Страница 22 из 31
– Подожди, не закрывай! – донеслось до него.
Студент обернулся и увидел Наталью, бегущую в его сторону.
– Ух! Хорошо, что тебя увидела, – запыхавшись, сказала она. – А то пришлось бы звонить. Тётю Клаву это раздражает.
Максим пропустил женщину вперёд себя и закрыл ворота на засов.
– Ну, что у вас нового? – спросила Наталья студента.
Скорее это была её дежурная фраза, и вряд ли её интересовало, что ответит молодой человек. Максим, видимо, не расслышал или сделал вид, что не расслышал, поскольку думал сейчас совсем о другом.
Скинув верхнюю одежду и обувь, Наталья стремительно прошла в комнату Клавдии Ивановны. Макс зашёл на кухню. Надо было выпить чай, чтобы согреться.
– Интересно, – рассуждал он вслух. – Какую вещь взять с собой на кладбище? Нужно именно то, что принадлежало Фролу. Бабуля говорила, что Фёдор Никодимов, продав дом, ничего с собой из вещей не взял. Поэтому может подойти всё, что угодно, хоть эта кочерга. Но если я возьму кочергу, то, как я объясню это хозяйке? Да уж, не было печали.
Тут взгляд его упал на разбитую чашку, осколки от которой Клавдия Ивановна веником замела под печку.
– Вот то, что надо! – обрадовался Макс. – Хозяйка же сказала, что чашка эта старинная. Непонятно только, зачем Фрол её разбил. А что, если это знак? Подсказка от Фрола.
Совершенно забыв про чай, студент бережно собрал с пола фарфоровые черепки. Чашка разбилась на четыре крупных фрагмента и два поменьше. Их запросто можно склеить. Максим перенёс осколки к себе в комнату и аккуратно сложил в полиэтиленовый пакетик.
За стенкой был слышен разговор Клавдии Ивановны и Натальи, как показалось, на повышенных тонах. Потом всё стихло.
– Можно тебя? – спросила Наталья студента, заглянув к нему.
Максим послушно вышел и последовал за женщиной в комнату хозяйки.
– Можешь пояснить мне, что это? – спросила Наталья, указывая на открытую тумбочку, сверху которой стоял телевизор.
Клавдия Ивановна, опёршись на трость, наблюдала за происходящим. Вероятно, этот вопрос племянница сначала задала ей. Этим объяснялся их громкий разговор.
Не понимая, что Наталья имеет в виду, Максим подошёл к тумбочке поближе. В нос ударил резкий запах тухлого или испортившегося продукта. Студент вытащил из тумбочки полиэтиленовый пакет. Он был надорван и из него торчали рыбьи головы.
– Так это же те самые караси! – догадался Максим. – Я их тогда потерял. Хотел ещё уху варить. Помните, Клавдия Ивановна?
Хозяйка испуганно посмотрела на Наталью, не зная чего ответить. Скорей всего, её пугало то, что она может оказаться виноватой.
– Нет, вы слышали? Уху он хотел варить? – распылялась Наталья. – Ещё на прошлой неделе пыль вытираю, чувствую, ну воняет. Невозможно! Понять ничего не могу. Сегодня заглянула, а там…
– Надо же, нашлась рыбка, – улыбнулся студент.
– Чего ты радуешься?! – закричала Наталья. – Скажи, зачем рыбу под телевизор положил? А? Специально, чтобы бабушка тут задохлась от вони этой? Да?
– Вот, вот, – закивала Клавдия Ивановна. – Это он специально сделал.
– Что Вы такое говорите? – возмутился Максим, улыбку которого с лица, «как ветром сдуло».
– А как это ещё понимать? – не унималась Наталья.
– Не знаю, но рыбу я в эту тумбочку не клал. Этих карасей дал нам рыбак с Шарташа. Поскольку в холодильнике тогда из-за пельменей места не было, я взял чистую кастрюлю, положил туда эти рыбёшки, закрыл крышкой и вынес в чулан. Там холодно. На следующий день мы с подругой купили всё для ухи. Пошёл за рыбой, открыл крышку, а кастрюля пустая.
Наталья смотрела на дурно пахнущий свёрток, пытаясь понять логику произошедшего события.
– Я не обманываю Вас, – оправдывался Макс. – Зачем бы я стал туда рыбу прятать? Я в эти комнаты не хожу.
– Кто же тогда, по-твоему, всё это дело туда засунул? – грозно спросила Наталья, косясь на бабу Клаву.
– Домовой, – ответил студент.
– Так, ладно! Иди, быстро выбрось это куда-нибудь подальше от дома, – скомандовала Наталья.
Послушно Максим завернул пакет с тухлятиной в газету и понёс на улицу. Когда вернулся, услышал разговор Натальи со своей тёткой:
– Так ведь он ещё и в моей тумбочке рылся, – говорила Клавдия Ивановна. – Документы на дом доставал, интересовался про Никодимовых.
– Вон оно что! – восклицала Наталья. – Думала – он хороший парень, а он вредитель оказался. Ещё просил, чтобы я плату снизила. Наглец!
– А ещё, давеча, он Галине нашей говорит, что, мол, тараканов я повывел, а она моль с собой принесла. Обидел Галю нашу.
– Говорю же, наглец!
Доказывать обратное смысла не было. Максим закрылся в своей комнате и до отъезда Натальи больше не показывался.
25
На следующее утро, встав с постели, Максим обнаружил очередное послание от Фрола, выведенное на клочке бумаги корявыми буквами: «УХАДИ».
– Что же делать, – грустно сказал студент. – Раз ТЫ так настаиваешь, то конечно, выхода у меня нет.
Макс достал свою дорожную сумку, сложил туда все свои вещи, оделся и вышел вон из дома. Клавдия Ивановна, видимо, поняв, что студент уходит совсем, долго смотрела в окно на молодого человека, удаляющегося в сторону автобусной остановки по улице Норильской.
Куда ушёл наш студент? Может, подыскал себе другое жильё или нашёл в себе силы и помирился со своими родителями – неизвестно. Только, рассказывала Галина, что, дескать, видела она Максимку с Бориской Прохоровым в родительский день на местном кладбище. Но все подумали, что она обозналась.
Август 2012
Далёкая и близкая Сибирь
Помню ли я Николая? Странный вопрос. Конечно, помню. Ведь мы соседи, наши семьи были дружны, а матери – лучшие подруги. Став уже взрослыми, мы всё равно продолжали общаться.
Коля был холост и часто говорил, что всё это неспроста. Я знал, что он суеверный. Иногда мы выпивали у нас на кухне. Под это дело он рассказывал истории из своей жизни. Все они были буквально пронизаны одним событием, которое Коля считал главной своей ошибкой.
В конце 2002 года он исчез. Его мама сказала, что Коленька уехал на Дальний Восток. Да, он признавался, что собирается, но всё не мог решиться, и вот, видимо уехал, полагаю, уже насовсем.
1
Был февраль 2001 года. Салон самолёта «ТУ-154» быстро заполнялся пассажирами. Люди заходили внутрь салона, снимая шапки и стряхивая снег с верхней одежды. Рейс «Екатеринбург-Хабаровск» всегда востребован, свободных мест нет. Менее решительные пассажиры вплоть до самого взлёта стояли в проходе, ожидая, когда им укажут на их места. Шестичасовой перелёт весьма утомителен, но Николай уже привык к этому. Последние полтора года он много времени проводил в командировках. Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Благовещенск и Владивосток стали для него почти родными.
Взлетая поздно вечером из Кольцово, самолёт преодолевал несколько часовых поясов, вырываясь из темноты ночи в залитый ярким солнцем день. Интересная картина, созданная большой разницей во времени между Дальним Востоком и средней Россией.
– Мужчина, – обратилась к Николаю молодая дама, сидевшая в соседнем кресле. – Простите, можно Вас попросить поменяться со мной местом? Пустите меня, пожалуйста, к иллюминатору.
– Да не вопрос, – согласился Николай. – Давайте поменяемся.
– Честно Вам скажу, я плохо переношу самолёты.
Они пересели. Дама уставилась в окно иллюминатора, а Коля осторожно стал рассматривать свою неожиданную спутницу. С виду до тридцати лет, в профиль она казалась весьма привлекательной.
По громкой связи объявили о завершении посадки. Одновременно с этим закрылся входной люк. Самолёт весь затрясся, выруливая на взлётную полосу. Потом разгон и отрыв от земли. Девушка – бортпроводник вышла к пассажирам и жестами сопровождала объявляемый регламент полёта, доносившийся из громкоговорителей.
Николай, отвлёкшись от созерцания спутницы, переключился на стюардессу, внимательно следя за её действиями, пытаясь расслышать, когда будут разносить еду.