Страница 27 из 31
6
После того случая с шаровой молнией минуло две недели. На КПП прибрались, в разбитую форточку вставили новое стекло, из самого помещения убрали всё лишнее.
Как-то после обеда Николай решил зайти туда. Его беспокоил вопрос: убил он жабу или всё-таки она осталась жива, сумев вылезти из-под камня? Для того чтобы это проверить, надо было выйти через КПП за пределы воинской части.
– Эй, Колямба! – позвал постовой, увидев его. – Айда сюда.
На КПП дежурил солдат по имени Андрей, родом из Красноярска, младше его на полгода. Николай подошёл.
– Слушай, братишка, правду, говорят, что Петьку-хохла шаровая молния ударила? Ты же тогда на посту был, всё видел.
– Да, всё видел, и это правда, – подтвердил Николай.
Потом он рассказал, как дело было.
– Ни фига себе! Вот так силища у этой молнии! – удивлялся постовой.
– Да уж, – кивнул Николай.
– Так шарахнула!
– Тут это, Андрюха, такое дело…
– Чего?
– Я хочу выйти за территорию на пару минут, кое-что проверить.
– Ладно, давай, Колямба, тебе можно, – согласился постовой. – Только недолго, чтобы никто «не почикал». А то сам знаешь…
– Говорю же, Андрюха, на пару минут.
– Давай, давай.
Николай прошёл через КПП за территорию. Приблизился к той самой луже, откинул ногой большой камень, торчавший из воды. Жабы не было. Наверно, выбралась. Ну и, слава Богу! Коля почувствовал, что ему стало немного легче. Он хотел было пойти обратно, но постовой ему крикнул:
– Колямба, спрячься! Сюда идут!
Бежать к лесу было далеко, подойти к забору – увидят. За забором, у самых ворот, стоял ГАЗ-66 с передвижной радиостанцией, представляющей собой большую будку. Вход для оператора станции – сзади. Коля подошёл, дёрнул ручку двери вниз, она и открылась. Недолго думая, он проник внутрь станции, закрыл дверь и затаился. Внутри было душно, окна и двери закрывались герметично, поэтому снаружи никаких звуков не слышно.
Вдруг Николай почувствовал, что у машины заработал двигатель. Вероятно, люди, которые шли в сторону КПП, являлись экипажем этой станции. Потом всё зашаталось, очевидно, машина поехала. Николай не удержался на ногах, потеряв равновесие, упал на пол. Чёрт! Что же делать? Держась за поручни, солдат поднялся и попытался посмотреть в небольшое оконце. Машина ехала по просёлочной дороге, всё больше углубляясь в лес. Подобравшись к борту, примыкающему к кабине, Николай начал стучать по нему кулаком. Затем стал ещё и кричать. Но его никто не услышал.
Куда они едут? И как долго это будет продолжаться? Машину бросало из стороны в сторону по непроходимому бездорожью. Николай почувствовал себя плохо, его укачивало, не хватало воздуха. Выход один, если не хочешь задохнуться, нужно дождаться, когда скорость снизится, открыть дверь и выпрыгнуть.
Открыть дверь удалось сразу, но прыгать было опасно. Дверь болталась и стучала о борт станции. Но водитель, видимо, не обращал на это внимание. Вот, наконец, ГАЗ-66 притормозил, скорость была минимальна. Николай вдохнул воздух и сиганул наружу. Хоть и сгруппировался, приземлившись на ноги, но по инерции упал на спину и покатился в овраг. Потом всё стихло.
Вот это да! Как же глупо получилось! Зачем было лезть в этот чёртов автомобиль? Ну, а если уж залез, так и сидел бы там, где-нибудь всё равно бы остановились. Все эти мысли крутились в Колиной голове, когда он, корчась от боли, лежал на дне глубокого оврага.
Вечерело, кусали комары. Николай, прихрамывая, шёл, как ему казалось, в обратную сторону. Какое расстояние проехала машина? Сколько идти? Понятно не было. А вообще, зачем идти обратно? Так можно и заплутать в этом лесу. Может, лучше идти по ходу движения машины? Ведь здесь логика проста – выйти на проезжую часть, а там кто-нибудь всё равно поедет и поможет. Вдохновившись новой идей, Коля развернулся. И дальше следовал в противоположную сторону, стараясь с просеки никуда не сворачивать.
Прошло уже часа два или три, он пересёк несколько развилок, выбирая всегда самую широкую, но конца этому видно не было. Чтобы насекомые не кусали лицо и затылок, Николай снял с себя майку и намотал её на голову, оставив щелочки для глаз, сверху посильнее натянул пилотку. Толку было мало, комары и мошкара всё равно находили незащищённые места, лезли в глаза, прокусывали гимнастёрку и штаны.
Стало темнеть. Кроме назойливых насекомых мучила жажда, а потом и голод. Но больше молодого солдата пугала перспектива ночёвки в тайге. Ведь он – житель большого города – абсолютно не знаком с законами выживания в экстремальных условиях. Хотя подсознательно Николай понимал, что ночевать придётся и нужно к этому подготовиться, пока ещё хоть что-то видно.
Найдя открытую поляну, примыкающую к просеке, он наломал несколько молодых елей, прислонил их к большой сосне, получился мини-шалаш. В качестве подстилки нарвал мягкие веточки сосняка. Когда совсем стемнело, забрался туда, свернувшись «калачиком». Уснуть не давал голод и страх. Помимо жужжанья комаров слышались и другие звуки. Шорох, вероятно, издаваемый полевыми мышами, уханье ночной птицы. То был филин или сова, как раз охотившаяся за теми самыми мышами.
Вдруг неожиданно совсем близко стал слышен треск сучьев. В кромешной темноте Николай не мог видеть, но он чувствовал его, это было какое-то огромное животное, возможно, лось.
С нетерпением Николай ждал рассвета, чтобы продолжить свой путь. И вот, наконец, он забрезжил сквозь таёжные заросли. Солдат вылез из своего утлого убежища, размял затёкшие конечности, сориентировался на местности и вновь начал движение в поисках дороги. На этот раз идти было куда тяжелее: болели мышцы ног, ушиб спины не давал покоя.
Кругом на траве в лучах солнца блестела роса. Николай сорвал большой лист, напоминающий лопух, свернул его в виде кулёчка. С широких травинок и листьев осторожно стряхивал росу, пока не наполнил водой свой кулёк до верха. Потом маленькими глоточками, боясь разлить такую драгоценность, стал пить. Чувствовалось, как влага, пропитанная дыханием тайги, растекалась по всему организму. Это было божественно! Кто бы мог подумать, что, казалось бы, от таких простых вещей можно прийти в восторг. Только оказавшись в такой ситуации, ощущаешь, скольких радостей лишён наш городской житель.
Николай повторил эту процедуру несколько раз. Голод немного отступил, прошла вялость после бессонной ночи, появились силы, словно открылось второе дыхание. И он опять зашагал по просеке, надеясь на скорейшее спасение.
Но надежда, как говорится, умирает последней. Только к концу второго дня он вышел к какой-то грунтовой дороге. Двигаться дальше сил уже не было. Через каждые несколько километров перематывал сбивавшиеся портянки. Но это уже мало помогало. Ноги были в кровавых мозолях.
Николай лежал на обочине дороги, от голода его подташнивало. Тяжесть во всём теле. Чувствовал себя той жабой, которую он придавил большим камнем.
Опять смеркалось. Что делать дальше – уже не знал. И решил он лежать так до утра, не обращая внимания на насекомых, на звуки и шорохи. А когда совсем стемнело, Николай заснул.
Под утро его нашли.
– Эй, солдат, ты жив?
Николай поднял голову. Над дорогой стоял густой туман. Он различал фигуры двух мужчин, которых можно было принять за охотников. Один из них, нагнувшись, тряс его за плечо.
– Ты чего тут делаешь? Наверняка сбежал из своей части? Да?
– Нет, – ответил солдат еле слышно.
– Как зовут?
– Коля.
– Ты смотри, Саня, как его покусали, вся рожа опухшая, – сказал человек своему спутнику.
– Вижу.
– Ну, и что с ним теперь делать?
– Хрен его знает. Гера, посмотри – он не пьяный?
– Нет, вроде.
– Эй, парень, идти можешь? – спросил его охотник, который отзывался на имя Саня.
Николай привстал, облокотившись на руку. У него закружилась голова, перед глазами поплыли круги.
– Похоже, сил у него нет, – предположил Гера.
– Сколько дней ты в тайге? – спросил Саня.