Бегущая во сне

— Да уж… Не повезло вам… Два взрослых ребенка и оба на ногах не стоят…

— Таш, ну зачем ты так? — вздохнула Вера и отвела огорченный взгляд в сторону.

— Да ладно! Шучу я… От Евы заразилась дурацким юмором, — тут же перевела тему разговора Таша. — Мам, я сама доберусь! Не надо со мной идти…

— Ну придумала! Еще чего! Нет, я пойду с тобой…

— Мамочка, пожалуйста! — Таша перекрутилась в компьютерном кресле, отталкиваясь от умывальника, и повернулась к матери лицом, ласково улыбнувшись. — Со мной все будет в порядке, я спокойно доберусь сама. Дорога уже обкатанная… Я смогу…

Вера снова застыла от неожиданно нежного и убедительного тона дочери. Она, было, уже приготовилась выслушать тираду причитаний и грубостей в свой адрес, но услышала слова взрослого уравновешенного и уверенного человека. Что-то внутри заставило ее спокойно согласиться.

— Ну хорошо… — сдалась Вера, не став даже спорить. — Но я буду волноваться! И если ты не будешь брать трубку, сразу же беру такси и мчу туда!

— Ну естественно… На другое я и не рассчитываю… — пробормотала Таша, закатив глаза.

Вера до ужаса боялась водить машину. Раньше ее возил водитель, нанятый мужем. Тогда она активно занималась своими салонами, самостоятельно вела дела, крутилась… По той же причине — из-за своего дикого страха — женщина была в ужасе, когда шестнадцатилетняя Таша вздумала получать водительское удостоверение. Но уступила под напором упертой дочки. Девушку поддержал тогда отец, а через два года, вопреки сопротивлению Веры, подарил дочке на совершеннолетие автомобиль. Именно этот злосчастный подарок стал последней каплей и послужил «яблоком раздора» для семьи Малининых.

Вера и Мирослав расстались, подав на развод. Они и раньше ссорились. Бывали причины и похлеще… Но в тот раз все произошло окончательно и бесповоротно. Чтобы насолить уже бывшей женушке, Мирослав купил Таше квартиру, куда девушка незамедлительно сбежала от матери в самостоятельную жизнь. Вере пришлось смириться и, закусив губу, молчать. А еще через два года в семью Малининых пришла беда… Свершилось то, чего Вера всегда так боялась, да еще и с родной дочкой. Авария… Она бросила работу, наняв управляющую и, если и ездила куда-то, то только на такси. Содержать водителя не было смысла. Большую часть своего времени она посвящала дочери и быту.

***

Снег уже давно сошел. Маленькие белые горки виднелись лишь кое-где на газонах в вечной тени домов. Высохшая тротуарная плитка, местами усыпанная щебенкой — напоминанием снежной зимы и работы дворников, — тихо шуршала под колесами инвалидной коляски, а мелкие камешки отскакивали в стороны. В воздухе пахло свежестью и сырой землей. Местами на газонах проглядывались островки из молоденькой травки, а деревья, заледеневшими черными истуканами простоявшие всю зиму, начинали потихоньку оживать. Таша с наслаждением вдыхала весенний воздух и уже выезжала со двора, как вдруг со спины услышала гневный крик.

— Вот ты где, дрянь! Разъезжаешь на свободе, значит!? — растрепанная женщина средних лет в мохнатой шапке и дутой курточке стремительно приближалась к Таше с криком. Девушка, не ожидавшая словесного нападения, развернула коляску и увидела разъяренную тетку с покрасневшим пухлым лицом. Она сразу узнала, кто это, и замерла в немом испуге.

Таша опешила, не зная куда ей деться, а дамочка подбежала к ней вплотную и, размахивая руками прямо перед лицом, неистово кричала в ее адрес ругательства и оскорбления.

— Да ты в тюрьме должна гнить, сука… Так тебе и надо! Боженька все видит… Угробила мою Лизоньку… Чтоб ты сдохла!!! Тварь! — вопли женщины стали переходить в истеричные рыдания, но она не переставала орать на съежившуюся, сжавшуюся в комок Ташу, которая инстинктивно пригибалась, опасаясь, что сейчас на нее обрушится не только брань, но и побои. Проходившие мимо люди оборачивались, останавливались на мгновение, но тут же ускоряя шаг, отводили взгляд и проходили мимо. Никто не вмешивался в шоу… В окнах тоже стали мелькать лица соседей, аккуратненько выглядывавших из-за шторочек…

Ошарашенная Таша вжалась в сиденье и спинку кресла, не в силах даже пошевелиться, словно парализованы у нее не только ноги, а все тело. Дыхание сперло, лицо горело, а в горле стоял ком…

— А ну отошла от моей дочери! — послышался крик с пятого этажа новостройки. — Я сейчас полицию вызову! Только тронь ее!

Таша закрыла лицо руками и прерывисто дышала, не в силах даже что-то сказать. В голове шумело, и накатила резкая тошнота. Сердце билось с бешеной скоростью, а в ушах стоял истошный крик женщины с такими же голубыми глазами, которые Таша запомнила на всю жизнь… С глазами погибшей Лизы…

— Пошла отсюда! — орала ошалевшая Вера, уже через минуту выбежавшая из подъезда в одном халате и тапках. Она смело двинулась на орущую фурию, которая была раза в два больше нее.

— Чтоб тебе пережить то же, что и я! Будьте вы все прокляты, Малинины! — выкрикнула разъяренная женщина, поправила кое-как шапку, наехавшую на глаза, и стала быстро удаляться. Вера присела на корточки и обняла дочь, убрав ее ладони с лица и прижав к своему плечу ее голову.

— Тише, тише… Все хорошо, — шептала Вера. — Она ушла…

Таша дрожала, нервно всхлипывала, но не могла плакать. Дыхание сбилось, а руки тряслись. Успокоившись немного, они вернулись домой.

Аромат ромашкового чая заполнил кухню. Таша в теплом свитере и джинсах сидела у стола и обреченно смотрела в чашку, словно пытаясь увидеть в золотистом напитке какой-то знак.

«Лучше бы это был сон», — подумала она и мысленно попыталась встать с компьютерного кресла, но ноги не послушались. Девушка вздохнула и отпила немного. Огненный шар феерийцев оказался лишь мелочью по сравнению с разъяренной матерью погибшей девушки.

Вера ушла переодевать заляпанный грязью халат и тапки. Было слышно, как кто-то позвонил ей, и она разговаривала по телефону.

— Извините, что не предупредили! Нет, не будет… На Ташу напала во дворе какая-то сумасшедшая в общем… Напугала ее до полусмерти… Нет, нет, все уже в порядке! Не стоит беспокоиться! … Благодарю вас… До свидания.

Вера переоделась и уселась рядом с дочерью пить чай, бормоча что-то себе под нос.

— Вот сумасшедшая… Мы ей бешеную компенсацию выплатили, весь ад прошли с этими судами, больницами… А ей все неймется… — возмущалась она, а потом обратилась к Таше. — Денис звонил. Очень беспокоился. Он такой милый! Я извинилась и сказала, что тебя сегодня не будет.

— Мама, я убила ее дочь, — тихо и безучастно сказала Таша, уставившись на мать пустыми серо-зелеными глазами, словно даже не слышала ее слов. — Она права… Я это заслужила…

Вера отставила чашку и погладила дочь по плечу.

— Эй… Ты что, детка! Не говори так… Их машина тоже выехала с перекрестка с нарушением, был мокрый асфальт… Та девушка ехала не пристегнутой… Это стечение обстоятельств, милая… Страшный несчастный случай…

— Если бы я осталась у Янки тогда… Если бы я не пила… Зачем я села за руль? Зачем?! Я виновата… — Таша положила локти на стол, уткнулась в них лицом и горько разрыдалась. Вера не находила себе места, пытаясь успокоить дочь. Ей казалось, что трагедия уже начала отходить в прошлое, но это было не так. Острая боль от случившегося все так же царапала душу: и ее, и Ташину…

Они просто обнялись и плакали на кухне, пока их не потревожил звонок в дверь. Вера, посмотрев на часы, пошла открывать, удивленная нежданным гостям.

— Таша! Это к тебе… — крикнула она из прихожей. — Проходите… Ну что вы! Не стоило беспокоиться…

14. Гость

В проеме кухни показалась статная фигура Дениса в расстёгнутой кожаной куртке и темных джинсах. Он тут же подошел к Таше и, став на одно колено, приблизился к ней вплотную и бережно взял за плечи.

— Вера сказала, что на тебя напали… Я не выдержал и решил проведать тебя. Ты как?

Заплаканная Таша не сразу нашлась, что сказать. Она не ожидала увидеть Дениса. С одной стороны, ей было приятно, с другой — страшно неловко, что он застал ее в таком виде. Ей даже на мгновение показалось, что это сон, но быстрая попытка встать не увенчалась успехом. Она не спала. Вера маячила в коридоре, с любопытством, как бы невзначай заглядывая в кухню, но не входила в комнату, чтобы не мешать.