Страница 18 из 31
Студент сел к столу, выдрал из тетради чистый листок, положив его на середину стола.
– Это я на всякий случай, мало ли, вдруг захочешь что-нибудь мне сообщить.
Скрестив руки на груди, Максим откинулся на спинку стула и продолжил разговор с приведением:
– Я понял, зачем ты подбросил мне договор купли-продажи дома, а потом ещё и написал слово «БРАТ». Ты есть тот самый Фрол Никодимов, а точнее, его дух. Так ведь? Ну, чего ты стесняешься? Подай знак, Фрол!
Но призрак пока затаился. Макс рассуждал дальше:
– Вот моя версия событий: двум братьям в наследство отец оставил дом. Однако Фрол внезапно умирает, а его брат Фёдор второпях этот дом продаёт, бросает всё и уезжает с деньгами, прихватив только чемодан с самым необходимым, вероятно, далеко отсюда. Что же гонит Фёдора? Жил бы себе в доме. Отчего он бежит?
Ответа не было.
– Душа Фрола до сих пор остаётся неприкаянной. Почему? Это ведь неспроста. Он ходит по дому, издевается над чужаками, терпеть не может застолий. В 1968 году устроил пожар, оставив новых хозяев без крыши над головой. Когда дом был вновь восстановлен, Фрол переселился в новые апартаменты, а позже свёл в могилу отца и сына Осиповых. Так дело было, Фрол?
И тут ответ, наконец-то, был получен. На пол со стола повалились стопки тетрадей, а одна из этих тетрадей, описав круг, неприятно ударила студента по затылку.
– Трудно привыкнуть к твоим манерам, – сказал Макс, потирая ушибленное место. – Похоже, в моих словах есть правда, по крайней мере, она где-то близко. Ты обозлён, Фрол, это ведь чувствуется. Где бы найти способ, чтобы успокоить твою душу? И как это сделать? Может, ты мне сам подскажешь?
Почувствовав, что приведение больше не подавало признаков своего присутствия, Максим решил заняться уборкой снега, которого за последний день налетело немало. Сначала сгрёб снег в ограде, потом вышел за ворота. Там убирать было куда больше. Максим работал с усердием, останавливаясь лишь для того, чтобы пропустить прохожих.
Один из этих прохожих – парень лет двадцати пяти – остановился и с лукавой улыбкой на лице вдруг спросил:
– Что, решил с Фролом Никодимовым дружбу завести?
Вопрос оказался весьма неожиданным, тем более от незнакомого человека. Максим с удивлением посмотрел на парня, а тот продолжал:
– Скажу тебе – дело это бесполезное, потому что он хочет выгнать тебя куда подальше. Ты его сильно беспокоишь.
– Простите, а откуда Вы всё это знаете? – спросил Максим.
Парень усмехнулся и ответил:
– Я всё знаю, просто никто меня не слушает.
– Откуда тогда этот Фрол в доме взялся?
– Безбожники тут живут, оттого и заводится нечисть всякая.
Подошла Галина, видимо, возвращаясь из магазина.
– Здрасьте, – приветствовала она, кивнув головой. – Что, студентик, робишь? Ага, давай убирай, снег-то. Вишь (видишь – прим. автора), налетело-то.
Потом она повернулась к молодому парню и в своём стиле прикрикнула на него:
– Борькя, ты по что опять к людям пристаёшь? А? Давай, ступай домой-то! Не мешай, вишь, студент работает!
Парень послушно повиновался, повернулся и зашагал своей дорогой.
– Скажите, а кто он? – спросил Максим Галину.
– Да это Борискя – Вальки Прохоровой сын – дурачок местный. Его тока (только – прим. автора) в магазин за хлебом посылают. Так он, кода (когда – прим. автора) идёт, ко всем по дороге привязывается. Не обращай на него внимание. Ну, его!
Максим пожал плечами.
– Что там Клава-то делат? – поинтересовалась соседка.
– Поели с ней недавно пельменей, она, наверно, отдыхает.
– Ладно, не буду заходить, чтоб не беспокоить, – сказала Галина. – Пойду к себе, а то сейчас рано темнеет.
– Странно всё это, – произнёс Макс, глядя на удаляющуюся Галину. – Откуда может этот Бориска знать, что в доме происходит? Почему его считают дураком? Ничего не понимаю. Может, и я тоже дурачок?
Закончив уборку, Максим вернулся в дом. На кухне до сих пор сидела Клавдия Ивановна. Перед ней стояла тарелка уже остывших недоеденных пельменей.
– Убрал, что ли? Снег-то? – спросила она.
– Да, убрал.
– Сейчас отдохни немного да посуду ещё помой. А то у меня чего-то голову кружит.
– Хорошо, Клавдия Ивановна, помою, – согласился Максим, потом добавил: – Вам привет от Галины.
– Видел её, что ли?
– Да, она мимо проходила, поговорила со мной. Заходить не стала, не хотела Вас беспокоить.
– Не хотела беспокоить, говоришь?
– Да, я так её понял.
– Она просто долг не хотит отдавать. Давеча (недавно – прим. автора), когда собирались на Рождество, заняла ещё денег-то, обещала сразу после праздников занести.
– Видимо, не получилось.
– Не получилось! Всегда вот так не получается.
– Клавдия Ивановна, скажите, кто такой Борис Прохоров? – спросил Максим, желая сменить тему. – Вы его знаете?
– Борька-то? Как не знать. Конечно, знаю. Одно время ходил, меня нервировал. Всё говорил, что в моём доме нечистой дух. Приставал, чтобы я образа (иконы – прим. автора) дома повесила. А на кой они мне, я с роду в Бога ихнего не верила.
– Что значит нечистой дух?
– Не знаю. Чего с дурака-то возьмёшь! – махнула рукой хозяйка. – Не верю я во всё это. На что мне образа эти.
Со стола на пол неожиданно сама по себе упала тарелка с недоеденными пельменями и раскололась на две части.
– Это я её задела? – удивилась Клавдия Ивановна. – Вроде не на краю была. Как так?
– Борис, наверно, прав. Стоит иконку повесить, – сказал Максим. – Ведь сегодня кошке пельмени тоже не я бросил. А ещё скажите: куда могла подеваться моя рыба, которая лежала в кастрюле с крышкой? Крысы здесь абсолютно не причём.
Хозяйка, открыв рот, слушала студента. Потом, ещё немного подумав, пошла к себе, на прощанье сказав:
– Эти пельмени кошке отдай. Про посуду не забудь.
Максим, конечно, всё убрал и перемыл посуду. Потом закрылся у себя, чтобы подготовиться к предстоящему экзамену.
22
Время сессии летело быстро. Готовиться к экзаменам Максим предпочитал в вузовской библиотеке. Домой приходил для того, чтобы переночевать. В выходные дни уделял время для уборки снега. Подолгу стоял за оградой, высматривая в прохожих Бориса Прохорова, чтобы подробнее расспросить его о домовом, но тот больше так и не появился.
Фрол периодически напоминал о себе, в основном, гремел выдвижным ящиком на кухне. А один раз выкинул конспект с лекциями в помойное ведро. Благо, что ведро в тот момент оказалось пустое, да и конспект был уже не нужен. Максим делал вид, что не обращает никакого внимания на все эти проделки и старания домового.
– Ты чего это стал так поздно приходить? – спросила как-то Клавдия Ивановна.
– У нас сейчас экзамены, – ответил студент. – Готовлюсь в библиотеке, чтобы учебники с собой не таскать.
– А когда с экзаменами закончишь, что делать будешь?
– Вы имеете в виду, что буду делать в каникулы?
– Да, да.
– Подруга меня зовёт на недельку съездить в деревню к её бабушке.
– Поедешь?
– Наверно, поеду.
– Ты только деньги за месяц вперёд внеси, а там и езжай. А не то я вместо тебя кого-нибудь впушшу (запущу – прим. автора).
– Так ведь январь ещё не закончился, – возмутился студент. – Стипендию не знаю, когда дадут.
– Говорю тебе: уедешь – я ждать не буду. Пеняй на себя, впушшу кого-нибудь.
– А если я не поеду на каникулы?
– Ничего не знаю, думай сам.
****
Стипендию выдали сразу после экзаменов, поэтому Максим с Мариной не стали менять своих планов. Сразу купили билеты на поезд. В день отъезда собрались у Максима. Расплатившись с хозяйкой за февраль, ребята сложили лишь необходимые вещи и, дождавшись вечера, выехали на вокзал.
Поезд в направлении юга Пермской области отходил в одиннадцать вечера. Постельное бельё у проводника, ради экономии средств, брать не стали. Забравшись на вторые полки плацкартного вагона, безмятежно проспали всю ночь. Под утро прибыли на станцию Куеда. С железнодорожного вокзала перебрались на автостанцию, и после пятичасового ожидания сели на рейсовый автобус.