Страница 16 из 23
Глава 3 ЭДИК, БЕГИ…
Брести довелось во мраке, столь плотном, что представить себя абсолютно слепым, было раз плюнуть. У них не было ни факела, ни фонарика, ни даже коробка со спичками, что ужасно огорчало Юрика, которому не терпелось закурить. Пару раз шагавший в авангарде Протасов падал, приятели принимались шарить в темноте, и нащупывали то невесть откуда взявшиеся ступени, то лунки в полу, совершенно правильной формы. Валерий ругался сквозь зубы и растирал ушибленные колени, награждая строителей «голимого подземного бильярда» самыми нелестными эпитетами. Впрочем, оставалось только гадать, что перед ними – плод человеческих усилий или пещеру проделала подземная река, протекавшая тут несколько тысячелетий назад. Приятели утроили осторожность. Протасов выставлял вперед ногу, и только потом переносил на нее вес тела. Эдик, для верности еще держался ругой за стену, за что Юрик обзывал его троллейбусом. Темп продвижения соответственно упал. Приятели не имели ни малейшего представления о длине пройденного пути, так как не додумались считать шаги. Да и был ли в этом смысл?
Время от времени подземный ход разветвлялся, они чувствовали это по сквозняку, который становился сильнее. Некоторые, попадавшиеся им ходы были не шире лаза, другие достигали размеров полноценной двери. Когда возникали сомнения, в каком направлении идти, Протасов слюнявил палец и подолгу держал в проеме, а потом делал выводы, объявляя приятелям, где главная штольня, а где, блин, голимое кидалово. Полной уверенности, естественно, не было, просто Валерий добровольно принял обязанности проводника. Остальные с этим смирились.
– Да и какая в натуре теперь разница, туда мы премся, или не туда? – вздохнул Валерий, когда Юрик заявил, что они, вероятно, сбились с пути. – Попросил бы у своего дружка Мотыля карту, перед тем как столкнул бедолагу вниз… Вот это было бы дело.
Пока они брели в потемках, Планшетов успел расписать приятелям, каким образом узнал о подземной галерее, а также, как ловко расправился с охранявшими ход местными бандитами.
– Ну, ты, Протасов, скажешь… – негодующе начал Юрик.
– Или ты, может, хочешь вернуться, уточнить дорогу у дружков покойного? – перебил Валерий.
Юрик энергично замотал головой. Эдик машинально отметил, что Валерий, отчитывая Планшетова, на этот раз обошелся без обыкновенных для себя «блинов», вообще без брани, даже не обозвал Юрика пингвином или хотя бы плугом. Это было странно. Валерий вообще выглядел каким-то рассеянным, пришибленным, что ли, подобное состояние было так на него непохоже, что у Эдика засосало под ложечкой. Он подумал, дурной знак. С полчаса они брели молча, затем тишину снова нарушил Юрик, очевидно, обуреваемый желанием взбодрить приятелей и, еще больше себя.
– Ничего-ничего, пацаны, как не крути, а у нас теперь приличная фора. Пока туземцы очухаются, пока возьмут след, пока додудлят, в какой их ходов мы ломанулись…
– Пурга, – перебил Протасов. – Ты ж сам говорил, выход наружу один. Значит, им только впереди кислород перекрыть, и тю-тю, пишите письма. Понял, о чем базар?
– Ты б не каркал, а чувак…
– Кто это каркает? – мрачно осведомился Протасов.
Давайте, пацаны, в боковой тоннель свернем, – предложил Планшетов. – Тем более, что тут их – до бениной мамочки. Отсидимся, пару деньков. Без собак – шиш они нас найдут. Служебных собак, допустим, у туземцев нет. Служебных, их дрессировать надо, а кто это будет делать, если хозяева, прикиньте, сами невменяемые. А стафф,[33] пацаны, это такая собака узколобая, под стать хозяевам, что проще корову заставить – след взять. Или козу… А как только пена сойдет, туземцы немного утихомирятся… – предложение не тянуло на Нобелевскую премию по части поисков выхода из тупика. Если такие и номинируются соответствующим комитетом.
– Без е-еды можно пе-перебиться о-около месяца, – неуверенно протянул Армеец.
– Ну вот, – воодушевился Юрик. – Нормальный ход. Сядем, в тенечке, переждем. Не будут же эти дебилы целый месяц все входы-выходы караулить, а? Задолбаются пыль глотать, верно? Если что, – пожуем тапки, вон, у Протасова – чисто кожаные мокасины. Пальчики оближешь. Или, жребий бросим, кого первого хавать. Предупреждаю сразу, у меня сифилис и глисты…
– Бе-без воды трое суток п-протянем. Или – че-четверо… Потом – все.
– Чего ж ты раньше не сказал, если такой грамотный, а, чувак? Я б карманы подставил, пока по карнизу полз. Под дождем. Или, хотя бы из лужи нахлебался… А то – уже во рту пересохло.
– Не-не у о-одного тебя…
– Минералочки бы сейчас, – вздохнул Планшетов, – газировки… – как только Юрик подумал о воде, жажда подступила вплотную, эквилибристика на карнизе теперь не казалась такой ужасной, ведь там было полно воды. Не говоря уж о Десне, где он, правда, чуть не утонул, зато потом высох на даче, хозяйка которой, с бешенством матки, не слезала с него всю ночь. Умереть, занимаясь сексом, было предпочтительнее всего, но, кто знал, что будет дальше. – Лимонаду бы, чуваки, из холодильника…
– К-кваса бы, из бочки, – внес лепту Армеец.
– Пивка бы…
– Хватит балаболить, – буркнул Протасов. – Разбыкались. Если бы у бабки был иенг, она была бы дедом, ясно? Тут из-за любого угла кто хочешь, выскочить может, любая сволочь, и когда угодно, а вы раскудахтались, как бабы, в натуре.
Вскоре тоннель начал сужаться, пока не превратился в кишку, вынудив приятелей выстроиться гуськом. Протасов шагал, пригнув голову и шурша плечами, которые задевали обе стены, словно шомпол, двигающийся по стволу. Армеец ждал, что Валерий вот-вот развопится, но тот угрюмо молчал.
– Интересно, а змеи тут есть, пацаны? – спросил Планшетов, замыкавший их маленький отряд. Протасов замер с поднятой ногой как кремлевский курсант у Мавзолея. В былые, советские времена.
– С чего это ты о змеях вспомнил?!
– Да так, просто. Показалось.
– Что тебе, бляха-муха, показалось?!
– Шипение какое-то…
– Какое шипение?
– Не знаю, чувак.
– Это у тебя в голове шипит.
– Сам послушай.
33
Имеется в виду порода бойцовских собак, которых, в последнее время расплодилось еще больше, чем двуногих дебилов.