Будь моей жертвой

– Ты… – прохрипел он. – Дрянь…

– Ошибаетесь, – теперь Жанна застегнула ректору ширинку. – Я девочка страшненькая и одинокая, которую вы пригласили для обсуждения бюджета профкома и… – губы затряслись, – воспользовались моей беззащитностью. А я хранила себя для любимого мужчины. Что ж, пойду-ка сниму побои, зафиксирую насилие.

Закончила она абсолютно нормальным тоном.

Он, не скупившись в выражениях, пригрозил расправой. Пообещал, что Жанна не доживет до вечера, что её отловят в подворотне и изобьют в кровавую кашу. И та парировала, что уже сообщила приятельницам, куда отправилась, да ещё намекнула: ректор на неё в последнее время как-то похотливо заглядывается. Если она исчезнет – он станет первым подозреваемым. Ах да, прямиком из кабинета она отправится в милицию. А там экспертиза, взятие спермы. Даже если от ментов Сокольников откупится – местным газетенкам будет приятно напечатать статейку-другую про старого развратника.

У ректора не было связей в криминальном мире. Он вообще слыл тем ещё тюфяком, по случайности занявшим прибыльное местечко, с которого мог слететь в любую минуту. Ничего не оставалось, как сдаться.

…Жанна аккуратно прикрыла за собой дверь, махнула волосами. Кошелек пополнился несколькими хрустящими купюрами, но победа заключалась в другом. Трус-Сокольников обещал пристроить её куда-нибудь, где не жалели денег. Жанна в свою очередь снялась с должности профорга и перестала мозолить глаза ректору – якобы устала от общественной деятельности. Её взяли заместителем начальника в компанию по добыче и переработке газа, – золотая жила. Институт она окончила с красным дипломом, ни разу больше не появившись в его стенах. На работе тоже показывалась редко и держалась там сугубо благодаря Сокольникову. Тот плотно подсел на её крючок. Жанна имела доказательство того, что благовоспитанный ректор, семьянин, когда-то вел разгульную жизнь. Дочку она назвала Марией Алексеевной.

А потом ей повстречался будущий муж. Старый хряк сродни Сокольникову, неимоверно тупой и неухоженный. Но Жанна чем-то заинтересовала его, и он предложил пожениться. Её прельстило стать женой депутата, а в будущем, возможно, и мэра города. Свадьбу сыграли пышную, в самом дорогом ресторане. Платье стоило сто тысяч рублей. Спиртное лилось рекой, яства разносили такие, о каких Жанна и не слыхивала. Мать с отцом рыдали от счастья. После свадьбы «молодые» поселились в громадном особняке супруга. Неугодную Машку быстро сплавили нянечкам. Жанна вздохнула свободно.

Но неспроста пугают золотой клеткой. Муженек оказался той ещё скотиной: жадный, грубый, хамоватый. Вдобавок ко всему он изменял со всем, что движется. То с одной помощницей, то со второй. О своих похождениях он хвастался перед Жанной, с которой у него были сугубо «деловые отношения». Ни любви, ни интима, ни задушевных разговоров. При этом жене он заявил прямо:

– Заведешь кобеля – пристрелю.

Впрочем, Жанна не переживала. Секс был ей противен. Она жила в свое удовольствие, тратила деньги на драгоценности и развлечения, объездила полсвета. И все-таки заскучала…

Ей захотелось адреналина. Чего-нибудь, от чего закипает кровь. Жанна облазила интернет в поисках чего-то необычного. Но все забавы оказались до безобразия скучны. Парашют, охота, скалолазание. Разве это серьезно?

Жанна зарегистрировалась на всех тематических сайтах, как голодная, выискивала что-нибудь экстремальное. Стала своей во всех тусовках. Пока супруг выстраивал предвыборную кампанию, Жанна пускалась во все тяжкие. Она и воровала из бутиков шмотки, и оставалась без денег посреди чужого города. Страховка всегда была минимальная – Жанна хотела прочувствовать на все сто. Порою ожидания оправдывались, чаще – нет.

Как оказалось, человек, способный дать Жанне эмоции, находился совсем рядом. Одна из помощниц её супруга, Лена. Женщина-пламя; экстравагантная, страстная, горячая. Роковая красотка! Как-то случайно они с Жанной разговорились, и оказалось, что у них много общего. Лена почувствовала в Жанне «своего» и предлагала ей ту одну забаву, то другую. Она не знала стыда и смущения. Затевала такое, от чего многие отказались бы, не раздумывая. Жанна влюбилась в неё без памяти. Впервые за всю жизнь у неё появился кумир.

А совсем недавно Лена намекнула на одну игру. Но засомневалась, справится ли с ней Жанна. «Тебе придется надеть особую маску», – объяснила она. И Жанна, смеясь, рассказала о липовом изнасиловании. Её не пугали трудности. Как кто-то жаждет секса, она жаждала адреналина. Тогда, после истории с Сокольниковым, в ней долго горел огонь. Но затем, после родов и знакомства с муженьком, он потух.

Выслушав, Лена хищно улыбнулась и сказала:

– Ты точно в деле, милочка. Твоя исповедь записана, – она эффектно достала из кармана включенный диктофон. – Муж тебя заживо похоронит за проституцию.

У Жанны не оставалось выхода.

Глава 5

Жанна молчала. По салону растекалась классическая музыка, тревожная и глубокая. Её переливы разбивались о стекла, скреблись по крыше. Олеся сидела, сжав ладони между коленей, и глядела вперед. Она окончательно потеряла нить реальности. Когда попыталась спросить Жанну хоть о чем-то – та красноречиво поиграла пистолетом, который не выпускала из правой руки.

Не попадалось ни домов, ни машин – что уж говорить о людях. Двери заблокированы. Выхода нет.

Олеся тщетно вспоминала, чем она провинилась перед приятельницей. Они никогда не были особо близки, но и не прекращали отношений. В школьные годы Олеся, как могла, помогала Жанне влиться в компанию – видела, как тяжело той одной. Ну а потом пошло-поехало; и спустя годы они всё так же общались.

Да что нужно сделать, чтобы сотворить такое?! А где тогда лысоватый водитель? Или он действительно вез её в офис киностудии, а Жанна как-то перехватила их по пути? Ерунда, не бывает такого!

А остальное будто бывает…

– Ты меня всегда раздражала, – внезапно выплюнула Жанна. – С первого класса. Тебе всегда доставалось лучшее. Тебя обожали воспитатели, с тобою дружили, а ты смотрела на всех своими огромными глазищами и строила святую простоту. Никогда ни за что не хваталась, ни к чему не стремилась. Ты по сей день существуешь за чужой счет как последняя паразитка. Танцуешь как та стрекоза вместо того, чтобы цепляться ногтями за землю и ползти вперед. Теперь из-за тебя я по уши влипла…

Она скосила взгляд полный ненависти на замершую Олесю.

– Если я тебе противна, зачем ты мне помогала? – пролепетала та.

– Мне в кайф наблюдать за тем, как ты приползаешь ко мне на коленях ради каких-то копеек. Как ты жалуешься на свою судьбишку в то время, когда я процветаю.

Жанна хохотнула.

– Ты сама организовала… это? – Олеся не знала, как назвать то, что происходило. Бред, помешательство, кошмарный сон?

– Нет.

Жанна замолчала. Выговорившись, она нахмурилась, свела тонкие брови и руль крутила со всей злостью, будто он был в чем-то виновен.

– Ты едешь меня убивать?

– Замолкни.

Олеся опустила взгляд.

Внедорожник долго сворачивал и петлял по неприметным тропам, а то и вовсе разрезая поля. Когда справа показалась высокая бетонная стена зеленого цвета, Олеся не сомневалась – им туда. Они остановились. Жанна ткнула пальцем в их сторону приоткрытых ворот.

– Пошла.

Дрожащие пальцы не сразу справились с дверью. Из салона Олеся вывалилась кулем, еле устояла на негнущихся ногах. А может, попасть под пулю? Да пускай её застрелят! И кошмар кончится.

Но Олеся была слишком труслива, чтобы умереть.

– Куда дальше? – спросила без надежды на ответ.

– Поймешь.

Жанна, перегнувшись через пассажирское сидение, закрыла дверь. Внедорожник унесся вдаль, взмыв за собою столб пыли. Олесю окатило до головы, впрочем, хуже выглядеть она уже не могла.

Появился соблазн не подчиниться приказу. Но куда бы она делась? Находится черт знает где, а чокнутая приятельница явно дала понять – живой Олеся не уйдет. Придется принять её правила игры.