Первое чудо

Множество часов уже они потратили на обсуждение планов дальнейшего обживания Сента. Открытым оставался только один вопрос: кто будет жить на нем вместе с Питом? Для Пита вопрос этот был далеко не праздным, поскольку он вообще не слишком просто сходился с людьми, а сейчас более всего нуждался в настоящем друге. Робинзонствовать в одиночку было никак невозможно; даже у Крузо был друг – Пятница. Даниэль и Катрин, его жена, и вдвоем никогда не оставались на Сенте, как минимум с ними всегда была рядом набранная в Перте команда «Дианы», а большую часть времени еще и строительные рабочие. Кстати, на вопрос Даниэля, не думает ли Пит снова соединить свою жизнь с Мэри, Нортридж категорически замотал головой.

Рейд джакартского порта посчитал честью для себя дать место «Диане». Приятно, черт возьми, было Питу сознавать, что он является хозяином такого красивого корабля, к тому же, без преувеличения сказать, построенного собственными руками! Шлюпка доставила на берег всех, кроме четы Тайджеров – Даниэль остался рядом с супругой, чувствовавшей недомогание. Пит отправился погулять по суше в одиночестве. В портовом кафе он выбрал место, с которого «Диана» была хорошо видна даже через засиженное мухами окно.

Речь подсевших к его столику русских альпинистов, в которой он узнал родной язык своей матери, понятая скорее через интонацию и через выражение глаз, чем через смысл слов, безысходность их существования, толкнули Пита сказать одну-единственную простую фразу, положившую начало их знакомству. Они пригласили Пита вечером придти в свою комнату в дешевой гостинице; потом познакомились с Даниэлем. Расставаясь через три дня, каждый из восьмерых чувствовал, что дружба уже началась и продолжение ее не за горами.

– Если Бог начал тебе помогать, – сказал Даниэль Питу, когда «Диана» повернулась кормой к портовому маяку, – значит, ты на правильном пути!

Следующая остановка должна была произойти в Маниле; для Тайджеров это была основная цель путешествия. С тамошними врачевателями они связывали свои надежды на излечение Катрин. Даниэль старался как мог передать Питу свои навыки в управлении яхтой; к моменту входа в манильский порт Питер уже настолько осмелел, что позволил Даниэлю представить себя команде в качестве капитана, не подозревая, что именно к этому Тайджер сознательно стремился с момента выхода из Перта. Пит выглядел довольно ошарашенным, когда Даниэль предложил ему не дожидаться, пока Катрин пройдет месячный курс лечения, а отправляться без них обратно.

– Думаю, Питер, ты не будешь держать на меня обиду? – спросил Даниэль на прощание. – Вернуться в Перт мы с Катрин сможем и самолетом. И как только будешь готов, идем на Сент: я в последний раз, а ты – в первый. Покажу тебе фарватер среди рифов. Их там столько натыкано, что просто УЖАС!

Достойной сменой Даниэлю Питер стать за такой короткий срок, конечно, не успел. С другой стороны, достаточно виноват был и лоцман, отклонившись от еще заметного на вытертой карте фарватера. Как бы то ни было, «Диана», наткнувшись на подводные камни, получила повреждение в передней части швертового колодца, и ей на неделю пришлось стать на якорь вблизи южной оконечности острова Палаван.

Повреждение не было очень серьезным; однако сложность ремонта заключалась в том, что его надо было производить под водой. На поиски водолаза, снаряжения и подготовительные работы ушло почти три дня. Водолаза звали Сэм; он был гораздо более темнокож, чем филиппинцы, ближе к негритянскому типу, но чистокровным негром он не был. Местные жители порекомендовали его как лучшего ныряльщика на побережье. Пока шел ремонт, Питер разговорился с ним, спрашивая, что это за строительство развернулось на берегу.

– Янки купили участок побережья, официально объявили, что будут строить деревообрабатывающий комбинат, но тут поговаривают, что на самом деле там военная база. Неделю назад снесли несколько домов, мы переселились в дома на другом конце деревни… Они нам выплатили деньги за наши дома. Наверное, наши дома не стоят больше, даже меньше. Но в них можно было жить. А чтобы построить сейчас новый дом, надо денег в пять раз больше. Где их взять? На работу они нас не берут, у них свои рабочие. Как жить?

Предложение поехать на Сент вырвалось у Питера как-то спонтанно, просто из желания помочь человеку исходя из своих возможностей. Питер был уверен, что Сэм не обратит внимания на его слова, а если и обратит, то откажется уехать за четыре тысячи миль от дома. Этот сильный и трудолюбивый человек, к которому Питер уже испытывал симпатию после двух дней их общения, был старше него лет, наверное, на восемь-девять…

Сэм сначала ничего не ответил. Он посмотрел на Пита, как бы изучая его и мысленно спрашивая, всерьез ли произнесены эти слова. Потом сказал:

– Я спрошу жену, масса Питер. Захочет ли она? Здесь живет ее родня, а не моя.

Вечером этого же дня к борту яхты пристала лодка с делегацией из четырех человек. Вахтенный вызвал Пита; с Сэмом на борт поднялись трое филиппинцев: его жена Синтия и еще одна супружеская пара. Пит сразу обратил внимание на то достоинство, с которым держалась Синтия, на ее внимательные, но грустные глаза и на прекрасно сложенную фигуру. Она вызвалась говорить от имени всех остальных.

– Масса Питер, – начала Синтия.

Чувствовалось, что это обращение, которое она переняла у мужа, было ей достаточно чуждым. Видимо, так же, как и слова «мистер» или «господин». Трудно вообще сказать, какое обращение она считала бы подходящим.

– Масса Питер, это правда, что вы предложили нашей семье поселиться на вашем острове у берегов Австралии? Муж ведь говорил вам, все деньги, которые у нас есть, – это выплаченные нам за дом…

– Правда, – отвечал Питер, – но я ведь не говорил, что вы должны мне что-то заплатить. Я говорил, что там вы сами могли бы построить себе дом. Ваши деньги вы можете потратить по своему усмотрению. Мне нужны помощники, чтобы обустроить этот остров. Чтобы вести хозяйство, дающее продукты питания для живущих на острове, а со временем, возможно, и доход…

– Масса Питер, – перебила его вторая женщина, – на вашем острове, может быть, найдется место и для нашей семьи?

– Найдется, – улыбнулся Питер, – вот на яхте его немного меньше. Но для четверых место найдется и на яхте. Только… – Питер обратился к Синтии, – Сэм мне говорил, что у вас есть двухлетняя дочка?

Она кивнула и сказала:

– Да, а дочке Мариаса и Луизы, – она представила своих друзей, – четыре года. Если бы мы смогли приехать за ними через несколько месяцев, мы бы оставили их сейчас у родственников.

– Не вижу в этом ничего невозможного, – согласился Питер, – так что, если вы решились, послезавтра можем отправляться в путь.

Действительность всегда неожиданна, даже если ее предвосхищают мысленные образы, основанные на самых подробных и красочных описаниях.

Пит полюбил Сент уже в тот момент, когда только узнал, что отец купил его; полюбил, не видя его и не зная, какой он. Разве его отец мог сделать плохую покупку? Когда Пит отказывался поехать с отцом на Остров из-за обиды на родителей за их развод, в нем все кричало: «Ну позови меня еще раз, папа! Я обязательно соглашусь…» Когда он отказывался принять этот остров в свое восемнадцатилетие, он ненавидел не его, а боль, которую вызывали воспоминания об отце. Он любил его давно и вот только сейчас увидел впервые.

– В часы отлива это – единственный фарватер, по которому можно попасть к Острову на «Диане», – говорил Тайджер, поворачивая штурвал. – А у нее не слишком большая осадка. К Южной бухте можно подойти только в прилив, а вот с севера и востока преодолеть полосу прибрежных рифов даже на шлюпке и в полный штиль небезопасно. Так что от вторжения непрошеных гостей с моря ты защищен надежнее некуда. Если, конечно, это не десант на геликоптерах.

– Отец поэтому купил только западную часть Острова? – спросил Питер. – Мне всегда казалось, что ему ближе ферзь, чем ладья.