Полюбить Дракона

Нежно, чтобы не вспугнуть доверившегося ей княжича, Диана поцеловала возбужденный член, затем еще и еще, наслаждаясь его упругой жесткостью и морским свежим запахом, перемешанным с запахом желания мужчины. Языком коснулась уздечки, и княжич под ее руками вздрогнул, весьма шумно охнул и безотчетно подался вперед, к ласкающей его девушке.

— Еще, — простонал он жалобно и беззащитно, и Диана его просьбу удовлетворила, пройдясь языком по всей головке, поглаживая чувствительную плоть, щекоча уздечку. Она обняла княжича за бедра и почувствовала, как он дрожит под ее руками, замерев, не смея двинуться, принимая наслаждение напряженно и жадно.

— Ох! — выкрикнул он, когда девушка чуть разомкнула губы, и член туго вошел в ее рот, скользнул по упругому горячему языку. Тело княжича лихорадило, каждый его мускул дрожал, и Диана едва не рассмеялась, понимая, чего стоит дракону это непривычное, густо замешанное на опаске наслаждение. Однако, он не спешил отстранить девушку, как бы ни боялся; и затуманенными глазам наблюдал за тем, как она ласкает его, обняв за бедра и принимая его член все глубже и глубже, до самого горла.

— Что ж ты вытворяешь, Ирментруда, — шептал княжич, подстраиваясь под ритмичные движения ее губ и упругого языка, — что же ты делаешь…

Его член выскользнул из ее рта, и девушка, сжав его у основания, сделала то, о чем так хотела — поцеловала, чуть сжав губы на мокрой головке, и поводила ею по своим разгоряченным, жаждущим губам, словно стараясь стереть нарастающее возбуждение.

Не стерла; а лишь распалила этой бесстыдной сценой желания и подчинения мужчину, который, не вынеся, взревел, и ухвати ее, в один взмах усадил ее на столик со всякими дамскими штучками для наведения красоты. Руки его, путаясь в тканях, лихорадочно отыскивали голые бедра девушки, но лишь затем, чтобы сжать больно, почти до синяков, растащить ноги девушки в разные стороны, и войти членом в ее узкое лоно одним движением, нетерпеливым и грубым, но таким страстным, таким желанным, что Диана закусила губы, яростно царапая плечи княжича и обвивая его ногами.

Он поднял ее, стиснув жадными руками ягодицы, сжав их до боли, и яростно толкнулся в лоно девушки. Еще и еще — яростно, отрывисто, жестко. Усадил ее снова на столик, но лишь затем, чтоб еще сильнее и жестче вжаться в ее тело, между ее голых бедер.

Дракон брал ее беспощадно, жестко, яростно — совсем не так, как привык разговаривать, мягко и осторожно. В любви княжич был неистов и беспощаден, и каждый толчок в свое тело, до самого чувствительного, нежного нутра, Диана встречала воплями, забывшись, рассыпав причесанные волосы и крепко зажмурив глаза. Ей казалось, что он сейчас растерзает ее, и когда он поцеловал ее, проникнув жадным горячим языком в ее рот, она сжала губами его язык и неистово ласкала его так же, как до того ласкала член дракона.

— Да где же тебя выловили, такую…

Он изо всех сил старался быть сильным, грозным, безжалостным. Но ласки девушки заставляли его самого трепетать, будто все у него в первый раз, и он срывался в стоны наслаждения, зарывался лицом в грудь девушки, и толкался еще сильнее в ее тугое тело. Член его становился все жестче, головка набухала; Диана чувствовала, как изнутри ее жестко массирует словно металлическим шаром, катая его по самой чувствительной области, и она сжималась, доводя ощущения до невероятных.

— Где у тебя самое сладкое местечко, а? — шептал княжич, стискивая ее бедра и уже не пытаясь вогнать свой член на всю длину. Напротив — он почти полностью выскользнул из лона девушки и теперь ласкал частыми толчками самый вход, проталкивая жесткую крупную головку в лоно сквозь кольцо из сжавшихся мышц. — Где? Здесь? Разведи-ка свои ножки шире!

Диана взвизгнула, и княжич усмехнулся. Его ладонь легла на мягкий зарозовевший лобок, большой палец нашел клитор девушки, и та вскинулась, как норовистая лошадка.

— О да, здесь…

Диана приподнялась на локтях, яростно двигаясь навстречу толчкам княжича, виляя бедрами, надеваясь на его член. От ласки его руками наслаждение ее сделалось очень полным, захватило все ее тело. Она задерживала дыхание, поджимая пальцы на ногах, подстерегая наслаждение и замирая, и княжич, глядя в ее затуманенные любовной пыткой глаза, усмехался, а его палец касался ее мягкого влажного тела все тоньше, все невесомее и все быстрее.

Девушка даже покраснела, словно от натуги, словно ей пришлось поднять невероятную тяжесть. Бедра ее сначала невероятно напряглись, задрожав, а затем она закричала, упав на спину, и тело ее все скрутило спазмами, вздрагивая от каждого толчка и прикосновения к ее раскрытому лону. Под конец она, дрожа и извиваясь, крепко сжала ноги, не в силах уже терпеть, но княжич уже тоже присоединился к ее наслаждению, вздрагивая точно так же, как она, повалившись на ее расслабляющееся тело. Его член вздрагивал в ее лоне, и девушка чуть слышно постанывала, принимая эти нечаянные ласки.

— О, Ирментруда, — еле ворочая языком, произнес княжич. — А с тобой так сладко… я думал, душа моя сплавится от твоих бесстыжих губ.

***

После ужина, который состоялся очень поздно, Диана рассчитывала на отдых, но неутомимый княжич, наконец, натянув штаны и сапоги, боле-менее приведя себя в порядок, потянул ее за руку:

— Пойдем, — таинственным шепотом позвал он, — покажу что-то.

— Мне обязательно это видеть? — полусонная, сопротивлялась Диана.

— Да, — без колебаний ответил княжич. — Именно ты и должна это увидеть. Пошли.

Они обогнули бассейн, в котором купались, и княжич завел Диану в темный коридор. Удерживая девушку за руку, он помог ей спуститься по камням и сланцу, образовавшим естественные ступени, и перед изумленной Дианой открылся вид на красивую пещеру.

Подсвечивали ее кристаллы, огромные, с отполированными гранями, пронзающие пещеру подобно гигантским мечам. Все дно пещеры усыпали жемчужины всех цветов, от молочно-белого до черного и багрово-красного. В них, как в песке, были утоплены разбитые сундучки с сапфирами и рубинами, богатые и причудливые короны острыми зубцами выглядывали из жемчужной горы. Золотые украшения, сплетённые в единое целое, слежавшиеся, перепутанные, слепили глаза.

А посередине, словно огромное сердце океана, сияя ритмично и мягко, горел огромный камень глубокого синего цвета. Даже, пожалуй, целая скала: восхищённая, Диана обошла ее кругом, рассматривая этот огромный, многотонный сапфир, оправленный грубой горной породой.

— О-о-о, — прошептала она, касаясь ровной, как зеркальная гладь, грани камня. — И сколько же это может стоить?

— Он бесценен, — шепнул суфлером княжич на ухо девушки. — Это Сердце Кита. Оно живое; оно знает обо всех помыслах ныне живущих. И драконов, и Звездных Колдунов, и диких свободных самок. Что тебе нравится тут больше всего? Ты можешь взять, что хочешь. Для себя.

Диана оглянулась; пещера, полная сокровищ, поразила ее воображение, и она не знала, что тут самое красивое. Она пересыпала жемчуг с ладони на ладонь, но тут, в сияющей груде, он казался ей намного красивее, чем в ее ладонях. Что десяток жемчужин? Они ничто в сравнении с пещерным великолепием.

Диана находила какие-то броши, цепочки. Но выбрав в сверкающей груде одну вещицу, Диана с удивлением отмечала, что драгоценность теряет всякую привлекательность. И девушка теряла весь интерес к украшениям и возвращала их туда, откуда взяла.

— Ах, Ирментруда Диана, — посмеивался за ее спиной княжич. — Ты такая странная. Любая женщина нашла бы здесь то, что желает ее сердце. Утащила бы в свою норку; спрятала подальше с глаз. И только твое сердце не хочет части; ты запоминаешь и сохраняешь в своем сердце все. Не готова довольствоваться частью?

— Наверное, — нерешительно ответила Диана. — Мне кажется, отсюда нельзя ничего уносить.

— Твое сердце самое жадное, — шепнул княжич. — Не руки, и не глаза. Сердце. Ты сохраняешь в памяти все, чтоб порадовать сердце, и поэтому владеешь всем. Какая мудрая самка…

Диана меж тем подошла к сияющему сапфиру, к Сердцу Кита, и положила на него свою ладонь. В отполированных синих гранях, вспыхивающих ослепительным огнем.

Конец ознакомительного фрагмента.