще больше похожей на Игнатова. Те же внимательные черные глаза, что сканируют собеседника лучше любого рентгена. На секунду мне стало жутко, как в кабинете врача: один взгляд – и досье по тебе уже составлено.
Прозвучало странным, что В.Г. назвал меня сотрудницей, а не подчиненной, ведь именно ей я и являлась. Еще более нелепым казался сам акт знакомства с семьей Игнатова. Это было невообразимо, потому что я никогда не представляла себе, как он живет вне контекста офиса. Я видела его всегда собранным, в безупречных черных костюмах, и, если бы мне предположили представить картавого где-то на курорте Анапы, мое воображение тут же набросало бы картину песчаного пляжа, лежака с зонтиком и мужика в черном пиджаке и брюках со стрелками на подстилке. А тут выясняется, что Виталий Геннадьевич какой-то… живой. Ходит по магазинам, покупает бабушке свитер, смотрит футбол и встречается с университетскими друзьями каждую третью пятницу месяца. Бред какой-то.
- Как же, Яночка, - мило протянула старушка и коснулась рукой моего плеча, - очень много о вас слышала, рада встрече, пускай даже такой сумбурной!
- Я тоже, - проблеяла в ответ и уставилась на Игнатова. Что «тоже», было непонятно. Тоже рада? Тоже слышала? Тоже поехала кукушкой, раз несу тут всякий бред? Картавый дьявол стоял с совершенно невозмутимым лицом, и по взгляду было не прочитать, действительно он что-то рассказывал обо мне своей бабушке или это обычная форма вежливости, которой воспользовалась пожилая дама.
Я на секунду выпала, размышляя, как обычно реагирую на знакомства с новыми людьми и говорю ли им, что много о них слышала. Ни с кем новым, кроме мамочек с песочницы, я в последние годы не знакомилась. Фигово. Надо бы всерьез пересмотреть круг своих друзей и добавить туда пару приличных экземпляров. А то случись чего, и на тусовку свингеров позвать некого. Я внутренне улыбнулась глупой шутке, как вдруг меня окликнул шеф:
- Всего доброго, Яна, очень жаль, что я не увижу вас в этом платье. Может быть, мне повезет и вы наденете его на корпоратив?
- Мне тоже… - следуя чудесной традиции нести околесицу, сказала я.
И гадай теперь, что «тоже». Тоже жаль? Или мне тоже повезет? В голове вместо мозга перекати-поле бороздило пустынные просторы. И ветер, ветер, ветер свистал в ушах.
***
Я проводила Инессу Марковну зачарованным взглядом и, когда ее фигура скрылась из вида, поторопилась к примерочным, где ждала Фиса.
- Анфис, я, наконец, поняла, кем хочу стать, когда вырасту. Как думаешь, мне пойдет седина? - мечтательно спросила я, все еще лелея в голове образ красивой, как картинка, дамы в белом.
- Седина – нет, каре – да. Бабкой Игнатову ты не станешь, в крайнем случае – любовницей. Ян, давай скорее, тебе Олег звонил, я сказала, что ты в туалете.
Я вспомнила об умирающем в голодных корчах муже, детях, свекрови, которая должна была этих самых детей забрать к себе, и деловом ужине с несколькими юристами и их спутницами, назначенном на сегодня. Нужно поскорее расквитаться с алым недоразумением и мчать домой, чтобы успеть уложить волосы для ресторана.
Наконец я натянула на себя платье, сделала шаг назад и скептически посмотрела в зеркало. Неплохо. Очень даже неплохо. Без лишних восторгов, животик все еще выпирал под облегающей тканью, но это не так бросалось в глаза благодаря декольте и разрезу на юбке. Последний, к слову, заканчивался не на самых трусах, а сантиметров на пятнадцать ниже, благодаря чему я даже не выглядела совсем уж развратно. Нет, развратно я, конечно, выглядела. Но не совсем.
Я высунула голову из-за шторы и взглядом позвала Анфису к себе.
Она заглянула внутрь. Судя по изменившемуся выражению лица, подруге пришлось приложить усилия, чтобы сохранить челюсть на привычном месте, а не уронить на пол. Ха, видимо, не померещилось и я реально была хороша!
- Ян, это же бомба-пушка-ракета!
- Знаю, - я равнодушно кивнула, не пытаясь отрицать очевидное. Платье мне шло.
- Яна, ты просто соска!
- Папироска, Фис, под него бы еще пару кг сбросить, видишь, живот торчит?
- Возьмешь мой корсет! На шнуровке, он тебя утянет до состояния осы, - не сдавалась подруга.
- Алло, Анфисочка, звонит доказательная медицина, спешит сообщить, что корсеты – это вредно, варварство и вообще, двадцать первый век на дворе, мы с тобой за бодипозитив или где? Я надену свое черное платье, оно не такое вызывающее, мне в нем комфортнее.
- А в этом красивее. От тебя на корпорате все в обморок попадают.
- Ага. Все просто умрут от счастья, узрев меня перетянутой как кукла Барби. Картавый вообще закатится под стол в припадке восхищения. А если сюда еще и прическу – вот так волосы заколоть, - я собрала хвост наверх и скрутила в импровизированную дулю, - то никогда и не выкатится, придется доставать вантузом. Сашенька онемеет от зависти и перестанет пускать сплетни. Гобра поймет, что она не конкурентка, и горестно заплачет в подсобке. Брикс заведет со мной дружбу, а дядя Гриша сделает своей тайной наложницей, потому что кто теперь первая красавица Мельницы? Я! Януська-симпампуська!
- То есть платье брать не будешь, - разочарованно протянула подруга.
- Конечно нет, прозорливая моя.
- Даже со скидочкой?
- Аж за десять тысяч рубликов, - в тон ей ответила я и добавила: - Фис, ну у меня больше не будет поводов надеть такую вещь, не хоронить же меня в нем? Мне нравится платье, правда, очень красивое, но это все как-то не про меня, понимаешь? Зря мы это с тобой затеяли.
Подруга молча задвинула штору, и по неодобрительному сопению я поняла, что, по мнению Анфисы, сейчас совершила роковую ошибку. Плевать. Я точно знала, что поступаю правильно.
Такси быстро доставило до дома, и только открыв дверь, я поняла, до чего же изматывают магазины. Я ненавидела шоппинг и до последнего оттягивала экзекуцию покупкой новых вещей. Казалось, мое бренное тело подвергали многочасовым пыткам, что почти не противоречило истине, если вспомнить, как я впиндюривалась в узкие стрейчевые джинсы. Их я, кстати, купила. Если кутить, то с размахом!
В квартире было тихо. На полу игрушки, на стенах приклеены рисунки, посреди коридора детский горшок, а из комнаты на всю мощь вещает Маша из всеми ненавистного мультика про вредную девчонку. Мой дом напоминал место побоища, и, судя по всему, муж в этой схватке проиграл.
Театрально вздохнув, я присела на пол и для начала убрала разбросанные в разные стороны ботинки Олега. Он, как змея, начинал сбрасывать шкуру еще с порога, и если от носков посреди комнаты я смогла его избавить, то ботинки, лежащие в трех метрах от входной двери, были что-то типа аллергии. Научно не доказанной неизлечимой фигней. Фирменный почерк мужа, не иначе. С остальным можно разобраться позже, в конце концов, детские игрушки были чище уличной обуви.