Страница 6 из 16
Глава 2
Судя по счетчику интерфейса я болтаюсь в Великой Пустоте уже третьи сутки. Однако время здесь не линейно, и так и норовит подсадить в голову зародыш безумия. Вроде как задумаешься буквально на секунду, глянешь затем на таймер — а там минутная стрелка намотала с десяток кругов. Либо наоборот. Провозишься с сортировкой памяти несколько часов — а циферблат замер как заговоренный, будто на старой фотографии.
Пустота, словно ржавчина, медленно подтачивает душу. Растягивая пытку она отщипывает от тебя по кусочку, питаясь воспоминаниями формирующими личность. В конце концов останется лишь девственно чистый разум младенца, готовый к очередному кругу перерождения. Правда, для богов сделано исключение — наш режим хардкорный — до первой смерти.
Чертов баланс… кому многое дано, с того и спрос соответствующий.
Я привычно читерю. Если не можешь предотвратить — возглавь. Поэтому я сам подкармливаю стихию, аккуратно отщипывая от воспоминаний самое стыдливое и бесполезное. Остальное же бережно распихиваю по виртуальному дворцу памяти.
На Земле, рекорд по запоминанию принадлежит японцу, способному назвать более сорока тысяч цифр числа «Пи» после запятой. В моем дворце локаций примерно столько же, каждая из которых содержит сотню мнемонических точек. Я все же бог…
В перерывах я занялся рыбалкой. Клюет не очень — Пустота на то и пустота. По сравнению с ней, даже космос забит материей под завязку. Хотя на самом деле плотность той же туманности Ориона — самой яркой туманности на нашем небосводе — меньше миллиграмма вещества на сотню квадратных километров.
За три прошедших дня я выловил лишь несколько чужих осколков воспоминаний. Теперь я могу исполнить ритуальный танец Рождения Третьего Птенца — дар от какой-то канувшей в лету крылатой расы. Могу поздороваться на языке разумных камней — правда, на это уйдет порядка тысячи лет. Ну и в совершенстве овладел регламентом ТО-10.000 для седьмого монопривода солнечного паруса легкого внутрисистемного корвета. Бесполезно — но азартно и не так скучно. Заодно и мысли дурные в голову лезут. Ведь страшно…
Предположу, что другим душам проходящим процесс очищения в Пустоте было не так комфортно как мне. Божественный статус имел и плюсы. Очки веры на балансе неторопливо крутились вниз, отсчитывая расходы на защиту от внешней среды и регенерацию души. С текущими запасами я продержусь не одну тысячу лет. А учитывая наличие честно сворованного накопителя Стоединого — цифру можно умножать на три порядка.
Для теста я даже попробовал творить материальные предметы, с замахом на полноценные чертоги и нормальное тело. В принципе — получалось. Но Первостихия настолько агрессивна, что защита любых поделок требует колоссальных расходов веры. Отложил эту тему до будущих времен. Если почувствую что разум поплыл, то психану — призову Гумунгуса, ускорю его до пары световых и помчусь исследовать окружающее пространство. Вдруг и у Пустоты есть мягкое подбрюшье, в которое можно ткнуть острой алебардой? Авось стошнит стихию, срыгнет меня в реал…
Ну а пока мозги на месте — я лишь запланировал на будущее рекреационные мероприятия. Раз в десять лет создавать уютный кабинетик, обильный стол с наркоманский оливье и юную Натали Портман, в качестве безотказного гостя.
Вот так, хорохорясь и поплевывая в вечность, я готовился к бесконечно долгой смерти. Умер так умер. Из Пустоты, как и с Дона — выдачи нет. Раз меня не откачало в первые сутки, значит брательник не справился и тоже откинул свои божественные копыта…
Однако на третий день интерфейс мигнул, и чуток подлагав, выдал рябящее сообщение.
Таймер неспешно отсчитывал секунды, когда Пустота вдруг содрогнулась, и неохотно вздохнув, уступила место кусочку упорядоченного. Душа очередного несчастного проявилась буквально на расстоянии вытянутой руки. Мощная сверкающая аура — явно не простого смертного — захлестнула меня своими протуберанцами. И столько в ней было знакомого, столько родного! От тепла материнских рук, до крупиц веры моих последователей!
— Брат…
— Брат! — выдохнули я синхронно.
Младший вжался в мою душу, окатив меня эмоциями потерявшегося щенка. Пытаясь обнять, расплакаться и выговориться одновременно. Связанные судьбы свели нас вместе, подарив короткие секунды на встречу.
При контакте родственных душ невозможно обмануть. Мы мыслили и чувствовали как единый механизм, забивая в два потока эфир словно пара раций с совпавшей частотой.
— Старший, прости!
— Младший, извини… — меня тяжелым прессом давили эмоции — от счастья обретения, до рвущей жилы вины перед бестолковым пацаном, что рос без старшего брата. Я не имел возможности вступиться за него, я не служил надежным щитом, я не помогал советом в трудную минуту.
Сам, все сам… такой же одинокий, как и я, такой же ершистый волчонок с умными глазами. Так же мечтающий иметь брата…
— Время брат! — тревожно воскликнул я. И тут же встрепенулся, — Ты погиб?! Какая тварь?!
Меня захлестнуло ускоренной перемоткой чужих воспоминаний. Наемники! Эх, мало я вас потрепал! За Младшего — порву в клочья!
— Погиб, но это не важно… Главное — я продержался до заката, я смог, смог, брат!
— Ты молодец!
— Старший, возьми! И прости, мир твой по праву, я не хотел!
— Я знаю, младший, я знаю…