Страница 50 из 72
— Милая, что с тобой? Я уже привыкла, что ты встаешь пораньше…
— Мам, отстань, а? Не хочу вставать!
Вера сморщила лоб и замерла с тряпкой в руках. Чувство дежавю накатило вспышкой дурных воспоминаний.
«Неужели она откатывается назад? Снова депрессия? Все ведь начало налаживаться… Не понимаю», — подумала женщина, покачав головой.
— Задерни шторы, черт возьми! Я сегодня никуда не иду!
— То есть как это? У тебя массаж на два. И к психотерапевту сегодня запись… Ты должна!
— Ничего я никому не должна! — глухо пробурчала раздраженная Инесса, уткнувшись лицом в подушку.
Вера присела на краешек кровати и погладила дочь по спине.
— Таша, мне показалось, что тебе лучше… Что у тебя случилось? Умоляю, скажи мне! Все дело в молодом человеке, о котором ты мне не хочешь говорить?
Инесса раздраженно отдернула покрывало и злобно посмотрела на Веру.
«Она же не отстанет!»
— Да! Все дело в парне! Он оказался уродом. Бла-бла-бла… Ты была права! Довольна? — выпалила Инесса в надежде, что Вера даст ей возможность побыть наедине со своим «разбитым сердцем».
— Я же ничего такого не говорила! Ну почему ты опять заводишься? Я просто хочу помочь…
— Помочь мне прожить мою жизнь за меня? Я не против! Но только местами не поменяешься.
— Ты винишь меня в чем-то? Я не виновата, что ты не ходишь! Я же все делаю, чтобы ты поправилась! Но вот именно! Я не могу все делать за тебя!
— О боже… Ты не дашь мне поспать, да?? — перешла на крик разгневанная Инесса. Ей хотелось пнуть Веру, но ноги не подчинялись ей. Ей хотелось сбежать из дома, но она не могла и этого.
— Так, все. Хватит! Быстро оторвала свою задницу от кровати! Мы едем к Синичкиной! Прямо сейчас! — Вера с остервенением вырвала покрывало из рук удивленной дочери, не ожидавшей такого напора. Покрывало комком полетело на пол. Женщина, как безумная, стала стаскивать дочь за ноги с кровати и кричать на всю квартиру в приступе ярости. — Я устала искать к тебе подход. Меня достало твое нытье и апатия! Я тоже хочу, чтобы ты стала самостоятельной и наконец-то повзрослела! Можешь меня ненавидеть, можешь меня не навещать, не звонить! Но умоляю! Начни ходить…
Инесса пыталась уцепиться за простыню, но не справилась с напором взбешенной матери и съехала на пол, больно ударившись бедром. Вера, добившись своего, устало уселась рядом. Она посмотрела на дочь, лежащую на полу с недоумением в глазах и потирающую бедро, закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Инесса кое-как поднялась, извиваясь, как гусеница, оперлась о кровать спиной и поправила на себе перекрутившуюся пижаму.
«Ну и ну… Довела Ташка мать. Уж кому-кому, а бедняжке точно нужен психотерапевт…»
— Мам… — осторожно обратилась она к Вере, рыдающей на полу. — Мам, послушай… Во сколько там запись к психотерапевту?
Вера оторвала ладони от лица и прекратила всхлипывать. В ее глазах загорелась надежда. Виноватый тон дочери заставил ее успокоиться и вытереть слезы.
— Знаешь, я позвоню ей прямо сейчас. Может, она сможет принять тебя пораньше?
— Только не меня, а нас, — строго поправила ее Инесса. — Я хочу, чтобы ты тоже пошла.
Вера даже рот открыла от такого предложения. Но не посмела отказываться. Она была согласна на все, лишь бы дочери стало лучше. Лишь бы Таша делала хоть что-то!
Она утвердительно кивнула, быстро взяла себя в руки, вытерла потеки туши на щеках и встала. Затем помогла дочери сесть на компьютерный стул и побежала звонить Синичкиной.
Юлия Сергеевна, конечно же, не смогла отказать Вере Малининой и перекроила собственное расписание, перенеся пару клиентов на другое время. Все-таки двойной тариф за оказываемые услуги творит чудеса…
Через час наспех одетая в какое-то платье и не накрашенная Таша (точнее, Инесса, которой уже было все равно, как выглядит ее тело) и Вера, как обычно — при полном параде в стильном брючном костюме и в полном «боевым раскрасе», — сидели перед госпожой Синичкиной. Инесса поспешила усесться в большое кожаное кресло напротив стола психотерапевта. А Вера сиротливо сидела на краю кушетки.
— Можете прилечь, — холодным стальным голосом предложила Юлия Сергеевна Вере. Но та отказалась.
«Хм… ага, щас прям! Прилечь! И помять свой дорогущий брендовый костюм? Ну вы, мадам психотерапевт, даете!» — подумала про себя Инесса, предположив, что двигало претенциозной Верой, и еле сдержала смешок.
— Таша, почему вы настояли, чтобы мать присутствовала на сеансе?
Доктор поправила очки и приготовилась делать записи в свой кожаный блокнот.
— Разве это не очевидно? Она в депрессии и нуждается в психологической помощи, — снисходительно ответила Инесса, слегка втянув щеки. Вера округлила глаза от удивления и смотрела поочередно то на дочь, то на Синичкину, которая тоже озадачено приподняла бровь.
— Вы ощущаете чувство эмпатии к матери. Это говорит о близости между вами. Считаете, что у Веры схожие проблемы, как и у вас?
— Дело не в близости между нами. Мы не очень близки, если честно. Я думаю, что Вера винит себя за произошедшее с дочерью.
Синичкина кивнула и что-то быстро черкнула в блокнот, не отрывая взгляда от Таши. Вера так и сидела с открытым ртом, боясь вставить реплику, словно говорили не о ней вовсе, а о какой-то другой Вере.
— Вера, что вы думаете об этом?
— Кх-кхм… Я… — растерянно начала женщина, прокашлявшись. — Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива…
— А если она несчастна, в этом виноваты вы? — уточнила Синичкина.
— Нет. Ну отчасти, да… Наверное… Каждая мать хочет дать лучшее своему ребенку.
— А что если лучшее по твоему мнению не подходит дочери? Как ты можешь знать, что лучше для другого человека? — вклинилась в разговор Инесса.
— Разве лучшая школа, лучшие преподаватели, лучший университет — это плохо? Лучшие игрушки, одежда, отдых, досуг… Разве хоть кто-то назовет это чем-то плохим? — более уверенно продолжила Вера.
— А взамен дочь тоже должна быть лучшей, да? Лучшим ребенком, ученицей, студенткой, дочерью, да? — продолжила гнуть свою линию Инесса с легкой ухмылкой на лице.
— Знаешь, Таша, нет! Просто хотелось бы хоть изредка услышать «спасибо»! Просто «спасибо, мама!», «Я люблю тебя, мама!» Все! Но это же слишком много, да?
— Ты просто хочешь доказать себе, что ты лучшая мать! Доказать за счет своего ребенка! Так за что говорить спасибо? За твое самоутверждение или за то, что ты навязываешь то, что хочешь получить сама?
— Да как ты смеешь! Может, мне нужно было вообще не заниматься твоим воспитанием, не обеспечивать тебя? Пустить все на самотек?
Вера вскочила с кушетки, угрожающе махнув рукой. Алый румянец залил ее лицо, а на лбу появилась испарина.
— Может! И твоя дочь выросла бы самостоятельной и умеющей о себе позаботиться! А не инфантильной дурочкой, которая доверяет первому встречному и ждет, что кто-то — кто угодно — решит ее проблемы!
— Нет… я не могу это слушать… Простите… — вымолвила Вера, душа в себе позывы к рыданиям, и торопливо выбежала из кабинета.
Юлия Сергеевна молча наблюдала за происходящим, периодически что-то записывая. Когда Вера вышла, она закончила записывать и молча уставилась на Ташу.
— Похоже, до нее дошло. Пусть порыдает. Ей станет легче, — подытожила Инесса и с превосходством посмотрела на хваленого психотерапевта, еле сдерживая довольную улыбку.
«За что ей вообще платят? За стенографирование? То же мне, специалист…»
— Что вы сейчас чувствуете, Таша? — серьезно обратилась к ней психотерапевт, словно не замечала самодовольства и презрения в глазах клиентки.
— Мммм… Что же я чувствую?... Я чувствую, что просто трачу время, сидя тут. Но с другой стороны, у меня куча времени! Почему бы и нет… Может, хоть ей станет легче, — честно ответила Инесса, махнув головой в сторону двери, куда сбежала рыдающая Вера.
— Вы ищете мести и возмездия?
— И кому же мне мстить? — хмыкнула Инесса.
— Да хотя бы Таше. Да, Таше! — осенило женщину и она продолжила развивать свою мысль. — Вы мстите самой себе. Той Таше, которая не смогла реализовать собственные желания, которая оказалась скована инвалидным креслом.