Страница 17 из 22
– Не скупитесь, господин! – бодро произносит она.
И Санаду выгребает из кармана монеты – всё запасённое серебро, даже золото. Монеты сыплются, дополняют шум звоном о металлические стенки. А вторая акробатка уже открывает цветную, сверкающую палетками полу шатра, пропуская Санаду в разноцветное, немного душное пространство циркового шатра.
Туда, куда он не собирался больше заходить, чтобы не бередить воспоминания.
Словно в полузабытьи, Санаду поднимается по скрипучей лестнице на возвышение для задних сидений и падает на ближайшее.
На сцене клоуны гоняются друг за другом и поливают водой из брызгалок. Смеются дети. Цветными бабочками летают под куполом. Там готовятся к представлению акробаты и канатоходцы, а из-за цветастых кулис выглядывает ярко накрашенная женщина.
Клоуны разогревают зрителей к выступлению под куполом: барабанная дробь, вспышки цветных направленных лучей, блеск гибких тел в головокружительных прыжках и полётах, едва уловимые стальные вспышки страховочных нитей, грохот аплодисментов, пьянящий восторг зрителей. И самый восхитительный момент – трюки без страховки.
Затем – выступление дрессированных животных.
Снова клоуны, отвлекающие внимание от уборки реквизита.
Фокусники.
Прощание.
Затем снова клоуны, акробаты, дрессировщики, клоуны, фокусники, прощание.
И вновь цикл повторяется.
За столетия это искусство практически не изменилось: те же образы, те же традиции, те же ощущения. Санаду кажется, что он узнаёт разукрашенных для выступления артистов, хотя это невозможно – они совсем чужие, это другая цирковая семья.
И всё же это до разрыва сердце похоже на…
От наплыва эмоций зрителей и циркачей у Санаду кружится голова. Он… словно пьян, он очарован, он здесь и не здесь. И больше всё же не здесь: он в мире бродячего цирка, в воспоминаниях.
Там, где под яростную барабанную дробь без страховочных нитей и натянутой внизу сетки взмывал под куполом, пьяный от ужаса и восхищения зрителей, в предвкушении бурных оваций.
Что-то вырывает Санаду из сладостного момента. Что-то вынуждает его ощутить себя не парящим в воздухе центром всеобщего заворожённого внимания, а сидящим на потёртом сидении простым незаметным зрителем. С дрожащими руками. С бешено стучащим сердцем. С пеленой перед глазами.
Главой вампирского кантона.
И не сразу затуманенное сознание понимает, что отвлёк Санаду звонкий смех.
Знакомый смех.
Моргнув несколько раз, он поворачивает голову: по проходу, улыбаясь и сверкая рыжими кудряшками в россыпи блестяшек, идёт Клео.
Она улыбается Фидису.
Рядом трутся и два других демона-студента.
И Ника под ручку с Валарионом.
Вся команда рыжих, в том числе крашеный.
Фидис галантно поддерживает свернувшую к сидениям Клео. Именно прикосновение его пальцев к локтю Клео окончательно выбивает Санаду из оцепенения.
Он вдруг понимает, что зол.
Глава 11
Честно говоря, я до последнего сомневалась, стоит ли принимать предложение Ники прогуляться с ней и ребятами. И до сих пор не понимаю, зачем она меня зазвала: вроде бы парней она не смущается, но, возможно, присутствие ещё одной девушки требуют правила приличия.
В любом случае результат мне нравится: приятно посмотреть на оживлённый город, проверить состояние банковского счёта и убедиться в выполнении Танарэсом своей части сделки – можно даже почти простить ему попытку меня подставить. Здорово пробежаться по торговым рядам с осознанием, что можешь позволить себе покупки. Пожалуй, печалит только необходимость врать: Нике свой визит в банк я объясняю заведением счёта для получения оклада. Секретарского.
Отдельно радуют демоны: рога они втягивают и ведут себя на удивление прилично. То ли отсутствие рогов сказывается положительно на их мировосприятии, то ли побег из Академии заставляет крепче держать себя в узде: им ещё три месяца нельзя покидать её стены, но они нашли тайный ход в стене и не удержались от соблазна.
Они даже к нашей с Никой прогулке по базару относятся почти спокойно, так, ворчат лишь чуть и сами с удовольствием глазеют на товары незнакомого им мира.
А предпоследним пунктом нашей развлекательной программы выходного дня становится посещение бродячего цирка. Я подобные цирки только в фильмах видела, безумно интересно влиться в толпу отдыхающих, посмотреть на артистов, на животных в клетках. Запахи, звуки, яркость красок одуряют, но одуряют приятно: я словно попадаю в совершенно иной, куда более сказочный мир.
Да-да, раскинувшийся на площади цирк выглядит волшебнее чопорного, похожего на декорации к историческому фильму Эёрана.
Ника чуть не визжит от восторга, Валарион рад её эмоциям, а удивительно мирно настроенные демоны состязаются за право за мной поухаживать, и я позволяю им заигрывать со мной по очереди, чтобы чудесная прогулка не завершилась боданием, иначе у нас не просто выходной закончится – влетит всем. Им – за побег, остальным – за соучастие.
Пока удача нам благоволит. Мы дожидаемся начала очередного представления и заходим под сень цветастого купола. Фидис традиционно галантен, и я смеюсь над его шутками, хотя понимаю, что Раштару с Бришем это не нравится. Но кто виноват, что из них только у Фидиса есть чувство юмора?
Всё ещё смеясь, я устраиваюсь посередине длинной скамьи. Фидис опускается рядом со мной, а Раштар с самым суровым видом толкает его колени ногой, чтобы пройти и усесться по другую сторону от меня. Вдруг Раштар застывает, странно глядя куда-то над моей головой.
Внезапно накрывает осознание, что только что пустовавшее место слева от меня занято. У Фидиса вытягивается лицо.
– Да что вы застопорились? – раздражённый Бриш выглядывает из-за Раштара.
После чего бледнеет и оглядывается в поиске путей отступления.
Ника и Валарион синхронно пятятся обратно к проходу.
А мои губы предательски растягиваются в улыбке, и я поворачиваюсь к Санаду.
– Добрый вечер! Рада вас видеть.
Сумрачное выражение лица Санаду чуть смягчается, его тонкие губы трогает ухмылка:
– Похоже, только вы.
На манеж, хохоча и крича, вываливаются клоуны. Их сильные голоса легко перекрывают доносящуюся снаружи музыку, но я не различаю смысла слов: я тону в чёрных глазах с цветными бликами от парящих под куполом светильников.
Не утонуть удаётся только благодаря вдруг зазвучавшему голосу Фидиса:
– Если вы не сообщите о нашем незаконном выходе из Академии, рады будут все, – микропауза, после чего весёлое, – почти все.
Похоже, это он о Нике и Валарионе.
Санаду медленно переводит свой притягательный взгляд на него. И я почти сожалею, что его внимание теперь принадлежит не мне.
Ладно, даже не почти.
– Ника, тащи своего ушастого сюда, – Санаду указывает на пустое место рядом с собой. – Буду с ним дружить.
Поворачиваясь, успеваю заметить, как Валарион нервно икает. Но под хохот зрителей и визги клоунов стискивает кулаки и пробирается мимо демонов. Он чуть задевает мои колени, бледнеет перед тем, как шаркнуть ногой по коленям Санаду, после чего усаживается рядом с ним.
– Не бойся, – Санаду клыкасто улыбается, – тебе негоже вампиров бояться с такой-то возлюбленной.
Ника протискивается мимо нас куда решительнее кавалера и садится рядом с ним, сжимает его руку.
– Моральная поддержка, – улыбается Санаду. – Это так мило. Может, это Нике надо делать тебе предложение, а не наоборот?
Валарион краснеет до кончиков ушей, а Ника бросает на Санаду гневный взгляд. Кажется, тоже краснеет, но в таком освещении трудно сказать наверняка: у вампиров румянец намного бледнее.
– Я пытаюсь договориться, – Валарион задирает подбородок. – Просто не всё зависит от меня.
Санаду только отмахивается и поворачивается к демонам, смотрит на них поверх моей головы. Раштар с самым независимым видом отталкивает Бриша и усаживается рядом с Фидисом, демонстративно внимательно смотрит на происходящее на манеже.